Страница 37 из 82
И так немецкий крейсер ушел со сцены своей величайшей серии триумфов.
Впервые люди смогли расслабиться. Конечно, нести вахту, как в мирное время, было невозможно. Большая часть экипажа постоянно или дежурила, или занималась уходом за двигателями. Остальные должны были быть готовыми к неожиданному развитию событий и оставаться начеку, как физически, так и морально. По большей части они спали рядом с орудиями, по крайней мере в хорошую погоду — и не только по причине бдительности; на них также продолжала давить удручающая жара. Наверху ясными ночами целая армия храпунов покачивалась в своих гамаках. Те, кому не повезло нести вахту, со смехом смотрели, как легко одетые сонные люди бросались прятаться в частях палубы, находившихся под какими-то навесами, если вдруг начинался ливень.
Но крейсер не избегал дождя ради спящих товарищей. Свежая вода была ценностью и благословением. На самом деле на протяжении дня, если на горизонте появлялось облако, крейсер часто поворачивал к нему, не обращая внимания на запланированный курс. «Искатели облаков» постоянно находились начеку. Если старшина кричал «Вижу облако, раздеться для душа», то палуба внезапно превращалась в кишащую массу тел, скидывающих одежду. Моряки занимали места там, где обычно выстраивались для переклички — кочегары и матросы на палубе бака и между палуб, офицеры — на палубе полуюта. Она стояли, словно на краю рая, беспокойно ожидая, когда хлынет вода. Как только первые капли влаги падали на палубу, начиналось быстрое намыливание. Во время принятия обычного душа из соленой воды не получалось пены, поэтому смывание мыльных пузырей считалось одним из удовольствий, в котором себе нельзя отказать. Горе дежурному офицеру на командном пункте, который позволял облаку пройти слишком быстро. Тогда члены экипажа обычно оставались намыленные с головы до ног и не получившие облегчения. Конечно, они могли смыть мыло морской водой, и ее был полный океан, но после нее на теле оставалась соль, и в местах, где она прилипла к телу, начинался зуд, что в тропиках могло стать болезненным. Поэтому если долго ожидаемая дождевая вода не лилась с неба, людям приходилось буквально сбривать мыло друг с друга небольшой лопаточкой. Они делали это, одаряя дежурного офицера неуважительными эпитетами. Он не мог ничего поделать, и ему всегда удавалось спихнуть с себя ответственность, ссылаясь на «высшие силы».
Пять кошек, которые родилась в гавани Лангини, тем временем процветали. Чтобы их различать, моряки надели на них ошейники разных цветов. А в день крещения было решено использовать названия захваченных торговых судов. Таким образом появился маленький Понтопорос, небольшой Ловат-Инд, миниатюрная Кабинга и лилипутский Король Луд, которые бушевали на палубах. Возникли трудности с подбором правильного имени для последнего котенка. Его тощее тельце шаталось на четырех длинных лапках, слишком большая голова перевешивала, и к тому же у зверька были круглые глупые глаза навыкате. Имя Дипломат совсем ей не подходило, поэтому моряки решили ее назвать Маленькая Идиотка.
Все офицеры, которые не несли вахту, исполняли роль сиделок, чтобы не дать кошкам выпасть за борт, но один раз Маленькая Идиотка смогла убежать от них, несмотря на всю бдительность. Ее нигде было не найти. Заверения от «кошачьих охранников», что она не могла выпасть за борт, встречали недоверием. На палубах воцарилась глубокая печаль. Но когда пришло время вечерней поверки, один матрос нашел Маленькую Идиотку на корме, она мирно спала на ящике со снарядами для орудия калибра 10,5 см. Она пробралась туда, прыгнув с палубы полуюта через шахту снарядного элеватора на палубу. Авантюра не оставила тяжелых повреждений, хотя несколько дней кошечка прихрамывала на задние лапки.
Кошки не были единственными животными, которыми война одарила «Эмден». Случайный наблюдатель поразился бы, увидев, кого вез с собой корабль. На носу, рядом с мусорными баками, он набрел бы на двух постоянно хрюкающих свиней, а рядом с ними — на нескольких блеющих овечек и баранов. Продолжая путь на корму, он вспугнул бы по пути стайку голубей. Они обычно сидели на направляющем рельсе снарядного элеватора, время от времени взлетая к голубятне, укрепленной на одной из труб. Дальше к корме он мог бы споткнуться о дюжину куриц, чье кудахтанье тонуло в гоготании гусей, плавающих в чане с соленой одой. Как и всегда, у «Эмдена» на борту был свой зверинец. Самой главной считалась миниатюрная антилопа, которую оставили чисто для украшения. Ее нашел лейтенант фон Мюке на «Клан Гранте» и доставил на борт. Экипаж заботился о животных; когда одного из них забивали, это вызывало стоны и плач.
Если бродячий зверинец на корабле обеспечивал некоторое развлечение, более цивилизованным видом времяпрепровождения служил ежедневный концерт во второй половине дня. Во время него исполнялись любимые мелодии, такие как «Это было в Шенберге» и хоровая матросская песня «Снутен и Потен», которую поют во время работы. Некоторые моряки под нее приплясывали, другие обычно сидели на палубе бака вокруг исполнителей, курили и подпевали. Вечером, после того, как спускалась тьма, они обычно устраивали хоровые пения и исполняли немецкие народные песни, что позволяло им показать свои лучшие голоса. Затем следовали песенки сомнительного содержания, потом слезливые, не отличавшиеся особым ритмом или рифмой. Концерт всегда заканчивался исполнением «Дозора на Рейне», который пели все хором.
Глава седьмая
Невероятный рейд на Пенанг
20 октября 1914 года
«Эмден» шел южным курсом по Индийскому океану; однако его цель лежала к востоку. Мюллер планировал атаковать гавань Пенанга и боевые корабли, которые он надеялся там найти. Крейсеру приходилось уклоняться далеко на юг, обходя Цейлон.
У моряков «Эмдена» наконец нашлось немного свободного времени. И командир, и экипаж могли спокойно подумать о своих подвигах и результатах коммерческой войны. После отплытия из Циндао их крейсер пересек впечатляющую часть океана, захватил не менее двадцати двух вражеских судов, грузы общим весом более 100000 тонн, и потопил большую их часть. В глазах мировой прессы Лебедь Востока стал Бичом Океанов и огромная стая тяжело дышащих гончих постоянно преследовала его. Экипаж с нетерпением ждал встречи с противником. После довольно рутинных рейдерских операций они хотели понюхать настоящего пороха и встретиться с врагом в настоящем бою, один на один.
«Эмден» еще раз столкнулся с пароходом. Но тот находился далеко, и Мюллер позволил ему уйти. В связи с планируемой операцией крейсеру следовало оставаться незамеченным. Кроме всего прочего, он должен был пересечь морские пути так быстро, как только возможно, причем в сопровождении более медленного «Эксфорда».
Ночью установилась плохая погода, потоки тропического ливня затопляли людей. Видимость равнялась нулю. Контакт между кораблями маленькой эскадры был потерян. В одно мгновение «Буреск» исчез, за ним исчез и «Эксфорд». В поисках друг друга им постоянно угрожала опасность столкновения. Люди на всех трех судах радовались, когда ночь закончилась без каких-либо серьезных происшествий.
21 октября 1914 года
Когда крейсер остановился в 14:00, солнце снова ярко светило. «Эмден» больше не мог сопровождать оба угольщика, поэтому Мюллер решил отсоединить более медленный «Эксфорд» на продолжительный период времени. Судовой механик Хаасс проверил двигатели и котлы судна. «Эксфорд» и «Эмден» обменялись припасами и людьми. Затем наступил период прощания. Английский корабль получил приказ держаться в тридцати морских милях от острова Северный Килинг. Там ему предстояло ждать «Эмден» по крайней мере до 15 ноября. Тот же приказ относился и к «Маркоманнии», и другим немецким кораблям, осуществляющим поставки в регионе. В случае, если встреча не состоится, «Эксфорду» следовало, по уменьшении запаса продовольствия, направляться к проливу Нуса-Бези.