Страница 38 из 44
— Вы… Ты…
И, заревев, бросилась ему на шею.
— Дубль два! — не удержавшись, тихо пробормотала я.
Надя подняла голову с плеча гладящего ее по затылку Даниеля и завопила:
— А ты! Противная девчонка! Дура! Выдрать бы тебя как Сидорову козу! Мы из-за тебя чуть с ума не сошли!
Она, конечно, была права. Но вы, зная обо всем, поймете мою бурную реакцию.
— Да?! — заорала я. — Дура?! Пускай я дура, но больше пудрить себе мозги я не позволю! Хватит! Надоело!
И, отмахнувшись от шагнувшего ко мне Себастьяна, стремительно пошла по шоссе.
Сначала я шла в одиночестве. Потом услышала шум мотора, и, обогнав меня метров на пять, передо мной развернулась черная «Победа», перегородив пустое шоссе. Из нее вышел Себастьян.
— Садись в машину. Я тебе потом все объясню. Дернув плечиком, я обогнула «Победу» и зашагала дальше. За моей спиной Даниель велел Наде сесть за руль. Потом раздался топот.
Поравнявшись со мной, топот замедлился: Себастьян, Даниель и Пауль, очутившись по обе стороны от меня, подстроились под ритм моих шагов.
Ожидания, что я начну разговор по собственной инициативе, оказались напрасными, и Себастьян первым нарушил молчание:
— Что происходит? Ты можешь мне сказать?
— Нет! — рявкнула я и резко остановилась. Управляемая Надей «Победа» подъехала чуть ближе и остановилась, тихонько урча двигателем. — Это вы мне должны обьяснить, что происходит! А до тех пор я в вашу машину не сяду!
— Что ты хочешь знать? — с видом покорившегося судьбе спросил Себастьян.
— Я? Я хочу знать, кто вы такие!
Наступила тишина. Лица Себастьяна и Даниеля выражали глубокую озабоченность.
— Ну? — ехидно поинтересовалась я. — Кто начнет?
— Я начну, — неожиданно решился Пауль. — Позвольте представиться. — Он как-то весь вытянулся и торжественно произнес: — Фра Пауль Генрих фон Шварценштайн, кавалер справедливости Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского.
— Что? — оторопела я.
— Проще говоря, рыцарь Мальтийского ордена, — пояснил Себастьян.
— Совершенно верно, — подтвердил Пауль. — Направлен сюда с важным поручением некоей именитой особой. Имя особы и суть поручения разглашению не подлежат.
— Рыцарь? — Странная информация никак не могла улечься в моей голове.
— А ты думаешь, что рыцари до сих пор щеголяют закованные в латы? — улыбнулся Себастьян и поинтересовался: — Где вы так хорошо научились говорить по-русски, господин фон Шварценштайн?
— Бабушка моя была урожденная княжна Касимова. Первые знания — от нее. Потом изучал русский в Сорбонне.
В тихом остолбенении смотрела я на Пауля. Никогда бы не подумала, что дворянин, потомок князей, выпускник Сорбонны, да к тому же мальтийский рыцарь может выглядеть так… обыкновенно!
— А что вы можете сообщить нам о местонахождении книги? — спросил Себастьян.
— А вот этого я как раз и не…
— Погодите-ка! — громко и решительно перебила я Пауля, не боясь оказаться невежливой. — Не будем уклоняться от нашей темы! Пауль рассказал о себе. Замечательно! Теперь — ваша очередь. — И, выжидающе посмотрев сперва на Себастьяна, потом на Даниеля, добавила: — Давайте, давайте! Объясните мне все! Только не надо врать насчет новейших достижений техники! Я еще поверю, что достижения техники могут позволить пользоваться уличным телефоном, словно это мой личный мобильник, и узнавать вещи, которые неизвестны никому, кроме меня! Жечь бумагу и плавить ручки на расстоянии — тоже еще куда ни шло! Но спрыгивать с огромной высоты, будто с обычного крылечка, и ловить пули на лету, словно это мухи какие-то, — уж извините!.. Кто вы такие?!
Сыщики переглянулись явно в замешательстве. Их смущенные лица только укрепили мои подозрения. Надя тем временем вышла из «Победы» и молча, но с очевидным интересом слушала нас, закурив очередную сигарету.
— Так, — сказала я потухшим голосом. — Я вижу, что этот… Трефов был прав, и вы действительно те… Те самые.
— Какие? — почти виновато спросил Даниель.
— Не знаю, как вас лучше назвать! — крикнула я, чувствуя себя глубоко несчастной. — Враги рода человеческого? Демоны? Нечистая сила? Те, кто вечно хочет зла и вечно совершает благо? Гости из преисподней? Дьяволы?
Перечисление всех этих определений оказало на частных детективов странное действие. Выражение их лиц стало быстро меняться от изумления к явной и очевидной насмешке.
— Нет, ты слышал? — спросил Даниель, поднимая брови.
— Потрясающе, — ответил Себастьян, складывая руки на груди. — С ума сойти!
И вдруг рассмеялся. А вслед за ним — Даниель, Пауль и даже стоящая на отшибе Надя.
— Что это значит? — спросила я посреди общего веселья.
— Это значит, — нравоучительно сказал Себастьян, — что читать Булгакова — дело полезное и нужное, но надо и своей головой пользоваться. Хотя бы иногда… Мы не черти.
— Скорее наоборот! — сверкая великолепными зубами, вставил Даниель.
— Как это «наоборот»? — окончательно запутавшись, завопила я.
Себастьян мягко улыбнулся. Шоколадные глаза нежно засияли, и прекрасный голос ласково произнес:
— Как у вас сейчас стало модно выражаться, мы с чертями проходим по разным ведомствам. Мы — ангелы.
Глава 37
ОШИБКА ЗАХАРОВА
Бело-синий милицейский «Форд», возглавляющий милицейский кортеж, оставил позади колхозные поля, и теперь по обе стороны от него летели сосны вперемежку с кустарником.
— Командир! — раздалось с заднего сиденья. Захаров обернулся на голос одного из своих подчиненных.
— Этот говорит — плохо ему, прямо невтерпеж. На воздух просится, — парень кивнул на Трефова, зажатого с обеих сторон мощными плечами милиционеров.
Захаров вгляделся. Трефов и впрямь выглядел неважно — бледное, почти зеленое лицо, страдальчески закатывающиеся глаза.
— Ладно, — нехотя разрешил Захаров и, велев водителю остановиться, передал по рации, чтобы остальные следовали дальше.
Трефов и сопровождающий его парень, прикованные друг к другу наручниками, вышли из машины, перепрыгнули через канаву и скрылись в придорожных кустах.
— Ну давай, делай свои дела, только побыстрей!
— Что, одной рукой?
— Ничего, и так сойдет! Ты не левша?
— Нет.
— Ну и порядок.
— Вы хоть отвернитесь…
— Ну, ты, блин, прям как девка нецелованная! Ладно…
Парень отвернулся. В то же мгновение Трефов ударил его ребром ладони по шее и, подхватив обмякшее тело, бережно опустил на траву. Поднес перстень с анехом к замку наручников… Раздался негромкий щелчок, и на левом запястье Трефова не осталось ничего, кроме багрового следа.
Освободив руку, Трефов молниеносно скинул с себя красный балахон, и, оставшись в черных джинсах и такой же черной рубашке, крадучись пошел прочь от неподвижно лежащего милиционера.
Последний раз затянувшись второй уже по счету сигаретой, Захаров бросил окурок в канаву.
— Что-то долго они копаются. Илюш, сходи посмотри, что там.
Хлопнула дверца. Милиционер прыгнул через канаву, зашуршал ветками кустов… А через несколько секунд Захаров услышал истошный крик:
— Командир, командир! Сюда, скорей!
Захаров пулей выскочил из машины. Водитель, отшвырнув недокуренную сигарету, бросился за ним. Как только они пропали за кустами, в паре метров от «Форда» из придорожной канавы показалась голова Трефова. В несколько прыжков он преодолел расстояние до машины, открыл переднюю дверцу и, торопливо сев за руль, повернул ключ, будто специально оставленный для него в замке зажигания.
«Форд» развернулся и, быстро набирая скорость, помчался в сторону, противоположную от Москвы. Когда отчаянно матерящиеся милиционеры выскочили на опустевшее шоссе, он уже превратился в маленькое белое пятнышко и, став через мгновение точкой, скоро совсем исчез из вида.
Глава 38
ПОЧТИ ВСЕ ОБЪЯСНИЛОСЬ
Беспомощно хлопая ресницами и морща в недоумении лоб, я смотрела на своих спутников. Мысли, коих и прежде водилось у меня небогато, напоминали свившихся перед смертью в клубок дохлых червяков.