Страница 6 из 37
— Это мой… — немного запнулся Заслонов, — мой адъютант, Женя Коренев!
— Хорошо! Пойдемте, товарищи, вы нам поможете! — сказал саперный капитан.
И все направились к водокачке.
«Вот теперь водокачка упадет непременно! И даже очень скоро упадет!» — подумал Заслонов, невольно вспомнив слова дочери.
IX
Последние поезда, вышедшие из Орши, не дошли до Вязьмы. Враг, заметив скопление эшелонов на линии Смоленск — Вязьма, выбросил восточнее Ярцева парашютный десант.
Десант повредил железнодорожный путь. Несколько десятков поездов, шедших друг за другом на Москву, было задержано.
Когда поезда остановились, Заслонов кинулся в самую голову составов. Он подходил к каждому паровозу и говорил бригаде:
— Хлопцы, не тушить и не оставлять паровозов! Прорвемся!
К счастью, погода стояла пасмурная, нелетная. Появилась надежда на то, что десант не получая подкрепления, будет смят.
Поврежденный путь кое-как исправили, и нескольким передним эшелонам посчастливилось проскочить дальше. Но к утру погода опять прояснилась, фашисты сбросили подкрепления и снова разбили путь. Остальные эшелоны оказались отрезанными.
Из железнодорожников, успевших проскочить в Вязьму на поездах и пешком, часть была оставлена управлением дороги на месте, а часть — откомандирована в Москву.
В августе перевели в столицу и Заслонова — инспектором по приемке паровозов.
Приехав сюда, Константин Сергеевич узнал, что Раиса Алексеевна благополучно добралась с детьми до Москвы, а отсюда уехала с семьей своего брата в Ташкент.
В московском депо работало человек пятнадцать оршанцев. Они водили поезда до Вязьмы и Дорогобужа.
После того как фашисты заняли Белоруссию, Заслонов не находил себе места. Мирная работа на транспорте как-то уже не удовлетворяла его. Хотелось большего.
Разумеется, Заслонов понимал громадное значение железной дороги в деле обороны страны, но ему всё-таки хотелось бить врага своими руками, быть бойцом на самой передовой линии. Обычная деповская работа представлялась ему всё-таки далекой от борьбы.
Заслонову казалось, что все оршанцы должны были еще под Ярцевом уйти в партизаны и теперь громить фашистские поезда, рвать мосты.
Мысль о партизанской деятельности не давала ему покоя. Партизан-железнодорожник — страшная сила на вражеских путях. Кто лучше сможет организовать диверсии на транспорте, как не сам железнодорожник?
Как только Константин Сергеевич встретился в Москве с оршанцами, он сразу же рассказал им о своей мысли.
— Нам надо помочь Красной Армии отвоевать советскую землю. Мы должны это сделать. Организуем партизанский отряд, проберемся в тыл врага и будем пускать его эшелоны под откос. Сделаем так, как учит нас товарищ Сталин. Наша обязанность — создать невыносимые условия для фашистского транспорта в оккупированной Белоруссии!
Заслонов говорил с одним товарищем, с другим, и все поддерживали его.
— Действуйте, Константин Сергеевич, возглавьте всё, поговорите, с кем надо, а мы готовы! — отвечали ему оршанцы.
— Наш дядя Костя ярый. Если он что задумал, — обязательно добьется! — говорили о своем ТЧ паровозники.
Заслонов начал действовать.
Руководители Политотдела и Управления Западных железных дорог горячо поддержали его начинание.
Тогда Заслонов написал письмо Наркому товарищу Л. М. Кагановичу:
«Дорогой Лазарь Моисеевич!
Наша страна в огне. Жизнь требует, чтобы каждый гражданин, в ком бьется сердце патриота, кто дышит и хочет дышать здоровым советским воздухом, стал бы на защиту нашей Родины.
Я, начальник паровозного депо Орша Западной железной дороги, Заслонов Константин Сергеевич, прошу Вашего разрешения организовать мне партизанский отряд и действовать в районе от Ярцева до Баранович в полосе железнодорожных линий, станций и других железнодорожных сооружений.
Временно прошу 20—25 человек отборных «орлов» — храбрых паровозников, умеющих держать в своих руках не только регулятор, но и пулемет, владеющих артиллерийским делом, танком, автомашиной, мотоциклом и связью.
Я Вас заверяю от имени храбрых из храбрых, просящих меня передать Вам, что клятву партизан, присягу выдержим с честью.
…Головы своей зря не подставим, а, если придется, то будет она потеряна за Великую железнодорожную державу, за Родину, за Сталина!
Товарищ Каганович, который давно знал и ценил Заслонова, поддержал его хорошую мысль создать партизанский отряд железнодорожников.
Решено было перейти с несколькими товарищами линию фронта, пробраться лесами и болотами в Оршанский район и там создать партизанский отряд.
В организационную группу Заслонов выбрал из оршанцев четверых: заведующего водоснабжением оршанского узла Петра Шурмина, двух машинистов — Толю Алексеева, который получил за борисовское дело орден Ленина, его напарника Нороновича — и слесаря комсомольца Женю Коренева.
Сначала он не думал брать Женю, — боялся, что пареньку будет не под силу такой необычный переход. Но Женя со слезами на глазах просил дядю Костю взять и его:
— Вы не смотрите, что мне семнадцатый год. Я худой, но жилистый! — говорил он. — А потом вы же сами сказали тогда: «Коренев — мой адъютант!» Ведь адъютант вам будет нужен! И в группе у вас нет ни одного комсомольца! — как последний, самый веский довод привел он.
Заслонов улыбнулся и согласился взять Женю.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I
Два месяца пробирался Заслонов с товарищами по лесам и болотам во вражеский тыл.
Сначала стояла осенняя непогодь, моросил дождь, а потом ударили морозы. Приходилось ночевать под открытым небом. Нельзя было ни обогреться, ни обсушиться: разжечь костер — значит, привлечь внимание врага. Питались кое-как, всухомятку, а зачастую — впроголодь. Выходить из лесу приходилось нечасто: прифронтовая полоса кишела фашистскими войсками. Но когда заслоновцы появлялись в какой-либо деревне за продуктами или в разведке, население всегда радушно принимало их и помогало во всем.
Появление советского вооруженного отряда, направляющегося в глубокий тыл врага, производило на крестьян большое впечатление. Они уже три месяца жили под пятой оккупантов. Фашисты постоянно твердили им, что Красная Армия разбита, что Москва давно взята, что Советской власти уже нет, — а тут перед ними стоят большевики, которые идут из самой Москвы.
К половине ноября заслоновцы, измученные тяжелым, изнурительным походом, подошли к деревне Заполье. Отсюда до Орши оставалось не более тридцати километров.
В пути никто не мог бы сказать Заслонову, что́ делается в оршанском депо, а здесь выяснилось всё. В Заполье у Чебрикова жила родственница, которая бывала в Орше.
Оказалось, что оккупанты заставляют всех железнодорожников возвратиться на службу, так как у них не хватает своих специалистов.
Это известие натолкнуло Заслонова на мысль изменить весь план борьбы. Уходя из Москвы, он предполагал организовать в Оршанском районе партизанский отряд.
Теперь же возникал другой план, более дерзкий и смелый, но суливший в случае удачи прекрасные результаты.
«А что если устроиться всей группе непосредственно в Орше и здесь, на крупном железнодорожном узле, наносить удары по врагу? Уйти в лес партизанить — никогда ведь не поздно!»
Заслонов решил, что он и вся его группа должны явиться в Оршу и поступить на работу в депо.
Момент для возвращения оказался подходящим: многие железнодорожники, отрезанные осенью фашистским десантом у Ярцева, не вернулись в Оршу, а укрылись у родственников в окрестных деревнях, а теперь вынуждены были явиться к месту работы. Заслоновцы легко и свободно попадали в их число.