Страница 38 из 40
Настроение у Романова все же было хорошее. Экипаж подобрался отличный. Командир, Лев Афанасьевич Вепрев, — один из самых опытных пилотов в Арктике. О Вепреве говорят: он раз взглянул на льдину – как сфотографировал. Штурман прекрасный – Владимир Арсланов, старший штурман авиаотряда. И Вепрев, и Арсланов участвовали в поисках ледяного острова для СП-24 и вместе с ледовым разведчиком Василием Ивановичем Шильниковым нашли айсберг. Летит и начальник экспедиции «Север» Сергей Кессель – хочет собственными глазами увидеть льдину, на которую ему предстоит высаживать станцию.
Все сулило удачу. И даже погода – только бы не сглазить – отличная.
Сначала долетели до острова Геральд, чтобы «привязаться» к нему и уже оттуда вести поиск.
Стали утюжить океан. Делали галсы километров по двадцать. На север – на юг, на север – на юг. Видели пригодные для станции ледяные поля. Встречались даже огромные поля – 15 на 15 километров. Но ведь надо еще, чтобы рядом был припай – молодой ровный лед, на котором можно строить аэродром. А все поля – словно кто назло обрубил.
Так и возвратились в тот день, ничего подходящего не обнаружив. Усталые, измотанные, десять часов налетали. Два дня Ил-14 прочесывал в Ледовитом океане огромный квадрат площадью 40 тысяч квадратных километров.
На третий день – удача. Романов увидел подходящее поле, площадью 10 на 12 километров. На глаз определил толщину – метра три. Да и припай шириной около двух километров. Ровненький, хоть сейчас на Ил-14 садись. Начальник экспедиции «Север» Сергей Кессель написал записку, вложил ее в вымпел и кинул вниз.
— Заметана льдина. Дело сделано.
Прямо с борта дали радиограммы на берег: готовьтесь к высадке новой станции. Координаты льдины – 74°45′ северной широты и 176° восточной долготы.
Решили назавтра высаживаться.
Но на следующий день станцию не высадили – не было погоды. Вылететь удалось только через два дня. Вылетели, хотя видимость была неважной и поиски «заметанной» льдины явно будут сложны.
С берега пошли три «аннушки». На одной – лишь горючее, ведь до отмеченной льдины километров семьсот. Посреди пути Ан-2 сядут на лед, одна «аннушка» дозаправит две другие и уйдет обратно, а две полетят вперед с первым, самым необходимым грузом – небольшим запасом продовольствия, радиостанцией. Они высадят первый десант – группу руководителя полетов и радиста будущей станции Геннадия Михайлова.
Одновременно поднялся в воздух Ил-14. Он должен долететь до выбранной льдины и «навести» на себя «аннушек».
Ан-2 уже сидели на льду океана, в 530 километрах от берега. Но с самолета-разведчика передавали только одно слово: «Ищем». Время шло, люди на льдине начинали замерзать, но ничего утешительного разведчик сказать не мог.
Видимость отвратительная, облачность низкая. Бесконечные снежные заряды. К тому же сильный дрейф, льдину могло унести бог знает куда. Сначала делали галсы каждые пять километров, потом – каждые два. Снижались до ста метров. Никакого толку.
Поле с вымпелом как в воду кануло. Прочесывали квадрат за квадратом, а его нет и нет. Уже кончалось горючее, надо возвращаться. Ил-14 пролетел над лагерем, где стояли Ан-2, скинул палатку, баллон с газом и ушел на берег. Люди остались ночевать на льду.
Утром Ил-14 снова вылетел на поиски. И утюжил, утюжил океан – кажется, каждый метр льда просмотрели в огромном квадрате. (Потом оказалось, что дрейф в этом районе действительно сильнейший – за первые дни станция СП-25 прошла 110 километров.)
Все вернулись на берег. Сидели на берегу океана и ждали погоды. В район, где велись поиски, как раз пришел циклон.
Вновь на поиски Романов вылетел только 7 апреля. И то ли повезло, то ли просто Арктике надоело испытывать терпение и нервы множества людей, но в тот же день удалось найти подходящую льдину. Хорошее поле – 8,5 на 6,5 километров, припай рядом нормальный. Словом, то, что надо.
Решили застолбить льдину основательней. На борту была припасена оранжевая краска, ее налили в три полиэтиленовых мешка и сбросили на поле. На снегу остались громадные яркие пятна.
На следующий день снова вышли «аннушки». Снова сели на полпути. Снова стали ждать, когда разведчик даст «добро» на вылет. Видимость была хорошая. И почти сразу же Романов сообщил с Ил-14: нашли, вылетайте. И кружили над льдиной, пока не подошли Ан-2 с первым десантом.
8 апреля 1981 года первая четверка высадилась. Поставили палатку. Работали без отдыха – ровняли полосу, чтобы принять первый Ил-14: заделывали трещины, сгребали снег, ведь он мог скрыть от глаз трещину. И на следующий день аэродром начал действовать. А значит, началась жизнь на будущей станции.
Палыч был доволен: станция высажена. Хоть с приключениями, но высажена. Еще одна станция, для которой он нашел пристанище в океане.
3131 день по океану на айсберге
Невеселое это дело – дома рушить. Даже если они на льдине, даже если у Северного полюса. А сегодня очередь как раз за домиком врача станции «Северный полюс-22» Геннадия Горбунова, где временно жил и я.
Мы с Геннадием разобрали наш дом и стояли на том месте, где еще несколько часов назад было тепло, где на соляровой печи сохли наши валенки, а на полках лежали лекарства. Рядом вертелся пес Татошка, стараясь, чтобы мы его заметили, приласкали. Татошка чувствовал что-то неладное, резко изменившее не только нашу, но и его жизнь. Он как-то присмирел последние дни, стал послушным и тихим. Вроде говорил: смотрите, какой я отличный пес, меня нельзя бросать. Татошку летчики обещали взять на остров Жохова. Но там свои вожаки, и они его встретят, конечно, в штыки.
Видно, Татошке не хочется уезжать с СП-22. Здесь его дом. Доктор построил ему в тамбуре будку, вход завесил портянкой, чтобы теплее было. Верно говорят: по отношению к собакам на полярных станциях можно судить о людях.
…Дом уже разобрали на двадцать панелей, а мы все стояли, словно чего-то ждали. Грустно было.
— Ну чего вы тут стоите на морозе? — выпрыгнул из трактора механик Анатолий Можаев. — Укладывайте щиты на волокушу. Повезем на аэродром.
Пока я могу перебраться в соседний домик – начальника станции Валерия Лукина. А вечером придется сколачивать себе нары в кают-компании. Больше спать негде.
Я сижу у Лукина и своими разговорами мешаю Валере собираться: складывать во вьючники научные отчеты, снимать со стен карты. Валера торопится, а в спешке всегда все нужное из-под рук исчезает. Сейчас он ищет нож, чтоб вынуть кнопки и снять висящий над нарами рисунок сына. Этот рисунок необъясним, как детская фантазия. Огромный земной шар и на нем одно-единственное зеленое дерево. А внизу разбегаются в разные стороны буквы: «ПАПА! Я ЖИВУ ХОРОШО. ОЧЕНЬ ЖДУ ТЕБЯ ДОМОЙ. САША». Слова наверняка написаны под мамину диктовку, а рисунок – свой. И откуда Саша знает, что папа очень скучает по деревьям, по лесу, по земле?
Валерий Лукин – один из самых молодых начальников дрейфующих станций. Зимует он на СП-22 впервые. Но прилетел сюда как домой.
Каждую весну СП-22 служила базой для «прыгающих» отрядов, участники которых вели исследования в самых разных районах Ледовитого океана. С этого острова вместе с Валерием Лукиным, Ильей Павловичем Романовым и аквалангистом Геннадием Кадачиговым мы улетали в географическую точку Северного полюса. Кадачигов спускался под лед – впервые в мире на вершине планеты работал аквалангист. Романов замерял высоту торосов. Мы тогда еще не знали, что всего через несколько месяцев предстоит Романову стать начальником научно-оперативной группы во время первого в мире рейса атомохода «Арктика» к Северному полюсу. Да и сам Илья Павлович об этом не знал. Мы вернулись тогда усталые после многочасового полета в свой домик на СП-22, рухнули на нары и, засыпая, Романов сказал:
— Ну вот и еще одна точка. Валера, какая по счету?
Сюда, на СП-22, возвращались после удачной работы. Сюда же возвращались после аварий – иногда уже на других самолетах. Тот, на котором вылетали со станции вчера, лежал где-то на дне океана. Нет более ненадежной и коварной посадочной площадки, чем дрейфующий лед. Это вам скажет любой, кому приходилось летать над Ледовитым океаном. А в «прыгающей» экспедиции посадок на лед не одна, не две, а около двухсот – по нескольку в день.