Страница 69 из 99
— Да уж такое… уж такое!..
Пелагея Петровна только разводила руками.
— Такое… кабы не своими глазами видела — не поверила бы, никому не поверила… потому — ведь… барышня… к важным господам в гости ездят… вон с ними и царская фамилия танцует… и вдруг…
Генеральша вся так и насторожилась… Она забыла о всех своих недугах, о смерти не было и помину, глаза ее горели. Она так и впилась в лицо Пелагеи Петровны.
— Ну… ну?
— Своими глазами, своими — с глазами!.. С господином Горбатовым молодым… вчера под вечер… за руку держат их и бегут к себе… и заперлись с ним у себя… Я к щелке — там у них щелка есть такая…
— Ну знаю… Ну?!.
— Целовались…
— Что вы?
— Ей-Богу… лопнуть на сем месте! Целовались, сама видела… говорю… да и как целовались-то!..
— Как? Как?
— В засос-с! — с азартом и вдохновением отрезала Пелагея Петровна.
— Пойдите, позовите княгиню, чтобы сейчас, сейчас шла… Дома она? Неужто уехала?.. Не доживу… за ней сейчас, чтобы…
— Дома-с княгиня… бегу…
Княгиня появилась в будуаре встревоженная.
— Maman, голубушка, что с вами?
— Что со мною, ma chère, что со мною… едва жива вот… больна совсем… плохо мне, а вы меня до времени уморить хотите…
— Да что вы… что вы? Кто вас огорчает?
— Вы, вы… с вашей Нинкой! Мерзкая она девчонка и ничего больше… разврат в доме… стыд… скоро весь Петербург говорить будет… ездить перестанут…
Княгиня вспыхнула.
— Maman, не обижайте Нину… не обижайте!.. Это низкая сплетня, вот эта ехидна…
— Ехи-идна-с?! — протянула Пелагея Петровна. — Ваше превосходительство, что же? За что так обижают… я вам служу всей душой… О себе забыла…
Она стала всхлипывать, а потом, приняв вид оскорбленного достоинства, вышла из комнаты, но остановилась за портьерой так, чтобы не проронить ни одного слова. Княгиня разгоралась все больше и больше и теперь уже почти кричала:
— Да, ехидна… ехидна, которую вам не следует слушать… Ну, говорите, что она еще насплетничала? И я докажу вам, что она бессовестная лгунья — и ничего больше…
— Как же, докажешь!.. Да чего же это ты кричишь-то, сударыня?.. Как ты смеешь кричать на мать… уморить хочешь… надоела я вам, видно! Так я вот тебе скажу мое последнее слово… чтобы Нинки в моем доме сегодня же не было!.. Не хочу держать беспутницу, которая таскает к себе молодых людей и с ними целуется…
— А… так вот что!.. — перебила княгиня генеральшу. — Вот что!.. Успокойтесь, maman, и послушайте… Я виновата, ваша компаньонка не солгала…
Пелагея Петровна не выдержала и выскочила из-за портьеры.
— Вот видите-с… а обижаете… бранитесь словами нехорошими, ваше сиятельство!..
— Да вы не торжествуйте! — презрительно заметила ей княгиня. — У нас с вами еще разговор будет… и если я вас поймаю в своих комнатах или коридорах за подглядыванием и подслушиванием — вы жизни своей не рады будете…
Пелагея Петровна мгновенно скрылась за портьерой. Генеральша изумленно и нетерпеливо глядела на дочь. Она была заинтересована в высшей степени.
— Ну, ma cher?
— Нина действительно вчера затащила к себе одного молодого человека и, вероятно, целовалась с ним… Этого молодого человека вы хорошо знаете — это Борис Сергеевич Горбатов…
— Ma chère, ты меня с ума сведешь… Как? Ты знаешь… Ты покрываешь разврат?!.
— Я ничего не покрываю. Я сама хотела сегодня сказать вам, что Нина — невеста… Горбатов сделал ей предложение, и она приняла его…
Пелагея Петровна взвизгнула за портьерой. Генеральша развела руками, да так и осталась…
— Что ты сказала? Повтори, я, кажется, не дослышала… Он ей предложение?..
— Да, что же это вас так удивляет?
— Ma chère, ты с ума сходишь… ведь это невозможно…
— Почему же, maman? Почему? И как же это невозможно, когда это уже случилось…
Но генеральша все продолжала разводить руками…
— Горбатов! Да ведь ты знаешь, какая это древняя, знаменитая фамилия!.. Ты знаешь, что его дед был другом императора Петра III, а отец его, Сергей Борисович, хотя и прожил всю жизнь в деревне, а в молодости, чай помнишь, ma chère, его роль… Какое родство!.. Вот и младший теперь на графине Черновой женился… связи большие… связи… А богатство — куры не клюют…
— Я знаю все это, maman, тем более радуюсь за Нину, но еще больше радуюсь тому что он хороший человек и что они, действительно любят друг друга…
— Но ведь Нина… Ну, она… недурна, конечно… Да как же она может быть madam Gorbatoff?.. Madame Gorbatoff — mais c'est impossible puisqu'elle n'est pas née du tout! Нет, матушка, нет, никогда не бывать этому!.. Если вы сошли с ума… родители… родня… родня не допустит… не допустит!..
— Я думаю, maman, что допустит… Но теперь я ничего говорить не буду, я только что собралась ехать к его матери. Я поеду, поговорю с нею и как вернусь — тотчас же передам вам все, тогда и увидим…
— Поезжай, ma chère, поезжай, что же, поезжай, коли себя не жалеешь… А я бы на твоем месте в такие дела не впутывалась… Сраму себе наживешь только и ничего больше.
— А вот мы это увидим! До свидания, maman!
— До свиданья! Только ты бы поскорее и оттуда прямо ко мне, слышишь — прямо ко мне!
— Непременно!
Княгиня вышла. Пелагея Петровна показалась из-за портьеры.
— Ну, матушка, что скажете? — обратилась к ней генеральша.
— Да уж что тут говорить! — обиженным присвистом отвечала Пелагея Петровна. — Ведь малый ребенок — и тот такой сказке не поверит, а княгиня, вон, верит… А вы, ваше превосходительство, хоть убей меня тут при вас — за меня не заступитесь… что же ведь это — терплю я, терплю от княгинюшки… силушки моей нету!.. Ведь для вас стараюсь, а то для кого же… Слежу, чтобы в доме разных каверз и пакостей не было — а за это что вижу?.. Коли уж на то пошло, видно, мне не жить у вас…
Она горестно всхлипнула.
— Уж отпустите вы меня… не ко двору я здесь пришлась, честных-то людей отовсюду, видно, гонят… Ну и что же, Бог даст — проживу как-нибудь…
И она горестно всхлипнула… Генеральша нахмурилась.
— Пелагея Петровна, принесите мою шкатулку, что у кровати! — проговорила она.
Пелагея Петровна быстро шмыгнула и через несколько секунд явилась, неся большую, тяжелую шкатулку. Генеральша вынула из кармана связку ключей, перебрала их, нашла маленький ключик, отперла шкатулку. Шкатулка была наполнена всякими драгоценными вещами старинной работы. Тут были и браслеты, и кольца, и броши, серьги, фермуары. Генеральша разложила все вещи перед собою, выбрала красивое колечко с довольно крупным, кровяного цвета, рубином и подала его Пелагее Петровне.
— Вот вам! — сказала она. — Не брюзжите вы только да не говорите глупостей, ведь сами знаете, что вздор… Ну куда вы от меня пойдете? Где вам такое житье будет?..
Пелагея Петровна быстрым взглядом впилась в колечко, чмокнула руку благодетельнице и миткалевым платочком отерла себе глаза. Генеральша снова уложила все вещи в шкатулку, заперла ее и сказала:
— Снесите ее на место да позовите ко мне князя.
Князь Еспер тотчас же появился на зов сестры. Он был все такой же расфранченный, надушенный, но как-то немного осунулся за последнее время. Он убедился, что дела его совсем плохи. Нина упорно его избегает с самого их возвращения. Несмотря на все его старания, он не мог добиться с нею tete-a-tete.
— Mon frère, — встретила его генеральша, — вы слышали, что у нас делается?
— Ничего не слыхал, ma soeur, — тревожно ответил он.
— В доме невеста.
— Как? Кто?
— Нина Александровна замуж выходит, да за кого бы вы думали? За Горбатова! А, как вам это покажется?
Князь упал в кресло и не мог произнести ни слова. А генеральша повторяла.
— А, как вам это покажется? Ну, скажите, скажите?
— Что я скажу… ничего не скажу… — через силу, почти как в бреду, шептал он.
— Да мыслимое ли это дело, сударь? — волновалась генеральша. — Я полагаю, что дочка моя просто с ума сошла, коли этому верит. Если бы и хотел он, кто же ему позволит? У Горбатовых в роду еще не бывало таких mésalliance, и они горды и знают себе цену.