Проклятый город

— Спасибо, — сказал он пожарному, отошел, остановился на тротуаре, опустив голову и засунув руки в карманы. Заметил подошедшего Кеннеди.

— Ну что, кэп?

— Погулял.

— Что-нибудь увидел?

— Да так… Кое-что.

Тони Марателли стоял у окна дома пятьдесят пять по Ридл-стрит, глядя на руины своего жилища. Мало радости от этого зрелища. Видно его супружеское ложе, кроватка в соседней комнате, в которой едва избежала гибели дочурка, просматривается и спальня Доминика.

Тони выглядел осунувшимся, истощенным, а истощенный толстяк — зрелище поистине трагическое. С улицы и тротуара муниципальные служащие уже убирали обломки, прохаживался по тротуару полисмен, следя за сохранностью остатков имущества погорельца.

Конечно, думал Тони, дом можно отстроить, и он это сделает. Денег хватит с лихвой. Но старый дом со старыми воспоминаниями погиб. Здесь он жил пятнадцать лет, сначала как жилец, съемщик, затем в качестве собственника. Первые свои средства он заработал как строительный подрядчик. Больно видеть погубленное строение, тем более свое, родное. Он поплотнее запахнул толстый халат, всхлипнул.

На противоположной стороне улицы показался капитан МакБрайд, подошел к патрульному, поговорил с ним, окинул взглядом разрушенный дом. Тони насторожился. МакБрайд, конечно, друг, но…

Капитан отвернулся от пожарища, пересек улицу. Тони услышал звонок. Миссис Рекоу, давшая его семье приют, показалась из своей спальни.

— Не беспокойтесь, миссис Рекоу, это ко мне.

Хозяйка дома кивнула и исчезла.

Тони подошел к двери, открыл.

— Доброе утро, Тони, — приветствовал его капитан, входя в прихожую. Они вернулись в гостиную, МакБрайд снял шляпу, положил на стол. — Как самочувствие?

— Поганое, капитан. Да, поганое.

Да и вид у него тоже не из лучших. Небритый, волосы в беспорядке, щеки обвисли до плеч.

МакБрайд, спавший в эту ночь лишь шесть часов, выглядел свежо и бодро. Он подошел к окну, остановился, глядя на муниципальных уборщиков на тротуаре, затем повернулся к Тони.

— Тони… — начал он и замолчал, глядя в пол.

— А? — подслеповато прищурился Тони.

— Тони… Я насчет Доминика.

Тони провел рукой по лицу, как будто снимая паутину:

— Вы его нашли?

— Нет.

— А-а… Я думал, нашли.

— Нет, не нашли.

— А-а… — Голос усталый, сиплый.

МакБрайд поднял взгляд и уставился в глаза Тони, глядя пристально, «с выражением», с подтекстом.

— Лучше поговорить начистоту, Тони.

Тони замер, взгляд его вильнул куда-то за плечо капитана.

— Начистоту, — повторил капитан МакБрайд.

— Как? — Тони огляделся, как будто искал поддержки у кого-то, кого в комнате не оказалось.

— Сколько времени Доминик находился у вас в доме до того, как грохнулся фасад?

— Пресвятая Дева Мария! — пробормотал Тони, оседая на стул.

— Сколько, Тони?

— Капитан, капитан… — заторопился Тони. — Слушайте, не мог же я выдать своего сына, когда он приплелся в слезах, как ребенок, ища защиты? И еще при матери, которая в истерике молит о том же. Да и сам я… Ведь он же дитя мое, плоть от плоти моей, какой же я отец, если я его выдам? Он ведь еще мальчик, капитан…

— Стоп, Тони, — прервал его излияния МакБрайд. — Это все я могу понять, я не об этом. Я только спросил, как долго он находился в доме?

— Три дня. Только три дня. Но… Но я не мог вам сообщить, кэп. Он просил защиты. Он сожалел обо всем. Он очень сожалел, что связался с этим проклятым Чибби. Но он ничего не сделал. Он не убивал этого боксера-мордоворота…

— А кто убил?

— Не знаю.

— Тони…

— Господом клянусь, кэп, не знаю.

Капитан сузил глаза:

— Доминик это знал. И он сказал вам.

— Нет, нет!

— Тони! — Голос капитана стал резким и холодным, как северный ветер зимой. — Я к вам отношусь по-доброму. Я знаю, вы парень честный. Вы лучший макаронник, с которым я знаком. Но вы должны и далее оставаться таким же честным и чистым. Перед собой и передо мной. Меня за это убийство травят, потому что черт меня занес в этот кабак в самое неподходящее время. Но даже и без этого личного мотива я искал бы убийцу.

— Но Доминик его не убивал.

— Это я уже слышал. Это я допускаю. Кто убил? Доминик что-то говорил. Вы беседовали с ним. Что вам рассказал сын?

Тони развел руками, выпятил губы, как будто готовясь заплакать.

— Ничего не сказал, кэп. Ничего. — Марателли покачал головой. — Уж я его донимал, допекал, умолял. Но он только твердил, что он не убивал Барджо, крестом Господним клялся и распятие целовал. Кэп, клянусь, это правда, я знаю сына.

МакБрайд вытащил одну руку из кармана, поскреб подбородок, спрятал руку обратно. Щеки его слегка порозовели, в голосе, когда он снова открыл рот, чувствовалась напряженность.

— Хорошо. Он был в вашем доме. Когда он покинул дом?

— Когда начался пожар. Я слышал, как он вскрикнул в соседней комнате, но, когда я туда вбежал, его уже не было. Он удрал. И где он теперь?

— Мне тоже хотелось бы это узнать. Я понял, что он был в доме, когда зашел после пожара. Понял, что сбежал он впопыхах. Рубашка, смокинг на вешалке… Иные следы присутствия… И следы бегства.

— Да-да. Он сбежал, потому что боялся.

— Понимаю.

— А теперь…

— Его жизнь, — перебил МакБрайд, — гроша ломаного не стоит, если Чибби и компания выйдут на его след. Они боятся утечки информации. Потому и ваш дом пострадал.

Тони принялся раскачиваться:

— Боже мой, если бы я знал, где он, я бы вам сказал, кэп. Я не хочу потерять сына. Если бы я только знал, где он!

— Куда вы теперь направитесь?

— В отель. Скорее всего, в «Максим».

— О'кей. Но помните: если Доминик выйдет на вас, сразу же сообщите мне. Для него сейчас единственное безопасное место — тюрьма.

— Тюрьма! — ужаснулся Тони.

— Тюрьма. И не надо драматизировать. Там у нас очень приличная обстановка. Дайте мне знать, когда переедете в «Максим».

— Да-да… Капитан, ведь мы с вами друзья, да?

— Разумеется, Тони, разумеется, друзья.

— Спасибо, кэп. Спасибо. Ох, моя бедная жена…

— Ну, распуская нюни, вы ей не поможете. Возьмите себя в руки, черт побери! Побрейтесь. И беритесь за дела!

Он хлопнул Тони по спине и направился к выходу.

Когда МакБрайд вернулся в свой кабинет, Мориарти и Коэн пытались сыграть партию в «Мичиган». Они взглянули на вошедшего и снова углубились в карты.

МакБрайд избавился от пальто, подошел к играющим, присел рядом:

— Сдайте и мне, что ли.

— Как дела? — поинтересовался Коэн.

— Да никак. По-всякому. Тони ни хрена не знает. Что Доминик был дома — признался. И что смылся с началом пожара — тоже подтвердил.

— А насчет…

— Ничего.

— А если Тони врет? — спросил Мориарти.

— Не думаю.

— Уверен?

— Пожалуй. Не вижу я его вранья.

— Доверчив ты становишься, капитан.

— Дело не в этом. Тони — честный парень и играет по-честному.

— Почему тогда он не сказал, что парень вернулся домой?

МакБрайд вгляделся в свои карты.

— У тебя когда-нибудь были дети?

— Насколько мне известно, нет.

Капитан двинул четыре фишки на даму.

— Если б были, ты бы не спрашивал.

— Ну-ну, — вздохнул Мориарти.

— Думайте, что хотите, — небрежно сказал МакБрайд. — Травите меня вместе с продажной прессой. Если бы я все принимал всерьез, я б давно в реку сиганул с горя. Но вы все для меня просто мелкие вонючки.

— Ну, кэп! — расхохотался Мориарти.

— И слушайте-ка, — продолжил МакБрайд, посерьезнев. — Надо раздобыть этого Доминика. Он рыщет где-то в одиночку. Даже до тебя, Мори, может дойти без разъяснений, что после того, как парень оставил стаю Чибби и сбежал домой, он подвергается опасности. Назад в банду ему пути нет. Так, Мори? Понимаешь?

— Кушай, Мори, кушай, — усмехнулся Коэн.

— Нам нужен Доминик, но он и Чибби нужен. Так что нужно добраться до него первыми, до того, как его пригвоздят бандюги. Что-то он знает, и они от этого знатока хотели б избавиться.