Отель "Калифорния"

Кассир отбивал цены за продукты, приобретенные Арчи, — десяток банок и коробок. Искусственное пюре, «минутный» рис, сахарин… бритвы не было. Настя сама хотела сложить продукты в мешок, но Арчи сказал, что «им» за это деньги платят, и они стали наблюдать, как теперь мексиканец-мешочник собирал их продукты. Коляску Арчи все же покатил сам.

В тот момент, когда стеклянные двери опять раздвинулись перед ними, Арчи взяли под руки. Два здоровенных амбала в формах почти как у полицейских, с бляхами на груди Настя ничего не поняла из сказанного ими. Арчи протянул ей ключ от машины: «Подожди меня, зайчик. Я скоро вернусь».

Настя сидела в автомобиле, который не умела водить, и Арчи не очень рвался учить ее. Она ругала его не за воровство, а за мелочность. «Воровать, так миллион, ебать, так королев!» — любил повторять Арчи. Второй части поговорки он следовал. И королевой Настю считал, и… Насте было шестнадцать, когда он выдал ее за себя замуж.

В юности, в Ленинграде, Арчи влип в темную историю. Зацепленный КГБ, он выкрутился с пользой для всех — КГБ пополнил свои многотысячные ряды информаторов еще одним, с радостью переехавшим в Москву. Ему фартило. Два диплома, знание английского языка, вечная готовность помочь, умение заводить нужные знакомства и поддерживать их подарками — все это привело Арчи в двухкомнатную квартиру в центре Москвы, где под вопли Дженис Джоплин, несущиеся из последней модели стереосистемы «Макинтош», он беззвучно перебирал клавиши IBM, переводя технические тексты в качестве «свободного» переводчика Торговой палаты.

Воображая себя бизнесменом, Арчи на всем пытался делать деньги. Из-за вечной своей мелочности — «хоть червонец, да мой!» — он терял их. Приятели — он-то думал о них, как о друзьях — посмеивались над ним, когда в очередной раз Арчи почесывал свой полулысый, но красивой формы череп. Несмотря на неудачи, он был самоуверен. Этому способствовали его женщины — чемпионка по фигурному катанию, манекенщицы, актриски…

Настя сидела в «дырке» дивана перед огромным телевизором. В очередной серии «Ангелов Чарли» злые люди заперли девиц в сауне и повернули ручку контроля температуры до отказа. Было уже под сто градусов, тем не менее краска с физиономий девиц не текла. Настя подумала, что тысячи американцев смотрят сейчас этот маразм. И она тоже. Американизируется.

История с бритвой закончилась тем, что Арчи заплатил за нее пятьдесят долларов. В суде. Когда он вернулся к машине, где его ждала Настя, ей показалось, что ему стыдно — не успела жена приехать, как ему наручники надевают! Но Арчи пощипал себя за ус и подумал: «Это же моя жена! Почему я должен ее стесняться? Чувствовать себя неловко?» Он и не чувствовал — сейчас он сидел в кресле-качалке, как всегда в халате, полы которого распахивались и демонстрировали трусы «Fruit of the Loom»[7], висящие на заднице после стирки.

Любимым занятием Арчи было подходить к холодильнику, открывать его и потирать руки, радуясь наполненности. Насте подходить к холодильнику запрещалось, а тем более открывать его. Арчи приступил к реализации своего плана. Ведь он вывез капитал из России, мягкую, податливую (17 лет!) глину, из которой можно слепить… супермодель! Настя должна была стать девочкой, глядящей с обложек журналов.

Арчи приобрел — рассчитывая, конечно, в ближайшем будущем получить компенсацию — весы, пластиковый костюм для потения, скакалку, спортивные тапочки и почему то секундомер. Каждое утро теперь Настя надевала несколько свитеров, обматывала бедра шарфами и поверх уже надевала пластиковый костюм. С Арчи они выходили из дома. Настя бежала по близлежащим улочкам, а Арчи, не доверяя ей, медленно ехал рядом на машине. «Давай, давай, зайчик! Ноги выше поднимай, чтобы ягодицы работали и потели!» Настя ненавидела его. Да, он все правильно говорил и делал. И сама она хотела быть на обложках журналов. Но без него, не с ним! Она бежала с остервенением, и Арчи приходилось прибавлять газу.

Вечером он раскрывал окно в своей комнате-кабинете. Использовал он ее для раскидывания грязной одежды. Арчи засекал время на секундомере, и Настя прыгала перед окном через скакалку. Потом она бежала на месте с высоким подниманием бедра и с ускорением. Недаром Арчи был когда-то чемпионом Советского Союза по многоборью! Он знал, как согнать с девушки жирок, приобретенный в Италии. Он, правда, не знал, как этот жирок образовался. Он не знал про итальянского юношу, дарящего шоколад и катающего на «Мерседесе» строгого папы, угощающего пиццей и не умеющего ебаться. Арчи не догадывался, что его Настенька каждое воскресенье съедала по полкило маленьких пирожных, а днем любовник, которому оказалось пятьдесят восемь лет, но ебался он только, как римская молодежь — в машине, вел Настю на макаронный полдник.

Сказав, что ссориться с женщинами в Америке опасно. Арчи купил для Насти автомобиль, «Олдсмобиль», как у Друга, который не казался больше кораблем. Ночью он учил Настю вождению на пустынном паркинге недалеко от Fairfax school, где четыре раза в неделю Настя училась английскому. Она решила, что, как только получит driving license[8], уйдет от Арчи. С каждым днем он становился все невыносимее. Если бы ее спросили, чем же, она бы не знала, что ответить. А если бы Арчи заглянул в желтую тетрадку, с которой Настя ходила на уроки английского, то вместо экзерсисов обнаружил бы записи на русском о том, что «я даже никогда не сказала ему — я люблю тебя. Никогда».

Арчи непонятно было рвение Насти к самостоятельности. Куда ей ехать одной? К кому? Единственным их знакомым был Друг. Но ведь это был их друг. Арчи, правда, познакомил Настю с молодящейся блядью Люськой. Она была второгодницей — второй раз проходила курс в Yamoto Beauty College. У нее не было мужа, готовящегося к экзаменам на лицензию зубного врача. Все эти мужья сдавали письменные экзамены за своих жен — будущих маникюрш и косметичек. Вот Люська сама и училась. А в ее сорок с лишним английский давался трудно. Надо отдать Люське должное — имея в запасе слов двадцать, половина которых были маникюрными, она расправлялась с мужиками, как с заусеницами.

В надежде, что Люська станет ему информбюро, а Насте подружкой, Арчи познакомил их. Но все Люськины интересы сводились к тому, чтобы найти очередного «хуя», который сделает shopping еще на неделю. Насте же не надо было беспокоиться о хлебе насущном. Отношения США — СССР были сносными, и Арчи, как и в Москве, переводил «технику». К сожалению для Насти, он не ходил на работу. У него было свое учреждение. «RussAr & Со». Под компанией подразумевалась все та же беззвучная IBM. Забаррикадировавшись словарями и таблицами, Арчи превращал американские бешел в советские литры, гектары в квадратные мили, что в свою очередь превращалось в конце концов в чеки, которые Арчи аккуратно клал в банк. Иногда он подрабатывал на обедах с представителями из ФБР. Он даже умудрялся приносить Насте пирог — это называлось «для собачки». Насте-собачке позволялось съедать пирог в три приема.

К моменту, когда стрелочка весов твердо стояла под еле дышащей от страха Настей на 125 паундах, у нее появился агент. «Jody Rivers Europien Models». Сама Джоди была израильтянкой лет тридцати семи, с заклеенным пластырем после операции носом. Таким образом, настоящего лица своего агента Настя никогда не узнала. Джоди была полна планов о создании агентства из моделей с европейской внешностью. Настя подходила ей. Она не выглядела, как girl next door[9]. «Парень из соседнего двора», смеялась Настя, сравнивая определение внешности с названием старого советского фильма. Здоровый американский вид заключался в том, чтобы быть спортивной блондой с лошадиными зубами, с голубыми щелочками глаз, как у Cheryl Tiegs, и тонюсенькой ниточкой губ а-ля Farah Fowset. Ничего этого у Насти не было, и Джоди сразу вцепилась в нее.

7

Фирма дешевого нижнего белья.

8

Водительские права.

9

Букв.: девочка из соседней двери.