Страница 18 из 74
Он сел на своего коня и поскакал к хижине Уайетов; на его окрик у дверей тут же ответили. Через несколько минут к нему вышел Джон.
— Как! Это вы, мастер Эдмунд?
— Тише! Не называй меня по имени. Я еду по особому делу и не хочу, чтобы меня узнали.
— Поезжайте вперед, сэр, я скоро вас нагоню.
Эдмунд последовал совету Джона; так они вдвоем отправились на север. Тем временем Освальд и Джозеф в молчании вернулись домой и разошлись по своим комнатам, никого не заметив и никем не замеченные.
На рассвете Освальд решил подбросить послания тем, кому они предназначались; обдумав дело со всех сторон, он отважился на смелый шаг в надежде как-нибудь оправдаться, если его застигнут врасплох. Воодушевленный успехом ночного предприятия, он на цыпочках зашел в спальню к мистеру Уильяму, оставил рядом с ним на подушке письмо и неслышно удалился. Внутренне возликовав, он попытался было проникнуть и к барону, но покои последнего оказались заперты изнутри. Удостоверившись, что этот план не удался, Освальд дождался часа, когда лорд Фиц-Оуэн спускался к завтраку, и положил письмо вместе с ключом от восточных покоев на столе.
Вскоре он увидел, как барон входит в столовую; он расположился так, чтобы всё слышать, оставаясь при этом незамеченным, и принялся ждать, когда его позовут. Барон сел за стол, увидел письмо, адресованное ему, вскрыл его и, к своему величайшему удивлению, прочел:
Барону Фиц-Оуэну
от стража восточных покоев
Передаю тебе вверенный мне ключ от комнат до тех пор, пока не явится законный владелец, которому предстоит раскрыть свершенное злодеяние и отомстить за него, и тогда — горе виновному! Невиновным же нечего бояться. А до этого времени пусть никто не пытается проникнуть в тайну моих покоев, дабы не пострадать из-за своего безрассудства.
Письмо поразило барона. Он взял ключ, осмотрел его, положил на стол и снова обратился к письму. Он пришел в такое смятение, что не мог собраться с мыслями несколько минут. Наконец он кликнул слуг и прежде всего осведомился, где Эдмунд. Никто не знал.
— Вы звали его?
— Да, милорд, но никто не отвечал, и в замочной скважине не было ключа.
— А где Джозеф?
— Пошел на конюшню.
— Отец Освальд?
— У себя.
— Найдите его и попросите прийти.
Барон успел перечитать письмо, пока дожидался Освальда. Со спокойным лицом, готовый ответить на любые вопросы, святой отец внимательно посмотрел на барона, тот был в сильном смятении и, едва увидев Освальда, произнес, задыхаясь от волнения:
— Возьмите этот ключ и прочтите письмо!
Освальд проглядел письмо, пожал плечами и ничего не сказал.
— Святой отец, — обратился к нему барон, — что вы думаете об этом послании?
— Весьма странное послание.
— Оно встревожило меня. Где Эдмунд?
— Не знаю.
— Неужели его никто не видел?
— Насколько мне известно, никто.
— Позовите моих сыновей, племянников, слуг!
Вошли слуги.
— Кто-нибудь из вас видел Эдмунда?
— Нет, — ответили они.
— Святой отец, поднимитесь к моим сыновьям и племянникам и скажите им, чтобы они немедленно явились сюда.
Освальд удалился и первым делом направился в спальню мастера Уильяма.
— Сударь, вы должны сейчас же пойти к милорду, он хочет сообщить вам нечто необычайное.
— И я ему тоже, святой отец! Смотрите, что я нашел у себя на подушке.
— Прошу вас, сударь, прочтите мне послание, прежде чем показывать кому бы то ни было. Ваш отец и без того слишком встревожен, не следует волновать его еще сильнее.
Уильям принялся читать письмо, а Освальд внимал ему с таким видом, словно ничего не знал о содержании послания. Он услышал следующее:
Что бы тебе ни открылось, пусть дружба ляжет печатью молчания на твои уста. Отныне нет больше крестьянина Эдмунда — есть тот, кто надеется отблагодарить барона Фиц-Оуэна за его великодушную заботу и покровительство, а своему дражайшему Уильяму ответить взаимностью на высказанные чувства и стать ему другом, во всем равным.
— Что это может значить? — спросил Уильям.
— Трудно сказать, — ответил Освальд.
— Но из-за чего тогда переполох?
— Я знаю лишь, что милорд желает немедленно вас видеть, так что прошу вас, поторопитесь, а мне надо идти к вашим братьям и родственникам. Никто не знает, что думать и чему верить.
Мастер Уильям спустился вниз, а отец Освальд отправился к смутьянам. Едва он переступил порог, как мистер Уэнлок воскликнул:
— Идет его приятель, ждите новых предложений!
— Господа, — сказал Освальд. — Милорд просит вас всех немедленно пожаловать в столовую.
— Зачем? Должно быть, встретиться с вашим любимчиком Эдмундом? — осведомился мистер Уэнлок.
— Нет, сударь.
— А в чем же тогда дело? — спросил сэр Роберт.
— Случилось нечто чрезвычайное, господа. Эдмунда нигде не могут найти, он исчез из заброшенных покоев, а ключ от комнат странным образом был доставлен милорду вместе с посланием, написанным рукой неизвестного. Милорд удивлен и обеспокоен, он желает услышать ваше мнение о произошедшем и получить совет.
— Передайте ему, — сказал сэр Роберт, — что мы сию минуту будем к его услугам.
Уходя, Освальд услышал, как Уэнлок обронил:
— Итак, Эдмунд убрался, а куда и как, не важно.
— Надеюсь, это привидение убрало его с нашего пути, — добавил другой голос.
Остальные засмеялись удачной шутке, спускаясь по лестнице вслед за Освальдом. Они застали барона и Уильяма за обсуждением письма. Барон передал его вместе с ключом сэру Роберту, который посмотрел на оба предмета с удивлением и растерянностью. Лорд Фиц-Оуэн обратился к нему:
— Разве это не странно? Мой сын Роберт, забудь на миг о своем дурном настроении, отнесись к отцу с любовью и уважением, которых заслуживает его нежность к тебе, и помоги мне советом; скажи, что ты думаешь об этой пугающей загадке.
— Милорд, — сказал сэр Роберт, — я озадачен не меньше вас и не возьмусь ничего вам советовать. Покажите письмо моим кузенам, и давайте спросим их мнения.
Все по очереди прочли письмо и были одинаково поражены. Когда же послание передали Уэнлоку, он, призадумавшись на несколько минут, произнес:
— Я тоже удивлен, а еще более огорчен тем, что вижу, как моего господина и дядюшку одурачили ловкою выдумкой. С его позволения я постараюсь разгадать эту загадку, дабы посрамить тех, кто приложил к ней руку.
— Попробуй, Дик, — откликнулся барон. — Буду тебе признателен.
— По-моему, — продолжил Уэнлок, — это письмо — проделка Эдмунда или его изобретательного друга, призванная замаскировать некий план, который направлен против благополучия нашей семьи, и без того слишком часто страдавшего по вине этого негодяя.
— Однако чего же он намеревался этим добиться? — спросил барон.
— Ну, первая часть плана совершенно ясна: объяснить исчезновение Эдмунда. Об остальном остается только догадываться, хотя, возможно, он скрывается где-то в тех покоях, чтобы, выскочив оттуда ночью, ограбить или убить нас, во всяком случае, всполошить и перепугать весь замок.
Барон улыбнулся:
— Боюсь, вы промахнулись и, как бывало уже не раз, попали впросак. Вы доказали лишь свою застарелую ненависть к бедному юноше, о котором не можете говорить спокойно. Ну зачем ему запираться там — чтобы умереть с голоду?
— Умереть с голоду? Вот уж нет! У него есть друзья в этом доме, — тут он искоса посмотрел на Освальда, — которые не позволят ему испытывать нужду в чем бы то ни было. Те, кто всегда превозносят его добродетели, преуменьшая недостатки, не оставят его в беде, а возможно, будут помогать его хитроумным проделкам.
Освальд молча пожал плечами.
— У тебя странные фантазии, Дик, — сказал барон, — но я готов проверить твою догадку, во-первых, чтобы уразуметь, куда ты клонишь, а во-вторых, дабы все присутствующие могли убедиться, прав ты или нет, и в дальнейшем знали цену твоей проницательности. Давайте вместе отправимся в восточное крыло. Позовите Джозефа, пусть проводит нас туда.