Столетняя война

Окончательно склонил это мнение в его пользу один еще более ловкий ход. Тот факт, что административная анархия без конца усугубляется, тревожил все классы общества, потому что они от этого страдали больше, чем от борьбы принцев. Раздавались призывы провести чистку учреждений, ввести строгую экономию, вернуться к доброму правлению. Доктора университета, вошедшие во вкус после того, как сыграли выдающуюся роль в церковной политике, считали себя призванными реформировать церковь согласно принципам разума. Никакой практической программы у них не было, но к чисто платоническому стремлению к реформам у них добавлялась кичливость интеллектуалов, искушенных в силлогизмах. Парижская буржуазия, строптивая по природе, после Этьена Марселя враждебно относившаяся к посредничеству чиновников монархии, испытавшая в начале царствования публичные унижения, память о которых за двадцать лет не изгладилась, образовала оппозицию более солидную и более действенную, так как более практичную. А государство оказалось неспособным реформировать себя самостоятельно. В январе 1401 г., сославшись на улучшение здоровья суверена, несколько проницательных или напуганных высших сановников добились издания великого реформаторского ордонанса, упразднявшего многие бесполезные должности, ставившего режим «расписок» под более строгий контроль, распространявшего принцип избрания или кооптации на все высшие государственные органы и на местные судебные и финансовые учреждения. Из всего этого ничто не было воплощено в жизнь. Должностей, вводимых произвольно, становилось все больше, неразбериха усугублялась. Сразу после убийства Людовика Орлеанского, когда двор вновь охватил страх перед гражданской войной, ордонанс от января 1408 г. ужесточил положения ордонанса 1401 г., одним росчерком пера упразднил множество ненужных должностей, запретил любые новые отчуждения от домена. Последовавшие волнения не дадут осуществиться этим теоретическим планам.

И тогда Иоанн Бесстрашный решительно принял сторону партии реформ. Еще в 1405 г., сразу же после неудачного побега дофина, он выступил перед Королевским советом в поддержку программы реформирования ведомства двора, домениальной администрации и судов, во всеуслышание объявив о своем желании защитить народ от гнетущих его поборов. Этот манифест, оставшийся пустыми словами, сразу принес ему популярность. После Шартрского мира он возвратился к тому же предмету. Вышел ордонанс о реформировании домена, сокращении административного персонала и снижении жалований. Назначенная комиссия по расследованию должна была навести порядок в финансах. Путем массовых увольнений были очищены верховные суды и Казначейство. Жан де Монтагю, последний оставшийся в живых из «мармузетов» и распорядитель всех финансов короля, был арестован и казнен в октябре 1409 г. Эти меры сделали герцога Бургундского кумиром Парижа.

Получив полную власть над королем благодаря своей хладнокровной воле, поставив свои креатуры на все важнейшие посты, уверенный в нерушимой поддержке столицы, Иоанн Бесстрашный мог не бояться даже того, что для борьбы с его диктатурой объединятся все принцы. Пренебрежительно объявив их вне закона, он их вынудил поднять мятеж. В скрытой форме гражданская война между бургундскими головорезами и бандами арманьяков возобновилась в 1410 г., после того как герцоги Орлеанский, Беррийский и анжуйцы заключили между собой Жьенский пакт. Но принцы еще медлили с открытым восстанием, соглашаясь на новое примирение по договору в Бисетре. Исключенные из Совета и удаленные из Парижа, они смирились с разрывом в июле 1411 г., что выразилось в новом вызове Карла Орлеанского герцогу Бургундскому. Иоанн с помощью подарков и лести привлек на свою сторону беспокойную парижскую буржуазию, в котором верховодил цех мясников во главе с Симоном Кабошем, живодером с большой скотобойни; бесконечно были преданы ему и магистры университета, особенно богослов Пьер Кошон, будущий недоброй памяти епископ Бовезийский. Демократический дух одних, желание реформ у других — это тоже средства давления, позволявшие ему удерживать под своей требовательной опекой короля и его окружение. Один манифест бургундцев, выпущенный осенью 1411 г., назвал поименно возмущенному народу всех, кто в Париже еще держал сторону орлеанской партии или «пылал злобой» против могущественного герцога. Их начинали активно преследовать. Были сняты со своих должностей командир арбалетчиков, коннетабль Карл д'Альбре и другие.

Но Иоанн Бесстрашный хотел предусмотреть все. Принцы еще обладали могуществом, пользовались большим авторитетом, контролировали добрую половину королевства. Они сплотились вокруг герцога Беррийского, последнего ветерана минувшего века, чье имя было связано со славными воспоминаниями. Рядом с ним — Карл Орлеанский и его тесть д'Арманьяк, Иоанн I де Бурбон, коннетабль д'Альбре; их тайно поддерживали королева и дети короля. Чтобы довести дело до конца, Иоанну, возможно, потребовалась бы поддержка извне. Этот французский принц, страстно желавший ради своей выгоды восславить монархию Валуа, с легким сердцем сделал первый шаг по пути измены. В Лондоне он попросил об отправке английского экспедиционного корпуса, обещая — во всяком случае, такой слух распространяли его враги — сдать англичанам Дюнкерк и другие фламандские крепости и помочь им завоевать Нормандию для Ланкастера. Искренне или нет, он позволял думать, что при надобности готов пойти на расчленение королевства. Генрих IV, в отличие от своих единокровных братьев Бофоров и своего старшего сына, еще не доверял Иоанну и не спешил брать на себя обязательства, пока добыча полностью не дошла до кондиции. В октябре 1411 г. он посылал в Кале лишь небольшой отряд в 2000 человек, достаточный, чтобы снять с Парижа осаду принцев и чтобы захватить Этамп, но недостаточный, чтобы попытаться завоевать целую провинцию. Скудный английский экспедиционный корпус — первый ступивший на землю Франции за последние двадцать пять лет — незамедлительно возвратился назад.

Вытесненные в провинцию, на земли к югу от Луары, опасаясь мощи королевского оста, собранного против них Бургундцем за зимние месяцы, герцоги Беррийский, Бурбонский, Орлеанский, а также Арманьяк и Альбре в свою очередь призвали Генриха IV. Английский король, не зная, на чью сторону склониться и не желая участвовать в этом лично, долго тянул с ответом. Вслед за изменой Бургундца заключенное в Бурже в мае 1412 г. соглашение, быстро ставшее известным через бургундских шпионов, ознаменовало измену принцев. За присылку экспедиционного корпуса в 4000 человек, который будет у них на службе всего три месяца, мятежники обещали Ланкастерам вернуть им юго-западные провинции, отвоеванные после 1369 г., и сдать гасконские крепости, в которых оставались французские гарнизоны. Тем самым на старости лет герцог Беррийский отрекался от всего дела Карла V, в котором как-никак принял участие. К счастью, когда к концу лета части Томаса Кларенса, второго сына английского короля, высадились на Котантене, пересекли Анжу и явились в Пуату, все уже было кончено. Бургундская армия, опередив их, оккупировала Берри, создала угрозу Бурбонне и быстро принудила старого герцога к капитуляции. Другие принцы тотчас подчинились, что было закреплено в Оксерском договоре в августе 1412 г. Сцена нового торжественного примирения всей королевской семьи была разыграна перед депутациями от высших органов государства, парижских горожан, университета. Последовавшие амнистии вызвали бурную радость: народ искренне поверил, что междоусобицы кончились. Только жителям Пуату пришлось скинуться на значительные суммы, чтобы откупиться от английских наемников, и те удалились в Бордо.

В действительности Иоанн Бесстрашный вышел из борьбы еще более влиятельным и могущественным, чем ранее. Чуть позже он выразил беспокойство английской угрозой, которую сам же и спровоцировал, и решил готовиться к войне, ставшей уже вероятной, а то и неизбежной. Чтобы получить необходимые субсидии и завершить чистку, проводимую с 1411 г., он инспирировал решение о созыве Штатов Лангедойля, к которым не обращались уже больше тридцати лет. Он рассчитывал, что подавляющее большинство представителей трех сословий одобрит его политику. Униженные принцы не посмели явиться лично, ожидая развития событий вдалеке от Парижа. Депутатов от провинций, поскольку дороги были небезопасны, оказалось немного. Так что герцог Бургундский и его парижские союзники могли чувствовать себя хозяевами. Никто не догадывался, что пошли последние месяцы диктатуры Иоанна, длившейся уже почти четыре года. С самого начала сессии, открывшейся 30 января 1413 г., стало очевидным, что Штаты не хотят и слышать ни о какой субсидии, потому что столь долгожданные реформы так и не проведены. Вслед за первыми туманными жалобами ораторов были выдвинуты четкие планы, существенные требования; кармелит[108] Эсташ де Павийи перечислил десятка три взяточников, призвал к массовым увольнениям и конфискациям, прибыль от которых позволила бы содержать целую армию. После месяца прений королевское правительство вынуждено было уступить нажиму своих критиков; 24 февраля оно отстранило всех финансовых чиновников и назначило комиссию по расследованию из двенадцати человек (в том числе Пьера Кошона), которой было поручено выработать предложения по санкциям и подготовить реформы. Пока она медленно работала, сторонники принцев, чья жизнь и имущество оказались под угрозой, объединились. Их было еще много в окружении королевы, оказывавшей бесстыдную благосклонность своему брату Людвигу Баварскому, и во дворце дофина Людовика Гиенского, куда стали часто приглашать энергичного Пьера дез Эссара, бывшего прево Парижа, впавшего в немилость у герцога Бургундского. Были высланы гонцы, чтобы подключить к заговору принцев орлеанской партии, добровольно удалившихся в свои апанажи. Иоанн Бесстрашный спровоцировал против них мятеж. 27 апреля горожане, возглавляемые грозным мясником Симоном Кабошем, восстали, осадили Бастилию, вытащив оттуда Пьера дез Эссара, заняли дворец дофина и захватили его фаворитов, всем городом перебили ненавистных арманьяков. Четыре недели смута следовала за смутой. Почти каждый день во дворец Сен-Поль врывалась толпа, домогаясь от запуганного короля новых жертв, требуя указа о реформах. Ей спешно пошли навстречу. Потребовалось целых два дня, 26 и 27 мая, чтобы прочесть перед всем парламентом текст великого ордонанса из 259 статей, оставшегося в истории под презрительным прозвищем «кабошьенского».

108

Кармелит — монах отшельнического ордена Пресвятой Девы на Кармельской горе, основанного на Востоке в ходе крестовых походов. Кармелиты вели странствующий образ жизни и проповедовали бедность и нестяжательство (прим. ред.).