Люди

Понтер торопливо вошёл и закрыл за собой дверь.

— Что за…! — заорал Раскин, вскакивая на ноги. Понтер отметил, что Раскин одет в обычную дневную одежду, несмотря на поздний час, и вдруг подумал, что он, возможно, только что возвратился домой после нападения на очередную женщину.

Понтер шагнул к нему.

— Вы изнасиловали Кейсер Ремтуллу. Вы изнасиловали Мэре Воган.

— О чём вы говорите?

Понтер проговорил тихим голосом:

— Я могу убить вас голыми руками.

— Вы сошли с ума? — закричал Раскин и попятился.

— Нет, — ответил Понтер, делая шаг вперёд. — Я не сошёл с ума. Это ваш мир сошёл с ума.

Глаза Раскина метались по захламлённой комнате, явно пытаясь найти какие-то пути для бегства… или оружие. Позади него был проём в стене, ведущий, по всей видимости, в помещение, предназначенное для приготовления пищи.

— Вам придётся иметь дело со мной, — сказал Понтер. — Я буду судить вас.

— Послушайте, — сказал Раскин, — я знаю, что недавно в нашем мире, но у нас есть законы. Вы не можете просто…

— Вы — серийный насильник.

— Вы чего-то накурились?

— Я могу доказать, — сказал Понтер, подступая ближе.

Внезапно Раскин резко обернулся и изогнулся, пытаясь достать что-то через ведущий на кухню проём. Он снова повернулся к Понтеру, держа в руках тяжёлую сковородку — Понтер видел такие, когда отбывал карантин в доме Рубена Монтего. Раскин держал сковородку перед собой, сжимая рукоятку двумя руками.

— Не подходите ближе, — сказал он.

Понтер не обратил внимания на его предупреждение. Когда он был в шаге от Раскина, тот ударил. Понтер поднял левую руку, прикрывая лицо. Сопротивление воздуха, должно быть, затормозило сковородку до безопасного предела, и силовой щит не включился, так что удар в основном принял на себя Хак. Правая рука Понтера метнулась вперёд и схватила Раскина за горло.

— Бросьте эту вещь, — сказал Понтер, — или я сломаю вам шею.

Раскин попытался что-то сказать, но Понтер немного сжал пальцы. Глексену удалось ещё раз ударить Понтера сковородкой по плечу — к счастью, не по тому, в которое попала пуля. Понтер, держа за шею, приподнял Раскина над полом.

— Бросьте эту вещь! — громыхнул он.

Лицо Раскина побагровело, а глаза — голубые глаза — выпучились. Наконец, он бросил сковородку, которая звонко ударилась о деревянный. Понтер развернул Раскина и ударил о стену рядом с проходом на кухню. Материал стены вмялся от удара в нескольких местах, в нём появилась длинная трещина.

— Вы видели по телевизору, как посол Прат убила нападавшего?

Раскин только хрипел и со свистом втягивал воздух.

— Вы видели?

Наконец, Раскин кивнул.

— Посол Прат из 144-го поколения. Я из 145-го; я младше её на десять лет. Хотя я пока не равен ей мудростью, силой я её превосхожу. Если вы продолжите меня провоцировать, а разобью вам череп.

— Чего… — произнёс Раскин очень хриплым голосом. — Чего вы хотите?

— Во-первых, — сказал Понтер, — правды. Я хочу, чтобы вы признались в своих преступлениях.

— Я знаю, что это штука у вас в руке всё записывает.

— Признайтесь в преступлениях.

— Я никогда…

— У принудителей Торонто есть образцы вашей ДНК с изнасилования Кейсер Ремтуллы.

— Если бы они знали, что это моя ДНК, — полузадушенным голосом ответил Раскин, — то здесь были бы они, а не вы.

— Если вы будете упорствовать, я убью вас.

Раскину удалось немного покачать головой, несмотря на то, что Понтер продолжал сжимать его шею.

— Признание под принуждением не является доказательством.

— Хорошо, тогда убедите меня, что вы невиновны.

— Я не обязан никого ни в чём убеждать.

— Вы не получили повышения и более выгодных условий работы из-за вашего цвета кожи и пола, — сказал Понтер.

Рискин молчал.

— Вы ненавидели тот факт, что другим — этим женщинам — отдаётся предпочтение перед вами.

Раскин извивался, пытаясь вырваться из хватки Понтера, но тот держал его крепко.

— Вам хотелось навредить им, — сказал Понтер. — Унизить их.

— Старайся-старайся, троглодит.

— Вам отказали в том, чего вам хотелось, и вы взяли то, что может быть лишь отдано добровольно.

— Всё было не так…

— Расскажите мне, — прошипел Понтер, заламывая руку Раскина за спину. — Расскажите мне, как это было.

— Я заслуживал бессрочного контракта, — сказал Раскин. — Но они раз за разом прокатывали меня. Эти суки постоянно прокатывали меня, и…

— И что?

— И я показал им, чего стоит настоящий мужчина.

— Вы — позор всего мужского рода, — сказал Понтер. — Скольких вы изнасиловали? Скольких?

— Только…

— Ещё кого-то, кроме Мэре и Кейсер?

Молчание.

Понтер отодвинул Раскина от стены и снова ударил его об неё. Трещина стала шире.

— Кого-то ещё?

— Нет. Только…

Он заломил его руку сильнее.

— Только двоих? Только двоих? — Зверёныш взвыл от боли. — Только двоих? — повторил Понтер.

Раскин хрюкнул и сказал сквозь сжатые зубы:

— Только Воган. И эту черножопую суку…

— Что? — Понтер на мгновение растерялся, когда Хак издал гудок. Он снова выкрутил Раскину руку.

— Ремтуллу. Я трахнул Ремтуллу.

Понтер немного ослабил хватку.

— Вы остано́витесь, понятно вам? Это больше никогда не повторится. Я буду следить. Другие будут следить. Никогда, слышите?

Раскин буркнул что-то неразборчивое.

— Никогда, — повторил Понтер. — Поклянитесь.

— Никогда больше, — сказал Раскин, всё ещё сжимая зубы.

— И вы никому не скажете о моём визите. Никому. Если скажете, то понесёте наказание, предусмотренное за ваши преступление вашим же обществом. Вы это понимаете? Понимаете?

Раскин с трудом кивнул.

— Хорошо, — сказал Понтер, ещё немного ослабляя хватку. Но потом он снова впечатал Раскина в стену; в этот раз от неё начали отваливаться кусочки материала. — Нет, это совсем не хорошо, — продолжал Понтер, теперь уже тоже сквозь сжатые зубы. — Этого недостаточно. Это ещё не справедливость. — Он бросился на Раскина всем своим весом, припечатав его к стене; его пах прижался к заду глексена. — Вы на себе почувствуете, каково это — быть женщиной.

Всё тело Раскина внезапно напряглось.

— Нет. Нет-нет, ни за что! Господи, только не это…

— Это будет справедливо, — сказал Понтер, открывая карман на своём медицинском поясе и доставая оттуда пневмоинъектор.

Устройство зашипело над шеей Раскина.

— Что это за херня? — закричал он. — Вы не можете вот так вот…

Понтер ощутил, как тело Раскина расслабилось. Он опустил его на пол.

— Хак, — позвал Понтер. — С тобой всё в порядке?

— Удар был довольно сильный, — ответил компаньон, — но я не повреждён.

— Прости, — сказал Понтер. Он посмотрел на лежащего на спине Раскина. Потом схватил его ноги и развёл их в стороны.

Потом потянулся к его поясу. Ему понадобилось некоторое время, чтобы разобраться, как он устроен. Расстегнув пояс, Понтер нашёл застёжку и молнию на его брюках. Расстегнул и то, и другое.

— Сначала сними эти штуки со ступней, — подсказал Хак.

Понтер кивнул.

— Точно. Всё время забываю, что у них это отдельно. — Он передвинулся к ногам Раскина и после нескольких попыток сумел развязать шнурки и снять с него башмаки. Понтер содрогнулся, почуяв исходящий от ступней запах. На коленях переполз обратно, к поясу Раскина, и начал стягивать с него штаны. Следом взялся за трусы и стянул их по почти безволосым ногам до ступней, а потом избавился и от них.

Наконец, Понтер взглянул на гениталии Раскина.

— Что-то здесь не так, — сказал он. — Какое-то уродство, или что? — Он поднял руку, давая Хаку лучший обзор.

— Удивительно, — сказал компаньон. — Отсутствует препуциальный мешок.

— Что? — переспросил Понтер.

— Крайняя плоть.

— Интересно, у всех глексенских самцов так?

— Это сделало бы их уникальными среди приматов, — ответил Хак.