Миллион миль

На последней неделе января мы потеряли «Гренвилл» с половиной экипажа. «Эксмут» погиб вместе со всей командой. Эсминцы тонут очень быстро, если приходит их черед.

Это была совсем не «странная» война.

Интересно отметить, что именно в Норвегии произошло первое серьезное столкновение на море в новом году, хотя немцы резко снизили активность флота ради подготовки вторжения как раз в эту страну.

Эсминец «Коссак» моментально приобрел общенациональную известность, когда ворвался в Йоссинг-фиорд, чтобы снять с выбросившегося на мель немецкого судна снабжения «Альтмарк» пленных, которые были захвачены «Графом Шпее».

«Файрдрейк» и остальные эсминцы типа «F» сопровождали «сундуки», когда все это случилось.

Несколько месяцев после инцидента в Йоссинг-фиорде никто ничего о севере не слышал. Но работа продолжалась. В любую погоду, в любое время суток наши корабли патрулировали, чтобы перекрыть морские подходы к Германии. Мы организовали дальнюю, но совершенно непроницаемую блокаду Западной Европы. Мало кто мог проскользнуть сквозь эту сеть. Мы продолжали патрулировать, чтобы сорвать любую новую попытку немецких кораблей продолжить работу, начатую «Графом Шпее» и «Дойчландом».

Но в середине марта немцы совершенно неожиданно повторили попытку атаковать наши северные базы с помощью авиации.

14 самолетов совершили налет на Скапа Флоу.

«Файрдрейк» в это время стоял там на якоре. Как обычно, воздушная тревога была объявлена за некоторое время до начала налета. Корабль был подготовлен к бою. Однако потом последовала заминка. И тогда офицеры, которые не должны были дежурить при зенитных орудиях, спустились в кают-компанию. Было уже 17.30, и начинало смеркаться.

Но тут в кают-компанию прибежал баталер. Он был еще новичком, не освоившим всех тонкостей морской службы. Один из офицеров потом рассказывал мне: «Он прибежал и остановился в двери, не решаясь войти, и сказал: «Аэропланы прибыли, сэр».

Вы слышали что-нибудь глупее? И можно ли придумать что-либо более выразительное?

Кают-компания допила свой джин и поднялась на палубу.

«Аэропланы» летели на высоте 10000 футов, ясно видные на фоне заката. Они атаковали довольно беспорядочно, сбрасывая бомбы на корабли, стоящие в гавани, фермы и деревни на островах.

«Норфолк» получил попадание и был легко поврежден, на нем погибли 7 человек. Бомбы снова легли совсем рядом с «Айрон Дьюком», но недостаточно близко, чтобы повредить корабль.

Больше никто не пострадал.

На суше картина была иной. Бомбы разрушили 5 коттеджей в Бридж-оф-Уэйт. Джеймс Избитсер получил сомнительную честь называться первым гражданским лицом, погибшим во время воздушного налета в этой войне

[1]

Немецкие бомбардировщики иногда пикировали до высоты 4000 футов. Все зенитки Скапа вели по ним бешеный огонь. Светящие струи трассеров прорезали ночное небо, которое от этого казалось еще темнее.

С «Файрдрейка» видели, как один самолет был пойман прожекторами, а потом к нему приблизился истребитель и прикончил его. Моряки полагали, что сбиты еще 2 самолета.

А затем налет внезапно окончился. Стрельба прекратилась, орудия умолкли, погасли прожектора, и небо снова стало темным и мирным.

Вторая попытка воздушного налета на Скапа тоже провалилась.

Эсминцы вернулись к занудной ежедневной работе.

Была разработана детальная программа учений, чтобы корабли могли умело действовать в любой, самой неожиданной ситуации. Но программа боевой учебы то и дело прерывалась срочными приказами атаковать замеченную подводную лодку. Эти приказы заставляли эсминцы торопливо выскакивать из гавани, приступать к поискам среди многочисленных островков, бухточек и проливов. Увы, слишком часто эти подводные лодки оказывались просто миражом.

Они досконально изучили бухту Панишмент, эту мрачную стоянку в мрачной Скапа. Офицеры эсминцев поговаривали, что сам дьявол подсказал командующему загнать их сюда. На самом деле использовались куда более крепкие выражения.

А потом они начали поочередно проклинать Хой, Мэйнленд, Саут Уоллз и Сулла By. Но вдруг их совершенно неожиданно перевели из Скапа Флоу.

Эсминец вышел из Скапа, обогнул мыс Рат и направился в Пентланд-Фёрт, с трудом удерживаясь на курсе против сильной встречной волны. Но в тот момент, когда корабль спрятался за мысом, они забыли обо всех тревогах и неприятностях. Команде предстоял первый настоящий отдых с начала войны. И даже погода теперь была к ним благосклонна.

В Англии мало найдется мест, которые могут соперничать красотой с Западными островами в ясный зимний день. Снег, покрывающий вершины гор, сверкает, особенно четко выделяясь на фоне темно-коричневых берегов. Серебряные струи водопадов искрятся среди темно-зеленых сосновых зарослей. А Малые острова окрашиваются пурпуром, когда проходишь мимо них. Да, правы те, кто говорит: «Сказки живут на Гебридах».

Даже сами названия звучат, как сказочные заклинания — Кол и Тирии, Торбермори, Лисмор и Лорн. Они скатываются с языка, словно серебряные монетки.

И этот переход тоже прошел блестяще. Они рассказывали мне потом: «Это было, как в мирное время». Эсминец пришел в Клайд и, 8 часов спустя, стал в Милфорд Хэйвене. Они откачали остатки топлива, что было совершено непривычно. До сих пор «Файрдрейк» только принимал топливо, вслед за чем раздавался приказ выходить в море. А теперь корабль стал на ремонт. Война тянулась уже 7 месяцев, и «Файрдрейк» лишь в ноябре имел небольшую профилактику. Теперь предстоял более серьезный ремонт. Это означало достаточно длительные отпуска для команды.

Мне рассказывали, что все моряки буквально наслаждались отпусками. Но рассказы о том, чем они занимались в это время, никак не относятся к истории «Файр-дрейка». Она началась 28 апреля, когда, отдохнувшие и свежие, они опять вышли в море и вернулись в Клайд. И как раз в день прибытия там случилась одна из трагедий военного времени.

Офицеры обедали в кают-компании, так как был получен приказ сниматься с якоря. Внезапно совсем рядом раздался ужасный грохот. Старший помощник вылетел на палубу и увидел, что соседний корабль торпедировал сам себя. Всего в 2,5 кабельтовых от «Файрдрейка» стоял большой французский эсминец «Маей Брезе». Именно с ним случилось это ужасное несчастье. Этот корабль имел водоизмещение 2400 тонн и лишь немного уступал легким крейсерам. Он принадлежал к так называемым супер-эсминцам типа «Эгль».

Его торпедные аппараты были установлены не в диаметральной плоскости, а побортно. Аппараты были развернуты по-походному, как и положено в порту, но по какой-то невероятной случайности произошел выстрел. Торпеда пролетела вдоль главной палубы и врезалась в срез полубака под мостиком. Предохранитель не сработал. Взрыв, который слышали в кают-компании «Файрдрейка», разрушил всю носовую часть французского корабля. Вспыхнула нефть, пламя быстро охватило корабль и добралось до носовых погребов. При взрыве погибло много людей. Многие попали в ужасную ловушку в кубриках, так как обломки и огонь преградили путь наверх.

Команда «Файрдрейка» не размышляла ни секунды. Как только стих грохот первого взрыва, оба вельбота уже были спущены. Старший помощник взял один, мичман, врач и старшина-рулевой — другой. На палубе полубака «Майе Брезе» еще остались люди, поэтому один вельбот подошел к форштевню француза, чтобы снять их. 15 человек спустились по якорной цепи и спаслись таким образом. Вельбот доктора подошел к средней части корпуса, и рулевой бросил аптечку первой помощь прямо в одну из огромных пробоин, которые поднимались от ватерлинии до самой палубы. Затем англичане поднялись на борт. На палубе лежали мертвые и умирающие моряки. Наши делали все возможное, чтобы помочь им.

Шлюпка первого помощника доставила спасенных на «Файрдрейк» и вернулась обратно, захватив с собой огнетушители, противогазы и другие противопожарные средства. Пожар еще был не слишком силен, и оставалась возможность спасти корабль. Они вступили в борьбу. Но все время имелась опасность, что французский супер-эсминец взорвется, когда пламя проникнет в арт-погреба. Наши моряки выбивались из сил, чтобы вызволить французских моряков, попавших в ловушку, и погасить пожар. Но огонь взял верх, так как топливные цистерны были разорваны, и оттуда выливалась нефть. Вскоре стало ясно, что люди, запертые в кубриках, обречены. На помощь прибыли шлюпки с других кораблей, но взять пламя под контроль уже было невозможно. В иллюминаторах они видели людей, в отчаянии простирающих руки, но ничем не могли помочь. «Майе Брезе» затонул, унеся с собой 38 человек экипажа.

1

Это еще раз показывает то высокомерие, с которым англичане относились к происходящему на континенте. А как же разрушение Роттердама? Прим. пер.