Страница 32 из 33
В ту самую ночь морские силы итальянцев с Родоса высадились, не встретив сопротивления, на северном побережье Крита близ восточного края острова, но слишком поздно, чтобы сыграть заметную роль в истории. А несколько итальянских торпедных катеров, направившихся в Суда – Бэй 28 мая, обнаружили празднующих победу немцев.
Военно – морские силы Великобритании в ту ночь с 28–го на 29 мая сконцентрировали свои основные усилия на Ираклионе, где осажденные силы бригадира Б.Х. Чэппела до конца пытались цепляться за свою позицию на взлетно – посадочной полосе. Немцы 28 мая сбросили дополнительные людские силы и запасы около Ираклиона. Полоса простреливалась насквозь; тем не менее два «Харрикейна» из Египта сделали посадку для дозаправки; один получил повреждение при взлете. Но было ясно, что отважная оборона Ираклиона завершалась. Из Александрии на рассвете отправились крейсеры «Аякс», «Орион» и «Дидо» и эсминцы «Хотспер», «Декой», «Кимберли», «Хиэруорд», «Джэкл» и «Империал», чтобы преодолеть пролив Касос и бросить вызов кружащим самолетам люфтваффе, забрав 4 000 человек.
Чтобы собраться в Ираклионе в темные часы, корабли должны были достичь Касос засветло; с 17 часов до самого захода солнца прилетали бомбардировщики. «Империал» содрогнулся от упавшей рядом бомбы, но казалось, повреждений не получил; «Аякс» был поврежден и получил приказ вернуться в Александрию. Но остальные пробились и зашли в гавань Ираклиона в 11:30, а через три с половиной часа забрали 4 000 человек.
«Город представлял собой смрадное место из разлагающихся трупов, развалин, разбомбленных домов. Дороги были разбитыми, по ним текла вода из труб водоснабжения, голодные собаки копались среди трупов. Стоял запах серы, удушливого пожара и грязи от поврежденных канализационных труб», – писал капитан Томлинсон [109]. Это был вагнеровский финал. Позади остались мертвые и раненые и покинутый арьергард. Но теперь пришло время испытаний.
Корабли вышли из Ираклиона в 3 часа утра и шли со скоростью 29 узлов. Еще стояла полная темнота. Тремя четвертями часа позже рулевой механизм «Империала» внезапно заклинило. Времени на раздумья не было. Командующий адмирал Роулингс приказал солдатам и команде перебраться с «Империала» на «Хотспер»; «Империал» был покинут и затоплен. Часом позже «Хотспер» с 900 пассажирами на борту присоединился к основной флотилии, но солнце уже поднималось и почти совсем рассвело, когда эскадра с полуторачасовым опозданием вошла в опасный пролив Касос.
«Юнкерсы» были безжалостны; как ястребы, они бросались и падали на умирающую добычу, сгрудившиеся под ними корабли. «Хиэруорд» стал первым. В него угодила бомба, и он потерял ход. Роулингс проявил стальной характер; флотилия шла дальше – интересы многих взяли верх над жизнями немногих. «Хиэруорд», когда его видели в последний раз, медленно карабкался в направлении критских берегов, в пяти милях от них, а все его орудия стреляли в небо. Он погибал под безоблачным небом, но большинство его экипажа добрались до берега, где попали в плен или были подобраны итальянскими торпедными катерами и другими судами, которые по иронии судьбы прикрывали 28 мая первую морскую высадку итальянских солдат в самой восточной точке Крита.
С 6 часов утра до 3 часов дня продолжался этот ужасный поход. Британские истребители дальнего радиуса действия из Египта, которых было, к сожалению, слишком мало, должны были прикрывать отход флотилии, но она запаздывала, и общий сбор не состоялся.
«Вблизи от «Декоя» взорвалась бомба; кожухи двигателей были повреждены, скорость эскадры снизилась до 25 узлов. Солдаты на всех открытых палубах присоединились к стрельбе счетверенных зенитных установок и зенитных орудий, открыв огонь из своих «Бренсов» и «Люисов» и встречая воющие «Штуки» очередями огня.
Близ «Ориона» разорвалась бомба, его скорость снизилась до 231 узла. «Дидо» был подбит, «Орион» вновь подбит и загорелся.
Роулингса ранило; капитан Дж. Р.Б. Бэк, командир флагманского корабля «Орион», попал в 7:35 под пулеметный огонь. Он умирал медленно, в полусознательном состоянии; двумя часами позже, когда корабль «был парализован несколькими непрямыми попаданиями, Бэк пришел в сознание, попытался привстать и призвал всех держаться! Когда атака закончилась, он крикнул: «Все хорошо, ребята, – эта атака закончилась», – и умер» [110].
Передышки не было. Самолеты немцев время от времени подбивали, и они погибали в огненном величии в синем море, но все шли и шли, неумолимо и решительно. Подбитый «Орион» с потушенными пожарами и исправляемыми повреждениями опять был подбит, когда несколько Ю–87 с воем спикировали на него.
Одна большая бомба пробила капитанский мостик крейсера и разорвалась на палубе машинного отделения, заполненной солдатами.
До полудня потерявший ход «Орион», палубы которого были усеяны мертвыми и ранеными, с тремя поврежденными котельными помещениями и неисправным рулевым управлением, вышедшим из строя машинным телеграфом, с тремя погибшими из пяти инженерных офицеров, с сильным креном на правый борт и лишь с одним вращающимся валом, казалось, был обречен. Но, выплевывая из своих труб и изрешеченных строений верхней палубы клубы желтого и черного дыма, он добрался до Александрии с поврежденными кораблями сопровождения в 8 часов вечера 29 мая. У него оставалось лишь два орудийных снаряда и десять тонн топлива.
Из 4 000 эвакуированных из Ираклиона около 800 человек были «потеряны»: «…убиты, ранены или взяты в плен после того, как покинули Крит… При потерях такого масштаба, вероятно, было бы лучше приказать остальным солдатам сдаться» [111].
Но военно – морские силы Британии упорствовали. Ночь с 29–го на 30 мая была назначена для величайшей эвакуации морем. «Гленгайлду» с судами «Перт», «Калькутта», «Ковентри» для принятия на борт людей и шести эсминцам был отдан приказ направляться в Сфакион. Они вернулись домой с 6 000 солдатами, почти без потерь. Только «Перт» заполучил бомбу в переднее котельное отделение; несколько истребителей Королевских военно – воздушных сил подтвердили, что есть разница между успехом и разгромом.
На критском берегу пробил одиннадцатый час. Небольшой гарнизон в Ретимноне, так долго находившийся в осаде, оставался без пищи и боеприпасов; сила немцев возрастала. Фрейберг пытался связаться с гарнизоном. Это же делал ближневосточный штаб, но между Ретимноном и Ханьей, Ираклионом и «Крифорс» не было связи; защитники Ретимнона сражались в полном неведении о происходящем. Действительно, известия о том, что происходило в других частях Крита, поступали главным образом из эфира Британской радиовещательной корпорации (Би – би – си); лишь 28 мая подполковник И.Р. Кэмпбелл, австралийский командующий, услышал по радио Би – би – си, что «ситуация на Крите чрезвычайно опасна» [112].
30 мая стал концом Ретимнона. Приказы маленькому гарнизону попытаться отступить на юг к Плака – Бэй на южном побережье так никогда до него и не дошли, и 30 мая защитники увидели грузовики, танки и полевые орудия германской армии, двигающиеся к востоку из района Ханьи. Подполковник Кэмпбелл пришел к верному заключению: линия Ханья – Суда – Бэй перекрыта врагами, его положение – безнадежно. Боеприпасы почти закончились; на следующий день закончилось продовольствие. Кэмпбелл «испил самую горькую чашу войны… он вышел вперед с белым флагом и сдался» [113].
Генерал Фрейберг по приказу из Египта был эвакуирован вечером в 8:45 вместе с некоторыми из его бригадиров и командиров различных подразделений на летающих лодках «Сандерленд». Он оставил под командованием генерал – майора Уэстона из Королевской морской пехоты сильно разбитый арьергард, еще продолжавший пытаться отбросить врага с высот Сфакиона, а также истощенные остатки войск на пляжах, в пещерах и в горах.
Дикие жители Крита использовали свою хитрость и знание гор для нападений на продвигающихся немцев. Они не проявляли милосердия по отношению к раненым врагам, которые попадали им в руки; тела мертвых немцев были изрублены и изувечены [114].