Страница 15 из 17
Осенью 1918 г. в ходе оборонительных боев во Фландрии Гитлер попадает под многочасовой беглый обстрел газовыми снарядами. Страшные боли сменились временной потерей зрения. Именно после этого ранения, оказавшись в лазарете, он с ужасом узнает о революции, о свержении династии Гогенцоллернов и о провозглашении республики в Германии. Впоследствии, объясняя свое решение заняться политикой, Адольф будет постоянно ссылаться на это событие.
Неожиданное поражение раз и навсегда перечеркивало все годы его военных страданий, едва не стоивших ему жизни. Не меньше переживал он и утрату статуса солдата-фронтовика.
После выписки из лазарета Гитлер прибыл в Мюнхен в казармы запасного батальона, а в начале февраля 1919 г. записался добровольцем в службу охраны лагеря для военнопленных. Но лагерь вскоре распустили и Адольфу пришлось снова занять койку в казармах своего полка и вступить в Баварскую Красную армию.
После ликвидации власти Советов он работает на следственную комиссию 2-го пехотного полка: собирает сведения для допросов, вычисляет солдат, служивших красному режиму и т. д. Вскоре за успешное выполнение задания Гитлера направляют на политические курсы агитаторов. Они были организованы командованием 4-го отряда баварской армии при поддержке руководства берлинского рейхсвера.
Вот что сообщает В. Мазер: «Гитлер получает информацию в рамках предписанных лекций и семинаров в университете по следующим темам:
1. История Германии с начала реформации (проф. Карл Александр фон Мюллер).
2. Политическая история войны (он же).
3. Теория и практика социализма (Карл фон Ботмер, писатель и журналист).
4. Наше экономическое положение и условия мира (доктор Михаэль Горлахер, управляющий объединением сельскохозяйственных и агропромышленных обществ Баварии).
5. Связь внутренней и внешней политики (Карл фон Ботмер)».
Все это Гитлер прослушал с 5 по 12 июня 1914 г.
«На втором курсе, который продолжался с 26 июня до 5 июля, — продолжает Мазер, — и который мог тоже посещать и, вероятно, посещал Гитлер, читали лекции: по внешней политике с конца войны — Карл фон Ботмер, доктор Пиус Дирр (баварский депутат и руководитель Мюнхенского государственного архива) — о „России и господстве большевиков“; доктор Хассельбергер (правительственный чиновник) — о „Жестокой экономике с ограничениями в хлебе и зерне“, профессор Эрих Маркс — о „Германии 1870–1900 годов“; Карл Майр — о значении рейхсвера, доктор Мерд (правительственный чиновник) — о „Политике цен в народном хозяйстве“ и профессор Цан (шеф статистического ведомства страны) — о „Баварии и о единстве рейха“».
Буквально через несколько дней Гитлера назначают на должность «доверенного лица» или «агента», выступающего с докладами перед солдатами. А когда формируется группа агитаторов для военного лагеря Лехфельд, его назначают туда.
«Здесь он учился так наполнять изначальный материал своих маниакальных мировоззренческих идей актуальным содержанием, чтобы его основные положения казались неопровержимыми, а текущие политические события обретали вселенский масштаб. И те черты оппортунизма, которые придадут твердолобости национал-социалистической идеологии столь своеобразный характер беспринципности, тоже не в последнюю очередь имели своей основой неуверенность начинающего оратора, которому приходилось опробовать на публике эффективность своей одержимости и искать для своих экзальтированных мыслей гарантирующие отклик формулировки», — считает Иоахим Фест.
В его ораторском опыте скоро наметились «легко доступная манера» изложения и страстный «фанатизм». Но самое главное, он особенно напирал на опасность еврейства, «версальский позор» и пагубность «интернационализма».
В сентябре 1919 г. Гитлеру поручили побывать на собрании «Немецкой рабочей партии» (DAP), установить характер этого объединения и написать отчет. После доклада на тему «Как и какими средствами можно устранить капитализм?» началась дискуссия. И вот среди всего лишь нескольких десятков присутствующих Гитлер попросил слова и с яростью обрушился на предыдущего оратора.
Когда он покидал собрание, ему предложили «захаживать еще». А через несколько дней Гитлеру пришлют членскую карточку под номером 55, и он пойдет на предстоящее заседание комитета. Так, вступив в ДАП, Гитлер стал седьмым членом комитета, ответственным за агитацию и пропаганду. Ему уже тридцать, и теперь он мечтает о политической карьере, а выход из неудовлетворенности прошлого находит «в ораторском даре, чью триумфальную мощь он открыл в себе фактически только теперь». С присущим ему фанатизмом Гитлер «принимается за превращение боязливой, статичной застольной компании в шумную, публичную боевую партию». Арендовав за пятьдесят марок подвальное помещение пивной «Штернэккерброй», Гитлер организует штаб. «Там поставили стол и пару взятых напрокат стульев, установили телефон и привезли несгораемый шкаф для членских карточек и партийной кассы. Вскоре появилась старая пишущая машинка „Адле“ и печать».
Дальше — больше. Гитлер расширяет состав комитета до двенадцати человек, привлекая в первую очередь тех, кто предан ему лично.
В феврале 1920 г. партия Гитлера готовит свой первый большой митинг в главном зале пивной «Хофбройхаус», где присутствует уже две тысячи человек. Сам новый вождь выступает вторым, нападая, как всегда, на трусость правительства, на Версальский договор и, конечно же, на евреев. Но самое главное — он зачитывает новую программу партии, на выработке которой настоял незадолго до мероприятия.
«Программа, — как пишет один из биографов, — содержала 25 пунктов и соединяла в себе более или менее произвольно собранные и объединенные их эмоциональной притягательностью элементы уже знакомой идеологии „фелькише“ с актуальными потребностями нации в протесте и ее стремлению к отрицанию действительности».
Фактически через неделю партия была переименована в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию — NSDAP (НСДАП) и одновременно переняла боевой символ своих единомышленников — свастику. В «Майн кампф» — «Моей борьбе» — Гитлер вскоре напишет: «Я многому научился у марксизма. Я сознаюсь в этом без обиняков. Но не этому скучнейшему учению об обществе и не материалистическому взгляду на историю, этой абсурдной чепухе… Но я научился их методам. Только всерьез взялся за то дело, которое робко начали эти мелкие торгашеские и секретарские душонки. В этом и заключается весь национал-социализм. Приглядитесь только повнимательнее… Ведь эти новые средства политической борьбы идут, по сути, от марксистов. Мне надо только было взять и развить эти средства, и я имел, по сути, то, что нам нужно. Мне надо было только последовательно продолжать то, что десять раз сорвалось у социал-демократов, в частности, вследствие того обстоятельства, что они хотели осуществить свою революцию в рамках демократии. Национал-социализм — это то, чем марксизм мог бы быть, если бы высвободился из абсурдной, искусственной привязки к демократическому строю».
Теперь в партии 193 человека, из которых более двадцати составили кадровые военные. В этом плане капитан Эрнст Рем будет помогать партии людьми, оружием и деньгами.
В свастике Гитлер, как никто другой, уловил «силу психологического воздействия этого символа и стал последовательно внедрять его, включив свастику в партийный значок, ношение которого он сделал обязательным». Кроме того, «Гитлер ввел римское приветствие, следил за правильностью присвоения рангов и ношением униформы и вообще придавал очень большое значение всем вопросам формального характера — режиссуре выходов, декоративным деталям, все более усложнявшемуся церемониалу освещения знамен, демонстрациям и парадам, вплоть до массовых спектаклей партийных съездов, где он дирижировал колоннами людей на фоне каменных колонн, щедро удовлетворяя тем самым свой талант комедианта и свой талант архитектора.
Немало времени потратил он, перелистывая старые журналы по искусству и роясь в геральдическом отделении Мюнхенской государственной библиотеки в поисках изображения орла, который должен был быть воспроизведен на официальной печати партии. И свой первый циркуляр в качестве председателя НСДАП от 17 октября 1921 г. он посвящает подробнейшему изложению партийной символики и обращает внимание руководства местных партийных групп на то, чтобы самым строжайшим образом пропагандировать ношение партийного значка (партийной кокарды). Неукоснительно требовать от всех членов везде и всегда появляться с партийным значком. С евреями, которым это не понравится, обходиться тут же на месте безо всякой жалости», — пишет И. Фест.