Страница 28 из 41
— Нельзя ему драться! Ни в коем случае нельзя! — Ориель так вцепилась в руку Рода, что у неё побелели пальцы. — Он может совсем ослепнуть. Понимаешь? Совсем! У него повреждён глазной нерв. Надо бы сразу прекратить бокс и год-два лечиться…
— Ну о чём говорить? — Нис откинулся на спинку стула, заложил руки за голову, потянулся; он говорил негромко, улыбаясь, но глаза его были такими же пустыми. — Это всё пустяки. Бокар сказал — пустяки! Ты понимаешь, Род? Я, конечно, мог бы два, даже пять лет лечиться в моих замках в горах или во дворцах на побережье. Есть ещё у меня имения на Луне, на Марсе. — Он говорил всё громче, всё злее, улыбка исчезла, взгляд горел яростью, больной глаз часто мигал. — Но кто же будет драться? Кто будет зарабатывать деньги? А? Не Ориель ли? Матч на первенство континента: Ориель — Седан! Здорово! Бокар прав! Он заключил со мной контракт не для того, чтоб я болтался по санаториям и больницам, а чтоб отправлял в больницу других. Седан сильный, но я побью его! А выиграю матч — получу столько денег, что смогу всех их послать к чертям! И Бокара первого! Я…
— Неправда! — перебила Ориель. — Ты же знаешь, что неправда. Пока не истёк срок контракта, ты никого к чертям не пошлёшь. А контракт только ещё через два года кончится. И должен ты Бокару кучу денег. Не вылезешь ты из этих сетей…
— Не вылезу… — вдруг шёпотом согласился Нис.
— Ну хоть немного подлечись! Хоть полгода! Пусть отложат. Пусть Седан подождёт…
— Да не будет он ждать! — нетерпеливо воскликнул Нис-
Зачем? Соглашение на встречу заключено. Неустойка огромная. Если я откажусь, знаешь, сколько Бокар потеряет? О чём говорить? Вот если б Седан сам отказался. Скажем, заболел или руку сломал, тогда другое дело. Но болен-то я, а не он…
Род внимательно слушал, не перебивая. Потом деловито спросил:
— Послушай, Нис, если этот Седан откажется от выступления, ты сможешь полечиться и отдохнуть? Или тебя заставят против другого выступать?
— Нет! Сейчас я первый претендент на звание чемпиона континента. Так что имею право на встречу с держателем титула, а другие пусть ждут. Ну зачем ему отказываться? Он сейчас силён, как никогда. Он в отличной форме.
Род усмехнулся.
— А если он сломает руку, как ты говоришь, или ногу?
— Ты его не знаешь. — Нис похлопал Рода по руке. — Он самый осторожный из всех чемпионов, каких я знаю. Он, когда ведёт спарринг-бой, закутывается в десять одёжек. И маску надевает и…
— Да я не о том! — перебил Род. Он помолчал, сказал решительно: — Он руку сломает не на тренировке, а на улице, дома или в ресторане. Это я беру на себя. Давай-ка мне его адрес, и через два дня он окажется в больнице хоть на год, хоть на всю жизнь, как прикажешь. Ну?
Открыв рты, Нис и Ориель смотрели на Рода. В глазах Рода было такое безграничное презрение к человеческой жизни, что Ориель побледнела.
— Род, ты что? — сказал наконец Нис.
— Не валяй дурака, Нис! Гони адрес. Ну чего уставился? Обработаем твоего Седана так, как его за сто боёв не обработают.
— Да ты в уме? — Нис даже встал. — Это же подлость!
— Ох и болван ты! — Род с жалостью смотрел на Ниса. — Думаешь, твой Седан не пошёл бы на это?
— Не пошёл бы! — убеждённо вскричал Нис — Ни за что! Седан такой же горемыка, как я. У него свой Бокар есть. Он тоже контрактом связан…
— Вот, вот! Все вы скот убойный, — усмехнулся Род. — Помнишь, ты сам так говорил? Думаешь, твой Бокар тебя бы пожалел? Чёрта с два! Эх, да что с тобой говорить! Ты всегда был ангелочком… Тебе дело предлагают, а ты…
— Какое же это дело? — Ориель смотрела на Рода своими огромными, широко открытыми глазами. — Это же преступление! Ты, наверное, пошутил…
— Конечно, я пошутил. Я очень люблю так шутить. — Род невесело улыбнулся. — Слушай, ну, а если ты заплатишь Бокару неустойку и вообще откупишься?
— Да ты знаешь, какие это деньги?
— Ну, а всё-таки?
— Это тысяч двести…
— Да, многовато. — Род поцокал языком. — Но всё-таки надо попробовать. Ничего с ним не случится, с Сыном моря. У него денег что капель в этом самом море, которое он только во сне и видел.
Нис удивлённо смотрел на Рода, но Ориель сразу поняла:
— Конечно, Род! Конечно! Надо попросить у Юла. Для него двести тысяч не так уж много. Ты же его лучший друг, Нис!
— Да нет! — вяло бормотал Нис — Это ведь огромные деньги.
— Ничего с ним не сделается, — усмехнулся Род. — У него небось одна яхта двести тысяч стоит. Жалко, ты раньше не пришёл. Он только что был тут… Пришёл присутствовать при беседе Макса и этой дуры Мари.
— Почему дуры? — Ориель осуждающе посмотрела на Рода.
— А потому! Она ему уж сто лет как надоела. Он девок каждый день меняет. И каких! Он их называет «ассистентками»! Я у него сегодня обедал! Так он и на мою долю «ассистентку» вызвал. Прямо по звонку. Раз-два — и такая краля примчалась, будь здоров! А Мари тут своему предку сказала: «Люблю, поженимся…» Вы бы посмотрели, кто больше испугался. Макс или Юл. Поженятся! Нужна она ему… А ты, Нис, завтра пойдёшь к нему и попросишь деньги. Ясно? И я с тобой пойду. Я ведь тебя знаю. У тебя язык не повернётся просить. Тебе нянька нужна.
— Спасибо, Род. — Глаза Ориель сияли. — Спасибо! Ты настоящий друг. Ты хороший…
Род быстро встал.
— Ну друг и друг. Пора мне. Вон уж никого не осталось. Скоро Макс выгонит всех. — Он торопливо пожал друзьям руки и направился к выходу.
— Хочешь, я тоже пойду к Юлу? — спросила Ниса Ориель.
Нис помрачнел.
— Нечего тебе унижаться! Сам пойду.
— Не может же он отказать?..
— Ну-ка, ребята, освобождайте площадку! — предложил из-за стойки Макс. — Закрываю.
Нис положил на стол смятую бумажку и направился к двери, Ориель взяла его под руку.
…Сеял мелкий дождик. В тусклом, затуманенном дождём свете фонарей блестел тротуар. Окна всех домов были уже темны.
Нис и Ориель вышли на улицу. За ними вышел Макс и стал опускать тяжёлое железное жалюзи, закрывавшее дверь.
Не успели Нис с подругой пройти несколько шагов, как услышали три сухих, не очень громких хлопка. Они оглянулись и увидели, как чья-то тень метнулась в переулок, а Макс с глухим стоном опустился на мокрый тротуар.
Первая пришла в себя Ориель и бросилась к Максу.
Вдвоём с Нисом они с трудом втащили в кафе огромное тело. К счастью, в Макса попала лишь одна пуля из трёх, да и то в ногу. Судя по всему, рана была не опасна.
— Проклятый заморыш!.. — бормотал Макс, кривясь от боли. — Сосунок!.. Нашли, кому поручать мокрое дело… Ну ничего… Я им устрою… Я с Нитти рассчитаюсь…
Сверху прибежала жена Макса и стала звонить врачу.
— Вот что, ребята, — сказал Макс, когда Нис и Ориель собрались уходить, — никому ни слова! Ясно?
— Но это же покушение! — возмущалась Ориель. — Разве вы не вызовете полицию?
— Никому ни слова! — повторил Макс. — Его всё равно не поймаешь, а эта история может повредить репутации кафе. Обещайте — никому…
— Ладно! Попался бы мне этот подлец, я б из него пыль вытряс, — проворчал Нис. — Вы сами-то видели, кто стрелял?
— Нет! — сказал Макс — А ты?
— В том-то и дело, что не видел. — Нису показалось, что Макс вздохнул с облегчением. — Попадись они мне… — повторил Нис.
Макс усмехнулся:
— Не беспокойся. Не тебе, так кому-нибудь он попадётся. И тогда я не хотел бы быть на его месте. — Глаза Макса сверкнули.
Нис и Ориель попрощались и, подняв воротники плащей, вышли в дождливую ночь.
Часть третья
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
Глава первая
САМОЛЁТЫ ПРИЛЕТАЮТ ИЗДАЛЕКА
Сменялись времена года. Но палило ли солнце, растапливая асфальт, или накрывал его белой недолговечной пеленой нечастый в тех краях снег, улица Мальшанс жила своей обычной жизнью. Всё так же ни свет ни заря выгружали возле лавчонок нехитрые продукты грузчики, всё так же густо валил по утрам к метро рабочий люд, всё так же днём хрипела из окон радиомузыка, раздавались крики ссорящихся женщин, плач детей. Словом, жизнь улицы Мальшанс оставалась прежней, менялась лишь жизнь отдельных её обитателей.