Страница 31 из 33
— Нет.
— А у меня создалось именно такое впечатление.
— Просто я должен был во что бы то ни стало попасть к вам.
Он нахмурился:
— Не уверен, что правильно вас понимаю.
— Я тоже не уверен, что вы меня правильно понимаете, мистер Хьюзендаль. Я советую вам закрыть дверь.
— Мне не нравится ваш тон.
— Вам не понравится и все то, что я скажу. Особенно если дверь будет открыта. Закройте ее!
Он, видимо, собирался что-то еще сказать по поводу моего тона, хотя, в сущности, ему было глубоко безразлично, как я разговариваю, но передумал и закрыл дверь.
— Садитесь, мистер Хьюзендаль.
Он привык отдавать приказания, а не получать их, и я думал, что он не преминет выразить свое неудовольствие. Но он сел, и по его лицу, едва показавшемуся из-под маски вежливости, я понял, что он догадывается, о чем пойдет речь. Теперь-то я был полностью уверен в своей правоте, ибо иначе концы никак не сходились с концами, а выражение его лица лишь подтвердило мою догадку.
— Так что вы хотите мне рассказать? Я жду.
— Я думаю, вы сами уже об этом догадались. Верно?
— Не понимаю, о чем вы.
Я поглядел через плечо на старинный портрет. Возможно, на нем был изображен его предок. Однако никакого фамильного сходства я не заметил.
Я сказал:
— Это вы убили Орла-Решку.
— Вы, видно, с ума сошли!
— Едва ли.
— Но ведь вы уже обнаружили убийцу Джаблона и сами еще позавчера сообщили мне об этом.
— Я ошибся.
— Не понимаю, к чему вы клоните, Скаддер.
— Поздно вечером в среду кто-то пытался убить меня. И вы знаете об этом. Я подумал, что это был тот же человек, который прикончил Орла-Решку. И я связал это преступление с одним из других клиентов — назовем их так — Орла-Решки, решив, что вы вне подозрений. Но, как выяснилось, тот, кто напал на меня, не мог убить Орла-Решку, потому что находился тогда далеко отсюда. У него железное алиби: он сидел в тюрьме.
Я посмотрел на него. Теперь он слушал меня терпеливо, с тем же напряженным выражением лица, как в четверг, когда я сообщил ему, что он вне подозрений.
Я продолжил:
— Мне следовало предположить, что среди клиентов Орла-Решки кое-кто еще был заинтересован в его смерти. Напавший на меня человек был одиночкой. Он любил поиграть ножом. А ведь прежде меня пытались задавить. Не знаю, сколько человек сидело в той угнанной машине — один или больше, но через несколько минут после покушения мне позвонил пожилой человек с нью-йоркским выговором. Этот же человек угрожал мне и раньше. Трудно предположить, что любитель поиграть ножом действовал с кем-нибудь сообща. Стало быть, за попыткой раздавить меня машиной скрывался кто-то другой, он же организовал и убийство Орла-Решки.
— Это еще не значит, что именно я имею к нему какое-то отношение.
— А я думаю, что значит. Если из общей картины исключить парня с ножом, все обстоятельства говорят о вашей причастности. Он был любителем, а операцию с автомобилем провели очень профессионально. Машину украли в удаленном месте, за рулем сидел мастер своего дела. В операции участвовали люди, которые смогли разыскать Орла-Решку, хотя он все время скрывался. Только у вас были деньги, чтобы нанять профессионалов такого класса. Только у вас были для этого необходимые связи.
— Чепуха!..
— Нет, не чепуха, — возразил я. — Я долго раздумывал об этом. По правде говоря, меня сбила с толку ваша реакция, когда я впервые пришел к вам в офис. Вы не знали, что Орел-Решка мертв, пока я не показал вам заметку в газете. Вы показались мне настолько искренним, что я готов был сразу исключить вас из числа подозреваемых. Но теперь-то я понимаю, почему поверил вам: вы и в самом деле не знали, что он мертв.
— Разумеется, нет. — Он расправил плечи. — И я думаю, что это — веское свидетельство моей полной невиновности.
Я покачал головой.
— Это только доказывает, что вам еще не сообщили о его смерти. И вы были потрясены не только этой новостью, но и тем, что с его гибелью игра не закончилась. У меня в руках были не только свидетельства так и не искупленной вами вины, но я также знал, что вы связаны с Орлом-Решкой и есть основания подозревать вас в его убийстве. Естественно, это было для вас потрясением.
— Вы ничего не можете доказать. Вы можете утверждать, что я заплатил киллеру, чтобы прикончить Орла-Решку. Но я могу поклясться, что никого не нанимал. Однако я тоже доказать этого не могу. Но ведь по закону я не обязан доказывать свою невиновность, не правда ли?
— Нет, не обязаны.
— Вы можете обвинять меня в чем угодно, но у вас нет ни одной убедительной улики.
— Нет.
— Тогда, может, вы объясните, почему изволили пожаловать ко мне сегодня, мистер Скаддер?
— Да, верно, у меня нет улик. Но у меня есть кое-что еще, мистер Хьюзендаль.
— Что же?
— Фотографии.
У него отвисла челюсть.
— Но вы же ясно сказали…
— Что сжег их.
— Да.
— Я так и собирался поступить. Но мне проще было сказать вам, что это уже сделано. Просто у меня было много дел, и я не успел этим заняться. Но сегодня утром я узнал, что Орла-Решку убил не парень с ножом. Я обдумал все еще раз и понял, что это сделали вы. Видите, как хорошо, что я не сжег снимки.
Он медленно встал.
— Пожалуй, я все-таки выпью, — сказал он.
— Наливайте.
— А вы не присоединитесь ко мне?
— Нет.
Он положил в высокий бокал кубики льда, налил шотландского и добавил содовой из сифона. Не спеша смешал напиток и подошел к камину. Сделав несколько глотков, он снова повернулся ко мне.
— Значит, мы возвращаемся к началу, — сказал он. — Вы собираетесь меня шантажировать?
— Нет.
— Ваше счастье, что вы не спалили фото.
— Да, потому что теперь вы у меня в руках.
— И что вы собираетесь с ними сделать?
— Ничего.
— Продолжайте.
— Речь пойдет о том, что вы будете или, вернее, чего не будете делать, мистер Хьюзендаль.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не будете баллотироваться на пост губернатора.
Он вытаращил глаза. У меня не было никакого желания встречаться с ним взглядом, но я заставил себя сделать это. Маска упала с его лица, и я следил за тем, как он мысленно перебирает варианты ответа, отбрасывая один за другим.
— Вы как следует обдумали это, Скаддер? — наконец спросил он.
— Да.
— В деталях?
— Да.
— И вы решительно ничего не хотите? Ни денег, ни власти, ни чего-либо еще, о чем мечтают все? Вас не устроит, если я пошлю еще один чек в Детский городок?
— Нет.
Он кивнул. Коснулся пальцем подбородка и сказал:
— И все-таки я не знаю, кто убил Джаблона.
— Может быть, и так.
— Я не приказывал его убить.
— Приказ, несомненно, косвенно исходил от вас. Так или иначе, вы — человек, из-за которого он был убит.
— Возможно.
Я посмотрел на него.
— Я предпочел бы, чтобы дело обстояло не так, — сказал он. — Когда позавчера вы заявили, что нашли убийцу Джаблона, у меня словно гора с плеч свалилась. Не только потому, что я опасался обвинения в убийстве и того, что следы могут привести ко мне. Я и в самом деле не знаю, несу ли ответственность за его смерть.
— Конечно, вы прямо не приказывали его убить…
— Разумеется, нет. Я отнюдь не хотел, чтобы его убили.
— Просто кто-то в организации…
Он тяжело вздохнул.
— Похоже, кто-то решил взять дело в свои руки. Я по секрету сказал нескольким ребятам, что меня шантажируют. Но ведь можно было попытаться забрать все материалы, не уступая требованиям Джаблона! Мне было важно обеспечить его молчание. Навсегда. Шантаж опасен именно тем, что он никогда не прекращается, приходится платить и платить. Это может продолжаться всю жизнь, и в любое время существует угроза, что ситуация выйдет из-под контроля.
— Поэтому сначала кто-то попытался припугнуть Орла-Решку.
— По-видимому.
— Но поскольку опасность оказаться раздавленным его не остановила, кто-то нанял кого-то, чтобы тот, в свою очередь, нанял еще кого-то для убийства Джаблона.