Заветное Желание

Тир-ревцы долго шумели, поглядывая в сторону пьедестала с недоумением, вероятно, гадая, кого Анжи подразумевала под ведущими, под ратью, гонцами и стратегами. Но, видно, решили, что это не столь важно, и один отделился от толпы и вышел вперед.

—  Мы пойдем за тобой, Правительница! – бодро сказал мужчина. – Сейчас же разошлем весть во все другие замки. Вам пришлют в подмогу ратников и знахарей, а так же еще не вымерших магических созданий.

—  Благодарю тебя, Хранитель! – прошептала Анжи, посмотрев в небо. – Старцы, женщины и дети, остающиеся в городе, пусть переберутся под защиту замка. Три пары зорких стражей – в смотровые башни! Сменяться через каждую четверть дня!

—  Ишь ты, как разошлась! – хмыкнула Леа, покачав головой. – Кто бы мог подумать! Еще недавно твердила, что она не имеет к правящему роду никакого отношения. Никак природа взяла свое, а? Кстати, я еду с вами! Я немного умею врачевать, так что могу оказаться полезной.

—  А ты слышала, – Анжи повернулась к ней, пытаясь сладить с нетерпением, – тот господин сказал, что к нам присоединятся воины!

—  Да уж, воины! Натянул столетней давности кольчугу, взял в руку меч – и все – почет тебе и слава, защитник родной земли!

—  Твой живой оптимизм скоро раздавит мою несчастную надежду.

Еще два часа назад в ней бурлила безумная ажитация. Казалось, что этого лихорадочного запала хватит, чтобы за сутки осилить тысячи дорог и достичь колдовской обители. Она даже поверила, что ее ненависть и заветное желание одолеют проклятых Пиявок. А после она будет свободна, сможет отправиться к Ледяному Пламени!

Теперь же, когда эмоции поутихли, снова пришло уныние. И страх. Правильное ли выбрано решение? За спасением они едут или за смертью? Может, Анжи сама ведет их на закланье? А если они сдадутся, спасет ли это их жизни? Скорее всего, нет. Значит, выбор невелик.

Анжи виновато глянула на детвору. Полно лукавить! Ведь главное, что ее заботит – это освобождение самой себя! От гнета долга, от тяжести титула, от обретенного мира, что уже не станет ей родным! Она готова пожертвовать невинными душами ради своей цели! Тирлэй бы ужаснулась, узнав свою сестру поближе.

Желая попросить прощения за свой детский эгоизм, Анжи долго стояла у гробницы, положив на крышку сиреневый букетик. Затем попрощалась и покинула внутренний двор.

Проводить ее в дальний путь пришли Вэндай, Блик и Дым.

—  Эта дура изгадит все дело, – заговорила Вэндай, осмотрев Правительницу. – Еще помянете мое слово. Вы гляньте! Да на нее же дунут, и она сломается! Воительница! Ха! Если раньше не надорвется от тяжести, таская за собой свой наследственный меч!

—  Коль такая отважная, встань на мою защиту.

—  Никак приказываешь? – оскалившись, уточнила Вэндай, и в ее черных глазах вспыхнула ненависть.

—  Приказываю, – серьезно кивнула Анжи.

—  Высоковато взлетела! Больно падешь, когда крыло подобьют! Напялила корону и тут же над всеми вознеслась? А по мне ты, что на троне, что на пне! Говорят, кто лихо начинает, лихом заканчивает! Я в тебе Правителя не признавала! И повелевать собой ничтожной пигалице не позволю! Для меня главой остается госпожа Тирлэй! Ясно?!

—  Я… я… ясно, – промямлила Анжи, задушив в себе высокомерие.

—  Я тоже еду с вами, – посмотрев по сторонам, нехотя сказал Блик.

—  Ты? – нерешительно спросила Анжи. – Швец…? Ты умеешь обращаться с мечом? Помимо ножниц и иголок…

—  Мы все, между прочим, отучились в Доме Необходимых Знаний, где владение клинковым и древковым оружием было обязательным.

—  Да-да, – с ехидством поддакнула Леа, уперев кулаки в бока. – Только это было давно. И практику он в наше еще недавно спокойное время похоронил под тюками канифаса и чесучи, демонстрируя свое мастерское владение пяльцами, крючками да иглами.

—  Кто бы говорил! – поморщился Блик, осмотрев подругу. – Сама-то когда в последний раз ножи по мишеням метала? А припомнишь, в каком году обезболивающее зелье варила? То-то! Да ты сто лет не заглядывала в книгу рецептов волхвования.

Как бы то ни было, швец Блик, Вэндай, работавшая еще недавно в поле, и Леа, усердно припоминавшая забытые составы порошков, пошли собирать вещи.

Взглянув на висевшее на стене замка полотно, Анжи узнала вышитое на нем растение. Такой же цветок был у нее на диадеме, мече и витисе. По преданию, этот вьюн опутывал места, где люди предавались запретной любви. Ползучие стебли словно укрывали от глаз богов околдованных страстью грешников. Странно, что цветок именно этого вьюна был выбран символом господствующего над остальными замка.

Мягкую луговую траву расчесывал легкий ветер. В воздухе витал аромат весенней зелени и прогретого камня. Неужели Анжи вошла в этот двор совсем недавно? Будто вечность минула с того дня. Она обрела семью и тут же потеряла. Едва оттаяла изнутри и вновь заледенела.

Вскоре к воротам начали стекаться жители близлежащих селений. Женщины и дети прощались с мужчинами, вешая им на шеи ладанки, амулеты, странные обереги, и просили небо защитить их. Анжи не знала, куда деться от этих угрюмых, растерянных волхвов, дрожащими руками перебирающих мешочки с травами, флаконы, баночки, лоскуты материи. От мастеров кузнечного дела, счищающих ржавчину со страшных, долгое время не пользовавшихся спросом инструментов. От роняющих слезы девушек, укладывающих в рундуки светильни, клетки со светляками, оставшимися магически сотворенными созданиями. О, эти строгие, решительные женщины с поджатыми губами! Это они готовили покойников к погребению. И совсем юные воспитанницы Святой Обители, считающие своим долгом помогать людям, нуждающимся в их вере и милосердии Светлых Богинь.

Анжи следила за действиями людей, наполняющих повозки-шары всем необходимым, пока не подъехала новообразовавшаяся свита. Вэндай еще короче остригла торчащие колючками волосы и надела потертый замшевый жилет, украшенный стальными бляхами. Дым, облаченный в зеленый бархат, приторочил мешки с яблоками так, чтобы в любой момент дотянуться до них. Леа впервые заплела косу и обула высокие сапоги, опасаясь лесных клещей.

—  Скажи, а кони что, тоже чародейское творение?

—  Не совсем, – повернулся к Анжи Дым, с хрустом надкусывая яблоко. – Я, без ложной скромности, лошадиный Ридоронт. Мой отец тоже управлял конями. Мы умеем призывать из мира духов чистопородных призраков. А чему ты удивляешься? Обычное дело!

Анжи оглядела идущую впереди толпу. Блик не преминул похвастать, что это он сшил им эти темно-синие, одинаковые накидки с символом главенствующего замка. Они были предназначены как раз для такого случая, когда любой дееспособный житель вынужден становиться воином. Первый признак всеобщего бедствия.

Сзади плелась круглая повозка, запряженная мускулистыми крылатыми собаками. В ней дрожали и позвякивали кольчуги, наручи, шлемы. На миг показалось, что это постановка, какую разыгрывают перед Знатью Тир-ре. По случаю какого-нибудь празднества. А потом будут музыка, танцы, пение! Шелест дорогих одеяний, блеск каменьев, поклоны и хороводы, меняющиеся пары, тысячи огней лампионов. Так было всегда! Когда правили… Кто же правил до Тирлэй, пока что-то не произошло? И что же произошло?

* * *

Анжи все время вырывалась вперед. Невозможно было смотреть на эту медлительность, с какой двигались уже спустя три часа утомившиеся воины. Тяжелые повозки постоянно застревали, запутываясь колесами то во вьюнах, обвивших дорогу, то в оголенных корнях деревьев. Лишь те, кто подолгу работал в поле, еще не растерял энергии. Но к вечеру и у них пропал построенный на вспышке злости энтузиазм. Похоже, они уже не особо жаждали расправляться с Пиявками. И это все больше злило Анжи, хоть она и старалась держать себя в руках.

Впереди виднелись холмы, белела большая мельница, издалека выглядевшая эфемерной. По голубой небесной реке плыли облака, а под ними парили чекрылы, несущие на качелях созерцателей опасных районов.