Двойник (ЛП)

- Да.

Ложь. Я знаю это еще до того, как слова соскальзывают с его губ. А потом до меня доходит: я должна была заметить это, еще когда увидела его в первый раз.

Тот факт, что они были вместе, хотя страйкеры должны оставаться безликими даже друг для друга. Это делается для безопасности обоих, и страйкера, и его клиента, на тот случай, если Совет заподозрит что-то странное в завершении назначения.

Снова на ум приходит Дайр. Тут что-то есть, что-то, что необходимо сложить в единую картинку..

- Как ты нашел меня? - Требую я, хотя во мне начинает подниматься беспокойство. Потому что ответ уже крутится на языке.

Еще одна пауза прежде, чем он отвечает.

- Через лог Дайра.

Горечь предательства расползается во рту.

- Он бы не дал тебе его посмотреть.

- Не Дайр. А Гектор дал.

Перед глазами встает обидчивый продавец, я тихо ругаюсь.

Я видел метки у тебя на запястьях тогда, знаешь, - говорит он, - в переулке в Кводе.

- Ты видел их, - медленно говорю я, новая мысль начинает приобретать форму. - А она? Она знает, что потратила уйму денег, натравливая одного страйкера на другого?

- Она не знает, - в его голосе звучит нотка самодовольства, вызывающая у меня раздражение. - Я не сказал ей, иначе она бы не разрешила мне вмешаться в это дело.

Меня посещает воспоминание о ее глазах и абсолютной уверенности в их глубине.

- Ты в этом уверен? - говорю я ему. - Какова вероятность, что она не заметила мои метки, если ты их видел? - Я вспоминаю, как они вдвоем стояли через улицу от меня. Как они исчезли вместе в темноте. “Как сильфы в воздухе”, - подумала я тогда. Но теперь я думаю, было что-то еще. Может, они не просто друзья. - Кем вы приходитесь друг другу?

С моими словами он замирает и замолкает, прислушиваясь к чему-то, о чем он раньше всерьез не задумывался. Дуло пистолета неподвижно прижато к его шее.

- Если она знала, что я не просто Альт, и подвергла тебя опасности, то что это говорит о ней? - спрашиваю я. - Может быть, что ты для нее - не то, что она для …

В этот момент он выворачивается назад с криком на губах. Свет отражается от ножа в его руке, который он либо вытащил из кармана, либо он был спрятан все это время в его левой руке. У меня едва ли есть время или возможность раздумывать, прежде чем я отклоняюсь в сторону с его пути.

Теряю равновесие. Ноги запинаются. Пистолет смещается и исчезает под рукавом, прежде чем возвращается на исходную. Слишком много времени потеряно - его нож оказывается в сантиметрах от моего горла, прежде чем я, наконец, делаю выстрел.

Он падает как срубленное дерево. Шатаясь, я делаю шаг назад прежде, чем его тело перестает двигаться.

Теперь мое тяжелое дыхание заполняет пространство, перекрывая звук выстрела, все еще отражающийся от стен. Я сажусь на пол рядом с ним и рассматриваю его внезапно потяжелевшим взглядом.

Его рукава подвернуты вверх, вид его меченых запястий не оставляет сомнений, что он на самом деле был страйкером. Я поднимаю его руку, тру пальцем по его запястью. Опухшее, со все еще заживающими шрамами. Доказательство его желания обойти систему и рискнуть жизнью ради нее.

Я мрачно думаю, любил ли он ее. Должно быть, сильно любил. Раздумываю, любила ли она его. Может быть, не так сильно, как она дала ему понять, раз она использовала его, зная, кто я такая. Или, может быть, она любила его слишком сильно, чтобы держать в стороне. Мои мысли спутались и забрели в такие дебри, в которых я пока не готова блуждать.

Я опираюсь на его тело, чтобы встать, и в тот момент, когда я толкаю его, что-то с легким стуком падает с его шеи на пол.

Цепочка из маленьких металлических пластинок, нанизанных на тонкий черный шнурок.

Я срываю ее и ощущаю на коже легкость пластин. Они все еще теплые. Я снимаю с плеч рюкзак, запихиваю цепочку в один из внутренних карманов и надеваю рюкзак обратно.

Я не вполне понимаю, зачем я его взяла. Может быть, причиной тому удовлетворение от убийства человека, который хотел, чтобы я умерла. А, может быть, смешанное чувство вины, вызванное тем, что убитого любила девушка, столь незначительно отличающаяся от меня. Я только что убила Альта, не являющегося моим, и клиента, перед которым нужно отчитаться, у меня нет. Но перед лицом смерти у меня не осталось выбора.

Я чувствую произошедшую перемену, что бы ни послужило ее причиной. Последний буфер между мной и моим Альтом исчез, устраняя все препятствия, которые я старалась создать, и подводя нас к неизбежной заключительной встрече.

Я быстро проверяю его карманы в поисках подсказки о том, кем он был. Ничего, кроме валяющегося на полу рядом со мной выкидного ножа. Даже в темноте я вижу, что нож первоклассный, без изъянов, рукоятка прекрасно лежит в руке. Независимо от того, откуда он взялся, нож слишком хорош, чтобы его оставить. Не смотря на то, что этим ножом меня могли убить, он еще может пригодиться. Я со щелчком закрываю его и убираю в чехол для ножей в рюкзаке.

Насколько это возможно, я закрываю за собой дверь в квартиру (скорее подпираю), не забыв повесить обратно белую бирку на ручку с наружной стороны. Добравшись до лифта, я спускаюсь вниз и прохожу по пустому вестибюлю. На улице ветер играет с моими волосами и проникает под все слои одежды, заставляя меня дрожать. Он подгоняет меня, пока я не оказываюсь у станции межрайонного поезда. Когда я сажусь на поезд, идущий обратно в Джетро, ветер больше не может до меня добраться, но в душе мне все еще холодно. Я съеживаюсь на сидении в конце вагона, как обычно, рядом с аварийным выходом, рюкзак лежит на соседнем сидении рядом со мной.

Когда поезд трогается и набирает скорость, я достаю телефон. Судорожно вздыхая, я открываю файл, который умудрялась до сих пор оставлять без внимания.

Файл открывается на экране. Информация о моем назначении. Я читаю, анализирую, решаю.

Закончив, я выключаю телефон и засовываю его обратно в карман джинсов. Прислонив голову к окну, я жду, когда день переберется через край мира и взойдет там, где городской барьер окаймляет небо.

Осталось пять дней. Этого должно быть достаточно, чтобы сделать то, что нужно. Но сначала нужно убедить себя, что я к этому готова.

Я снова в Гриде, впервые за долгое время солнечно, улицы и тротуары, кажется, еще больше наводнены людьми, чем обычно. Я выхожу из ломбарда и направляюсь к вокзалу, потирая только что опустевшее запястье, на котором последние пару месяцев я носила часы Люка.

Клерк, должно быть, почувствовал мое отчаяние, потому что без зазрения совести ободрал меня как липку. А, поскольку у меня не было выбора, я позволила ему это сделать. Думаю, девушка у терминала была права: я до сих пор нуждалась в часах больше, чем она. Теперь в кармане лежит тонкая пачка купюр, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы дотянуть до конца. Я знаю, что Люк бы мне этого пожелал.

Однако, сложно отказаться от той его частички, которая не причиняла мне боли, когда я о нем думала.

Я встаю в очередь за билетами на станции межрайонного поезда. Когда подходит моя очередь, я подхожу к стойке и ввожу информацию, которая необходима, чтобы добраться туда, куда мне нужно. Хотя я не выбираю ни один из трех вариантов, доступных активированным, я все равно стараюсь, чтобы мои глаза были на безопасном расстоянии от сканера на случай нечаянного контакта. Я засовываю несколько своих недавно приобретенных купюр в автомат и, когда номер моего билета появляется на экране, прикладываю к нему телефон, чтобы получить два своих билета. Один на сейчас, а другой, чтобы сесть на второй межрайонный поезд до Калдена. Это юго-восточный район Керша, дальние границы которого простираются на карте, как длинная и тонкая, занесенная в ударе лапа хищника.

Это место, где она выросла. Дом моего Альта.

Когда я была маленькой, я думала, что мир - это огромное пространство, даже если это лишь один город за надежными воротами, окруженный чем-то еще большим. Мысль о моем Альте была смутной и неясной, лишь намек на угрозу. Но чем ближе становился возраст активации, тем больше смыкались стены, тем реальнее становилось ее присутствие.