В сладком плену

Уитмен натянуто улыбнулся — Ян подозревал, что он бережет эту улыбку для скользких деловых операций и людей, которые его раздражают.

— Конечно, лорд Чэтвин, я к вашим услугам, — сказал он, слегка кивнув.

Ян потер подбородок ладонью, думая. Или по меньшей мере желая произвести такое впечатление.

— Мы с вами джентльмены, и, разумеется, нет нужды упоминать, что все сказанное между нами останется конфиденциальным.

Уитмен так нахмурился, что его брови сомкнулись в одну жирную линию на лбу.

— О, безусловно, ваша светлость. Уверен, вы понимаете, что я бы не достиг той известности в мире искусства, какую имею сегодня, если бы за мной не закрепилась прочная репутация человека, умеющего хранить секреты.

— Конечно, — согласился Ян, опять гадая, ехидничает Уитмен или просто относится к тому сорту людей, которые в совершенстве научились умиротворять аристократов. В любом случае это не имело значения. Ему нужно было добраться до сути, пользуясь тем преимуществом, что он знал о Виоле такие вещи, о которых Уитмен даже не подозревал.

— Мистер Уитмен, — начал Ян, глядя ему в глаза, — сегодня вечером я узнал, что вы, возможно, собираетесь просить руки леди Чешир. Это правда?

У Майлза слегка отвисла челюсть, но уже в следующий миг он закрыл рот и подозрительно прищурился.

— Простите, ваша светлость, но это… Право, я не думаю, что вам следует об этом беспокоиться.

Ян не ждал такого дерзкого ответа, но не смутился. Опершись локтем о перила, он окинул взглядом лужайку внизу.

— И все же, тот факт, что я затронул эту тему, говорит о моем беспокойстве.

Уитмен усмехнулся.

— Как же так, ваша светлость?

Ян опять поймал себя на том, что обескуражен находчивостью собеседника, особенно учитывая разницу в их положении.

Беззаботно пожав плечами, он ответил:

— Полагаю, я заговорил об этом только потому, что друзья леди Чешир обсуждали это сегодня вечером и немало меня удивили. Я подумал, что лучше спросить у вас лично.

— Друзья? Дочь леди Тенби? — сухо спросил Уитмен.

Ян отмахнулся от уточнений и снова в упор посмотрел на собеседника.

— Это правда?

Уитмен сделал глубокий вдох и попытался выгнуть грудь колесом.

— Я размышляю над этим, ваша светлость, если уж вам так необходимо знать. Но исключительно потому, что леди Чешир… дает понять, что примет предложение, если я его сделаю.

— Понимаю. — Он постучал пальцами по перилам. — Не знал, что вы питаете чувства к леди Чешир. По меньшей мере, настолько сильные, чтобы просить ее руки.

Уитмен рассмеялся.

— Мои чувства к леди Чешир и ее, скажем так, активам глубоки и прочны.

Ян не знал, что ему чувствовать: любопытство или отвращение.

— Активам? Вы имеете в виду финансы?

Уитмен погладил себя по намасленной макушке, пристально глядя на Яна. Его смех постепенно затих.

— Право же, ваша светлость, мы с вами оба знаем, что брак заключают не только ради того, чтобы кто-то заботился о нас в старости. Что касается леди Чешир, она безусловно станет жемчужиной любого брачного ложа, а кроме того, я жду, что она будет уделять безраздельное внимание музею. — Он улыбнулся. — Будучи образованным и… искушенным джентльменом, вы, конечно, понимаете, что доброе имя ее покойного мужа поможет нам приобретать недоступные прежде экспонаты. И потом, есть частная коллекция барона, которая, несомненно, украсит музей или аукционный дом, если мы решим ее продать.

Герцог нахмурился в темноте.

— Частная коллекция?

Уитмен мешкал, будто не мог решить, насколько откровенным ему стоит быть.

— Частное собрание леди Чешир, — сказал он. — Уверен, вы знаете, что покойный муж оставил ей хороший доход от бесценных картин, которые он собирал много лет.

Ян кивнул, стараясь казаться равнодушным, хотя на его ум начал обрушиваться целый каскад тревожных мыслей. Он понятия не имел, коллекционировал ли покойный барон Чешир какие-то произведения искусства, кроме нашумевших эротических картин Виолы, и знает ли Уитмен о ее состоянии что-то, что ему, Яну, неизвестно. Но когда он попытался представить, что Виола откроет Майлзу Уитмену доступ к своему состоянию, равно как и к своему прекрасному телу, у него мурашки побежали по коже. Вот только он не знал, что с этим делать, учитывая, что он ни на что не имел права. Если Виола действительно хочет выйти за этого мужчину, он никак не помешает ей принять его предложение. И уж тем более он не представлял, как отговорить Майлза Уитмена от женитьбы на Виоле, если Виола обладала практически всем, чего может желать мужчина без титула. Кроме того, Ян не чувствовал морального права на это. Разве только если все, чего хочет Уитмен, это состояние Виолы. В таком случае он, пожалуй, сумеет убедить себя, что спасти ее от такого союза — это долг чести. Нельзя же, в самом деле, допустить, чтобы невинную вдову ограбили среди бела дня.

— Стало быть, вы уже обсуждали этот вопрос с леди Чешир, — скорее констатировал, чем спросил Ян, глядя на лужайку внизу.

Уитмен вздохнул.

— Пожалуй, да, в какой-то степени, особенно последние недели две, поскольку мы с ней довольно часто виделись. Право же, мы отличная пара, и леди Чешир целиком разделяет это мнение.

Последние две недели. Она умышленно позволяла ему ухаживать за собой целых две недели. Зачем? Зачем, зачем, зачем?

Потому что вы оставили меня, Ян…

— Планируете выставить частную коллекцию барона в музее? — спросил он, лихорадочно соображая.

Уитмен прочистил горло.

— Кое-что, в особенности приличные работы. Но некоторые картины, в том числе оставшиеся творения Бартлетта-Джеймса, наверняка придется продать.

Это все объясняло. Ян не мог знать наверняка, известно ли Уитмену, что Виола и есть автор знаменитых эротических полотен. Скорее нет, ибо он никак не мог раскрыть ее тайну, если только она сама ему не рассказала. Однако Уитмен либо знал, либо подозревал, что у Виолы остались другие работы скандального художника, эскизы и полотна, которые можно сбыть на аукционах и набить себе карманы. По крайней мере, он так думал.

— Почему вы думаете, что у нее есть другие? — осторожно спросил Ян.

Музейный смотритель ухмыльнулся.

— Леди Чешир призналась, что ее покойный муж долгое время увлекался Бартлеттом-Джеймсом и его работами и вообще собирал ценные произведения искусства. Поэтому логично предположить, что таких великолепных картин у нее не одна и не две.

— Но, мистер Уитмен, — сказал Ян, с напускной тревогой понижая голос, — не беспокоит ли вас, что… неординарные работы, о которых упоминала леди Чешир, могут оказаться поддельными? Ведь вы присутствовали на скромной вечеринке у меня дома, когда эскиз, который она мне продала, был… разоблачен.

Уитмен остановил на нем сверлящий взгляд, стиснул челюсти и, вынув трубку из нагрудного кармана вечернего сюртука, принялся постукивать ею по перилам.

— Ваша светлость, я хоть и не принадлежу к вашему классу, но образование получил приличное, особенно в том, что касается искусства, — подчеркивая каждое слово, проговорил он. Потом усмехнулся и продолжил: — Мы оба знаем, что эскиз, который вы выставили у себя на вечеринке, на самом деле оригинальная работа Виктора Бартлетта-Джеймса.

Ян почувствовал, что его желудок сворачивается в узел от отвращения. Майлз Уитмен действительно был умен и прекрасно понимал, как будет воспринято каждое его слово. Возможно, он и годится в мужья леди, но такому супругу никогда нельзя будет доверять. И он никогда не будет достоин Виолы.

— Вы уже тогда понимали, что это подлинник? — спросил Ян, быстро подхватывая зародившуюся идею.

Уитмен пожал плечами.

— Подозревал. Я знаю, что у вас и леди Чешир напряженные отношения. И тот факт, что вы купили эскиз, а потом устроили, чтобы англичанин, о котором даже я за двадцать лет профессиональной деятельности ни разу не слышал, при гостях определил его подлинность, показался мне несколько… скажем так, странным.