Смертельные обеты

Франческа была знакома с разными, в том числе и сомнительными районами Манхэттена. Это место было похоже на большой город с трущобами и бедными кварталами, фабриками и салунами, густонаселенный немцами, итальянцами, ирландцами, не говоря уже о русских, поляках и евреях. Благодаря приключениям она даже узнала о существовании «маленькой Африки» в Нижнем Ист-Сайде. Эмигранты, приезжавшие в город, образовывали целые этнические районы.

Франческа гордилась тем, что хорошо знала Нью-Йорк, но, несомненно, не так хорошо, как свои пять пальцев. Во время первого расследования — по поводу похищения ребенка соседей — она познакомилась с юным карманником, одиннадцатилетним Джоэлом Кеннеди. Мальчик защитил ее от вора, и Франческа взяла его под свое крыло, и не только из-за того, что он знал множество всевозможных тонкостей и был знаком с неизвестными ей аспектами жизни, сколько из желания изменить судьбу ребенка. Когда Джоэла не было рядом — что случалось, надо заметить, крайне редко, — она пользовалась картой, чтобы лучше ориентироваться на Манхэттене. Сегодня Джоэл остался с матерью, Мэгги, прекрасной швеей, ставшей Франческе доброй подругой и, возможно, предметом серьезного увлечения брата Франчески Эвана. По тому, как Мэгги отреагировала на ее приглашение на свадьбу, можно было предположить, какой хаос творится сейчас в доме Кеннеди. Несомненно, Джоэл, его братья и сестра готовятся к предстоящему событию.

На этот раз Франческе не пригодилась карта. Шофер кеба, который она остановила на улице, сразу сообщил, что дом номер 69 по Уэйверли-Плейс расположен на северной стороне Вашингтон-сквер.

Франческа немного успокоилась. Закрытый просмотр состоится всего в нескольких кварталах от Малберри-стрит, 300, где расположен полицейский участок.

И все же она заерзала как на иголках при мысли о том, что ее портрет находится совсем рядом, на Уэйверли-Плейс. Интересно, кто-то намеренно решил расстроить ее в день свадьбы? Если так, то наглецу это удалось!

Перед отъездом она пробралась в кабинет отца и с облегчением обнаружила, что он пуст; вероятно, Эндрю отправился на прогулку в парк. Франческа быстро воспользовалась телефоном. Все могло бы пройти быстрее, если бы Беатрис, оператор, не взялась поздравлять ее с предстоящей свадьбой. Харта не оказалось дома — представить невозможно, куда он мог уйти в столь важный для них день, — и она разговаривала с дворецким Альфредом. Он осведомился, не желает ли она оставить сообщение для хозяина, но Франческа была едва жива от страха, поэтому не могла сказать что-то более или менее связное. Когда она выбегала из дома, вслед ей донеслись слова Конни, что она сумасшедшая.

Франческа взглянула на маленькие карманные часики, что приобрела совсем недавно; раскрытие преступлений дело трудоемкое, а она так и не избавилась от привычки опаздывать. Половина первого. Дорога заняла больше времени, чем она рассчитывала, но в запасе оставался еще целый час.

Франческа ехала по Пятой авеню на юг. Впереди показались зеленые лужайки Вашингтон-сквер, по обе стороны улицы возвышались старые каменные особняки, на первых этажах некоторых были открыты рестораны и таверны. Наконец, кеб свернул на нужную улицу, тянущуюся вдоль парка. Дома здесь были построены из более темного камня и утопали в тени вязов. Нижние этажи занимали магазины.

Внимательный взгляд Франчески выхватил одну яркую вывеску на фасаде: «Галерея Мура».

— Стоп, извозчик! Стоп! — закричала она, всматриваясь в номер дома. Номер 69.

Франческа порылась в сумочке.

— Вас подождать, мисс? — спросил кучер с сильным итальянским акцентом.

Она задумалась и поспешно оглядела прохожих. Несмотря на время отпусков, в парке было весьма многолюдно. Дамы в легких летних платьях, некоторые из них с зонтиками, катили детские коляски или прогуливались под руку с джентльменами, одетыми кто в рубашки, кто в костюмы с галстуками и цилиндры. Мимо пронеслась пара девушек-велосипедисток. Одна из них была в укороченных спортивных штанишках. За ними с лаем бросилось несколько маленьких собачонок, где-то в стороне взмыл в небо воздушный шар.

Франческа с тревогой посмотрела на галерею, устроенную на цокольном этаже. Похоже, этот особняк в георгианском стиле служит домом одной семье. Вязы на тротуаре окружали клумбы с нарциссами, окна украшены ящиками с красочными цветами. Вашингтон-сквер был старым и густонаселенным районом, но при этом оставался местом не фешенебельным, а популярным среди представителей среднего класса. Мимо проехала двуколка, и Франческа подумала, что могла бы отпустить кеб.

Она так спешила выйти, что оступилась по неосторожности. Посмотрев на здание, она опасливо огляделась. Сердце колотилось от страха.

Казалось, все жители района гуляли в парке, такими безжизненными выглядели дома вдоль улицы.

Франческа открыла сумочку и достала пистолет. Он был заряжен. Человека, укравшего ее портрет, мужчину или женщину, в любом случае можно считать вором. Для нее не станет неожиданностью, если вор решился на шантаж или заманил ее в галерею с целью отомстить. Было бы глупо не подумать о самозащите.

Украденный из мастерской портрет может находиться в этом доме. Франческа молила Бога, чтобы так оно и было.

Справа она заметила каменную лестницу с широкими ступенями, ведущую в жилые помещения на втором этаже прямо над галереей. Значит, чтобы добраться до нужной ей двери, придется спуститься вниз. Проделав этот путь, Франческа увидела белую вывеску. Черными буквами на листе было выведено: «Закрыто».

Она остановилась в нерешительности и сжала рукоятку пистолета. Сама дверь была из стекла, но закрыта железными решетками. Она постаралась заглянуть внутрь одного из нескольких огромных окон галереи, призванных, вероятно, пропускать больше дневного света. Франческа представила, что внутри, должно быть, сейчас мрачно и тихо.

В правом окне она увидела лист бумаги. Франческа подошла ближе и прочитала:

«Лето: понедельник—пятница, 12:00–17:00».

Галерея была закрыта для посетителей. Франческа испытала внезапное облегчение, не подарившее, однако, полного успокоения. У входа висел колокольчик и рядом увесистый дверной молоток. Потянувшись, Франческа взялась за ручку, повернула, и дверь неожиданно отворилась.

Определенно ее здесь ждали.

На мгновение она подумала о том, как бы хорошо получилось, если бы Харт оказался дома или при передаче письма присутствовал Брэг. Она несколько раз нервно моргнула. Внутри царил полумрак, свет не зажжен, поэтому галерея была погружена во тьму.

Франческа вошла и как можно тише затворила за собой дверь. От страха кожа покрылась мурашками, так явно ощущалось чье-то присутствие. В следующую секунду Франческа едва не вскрикнула — на стене перед ней висел ее собственный портрет.

Она сцепила руки, стараясь унять дрожь. А она уже и забыла, каким великолепным был портрет — и каким вызывающим. На изображенной женщине не было ничего, кроме жемчужного колье. Она сидела вполоборота к зрителю. Смотревшему на портрет были хорошо видны не только ягодицы, но и обнаженная грудь.

Ее лицо было легко узнаваемо, но самым страшным было то, что на нем ясно угадывалось выражение чувственности и нескрываемого вожделения.

Позируя для портрета, Франческа думала только о Харте.

Первым желанием было броситься к портрету, сорвать его со стены и уничтожить. Что ж, у нее еще будет на это время, сейчас необходимо взять себя в руки. Чего добивается этот вор? Почему дал о себе знать именно сегодня? Ему нужны деньги? Или он решил ее уничтожить?

Интересно, за ней кто-то наблюдает?

Казалось, она чувствует на себе чей-то взгляд — ей это совершенно не нравилось, более того, было чертовски неприятно. Франческа вернулась к двери и посмотрела сквозь стекло на улицу. Никого.

Она прошла по комнате, держа наготове пистолет. Если за ней наблюдают, нет никакого смысла хранить молчание. Франческа оглядела картины на стенах, среди них не было ни одной работы Сары Чаннинг. Ее стиль был своеобразным — классический, но с чертами импрессионизма, оттого запоминающимся.