Поколение воинов

— Сейчас кругом постоянно происходят интересные вещи, и, возможно, вы, с вашим опытом холодного сна, — именно тот человек, который нам просто необходим. Разумеется, вы получите все необходимые знания…

Лунзи скривилась:

— Ненавижу скоропись.

Ее собеседник прямо-таки излучал симпатию.

— Понимаю. Я сам ненавижу этот метод — все равно, что съесть целый обед за полминуты, так и кажется, что твой мозг вот-вот из ушей полезет. Но это, похоже, единственный выход, если вы не хотите потратить на учебу два — три года…

— Вы правы, не хочу. Так что мне требуется?

А требовалось ей знать — спустя сорок три года-то — гораздо больше, чем могла дать Майлер на борту «Заид-Даяна», ведь на корабле она отказалась от применения гипнотехники. Новые хирургические операции, новое оборудование: а это подразумевало не только теорию, но и практику, в том числе отвратительно-реальное использование андроидов в хирургии. Новые лекарства, со всей сопутствующей информацией о дозировке, побочных эффектах, противопоказаниях и сочетаемости препаратов. Новые теории о познавательной способности, связанные с опытом холодного сна.

Одной из положительных сторон ее «прыжков» во времени была возможность взглянуть со стороны на прогресс… и регресс в области медицины. Лунзи легко разрешила один трудно поддававшийся диагностике случай уже на четвертый день занятий, обратив внимание на совокупность симптомов, сорок пять лет тому назад именовавшуюся желчной болезнью и проявившуюся сразу в двух секторах. Болезнь была уничтожена благодаря хитрой генетической комбинации и сейчас появилась снова в тех местах, где о ней давно позабыли. («Возможно, это просто случайная мутация, — вздохнул старший исследователь. — Я должен был догадаться».)

Различия между секторами, а также между культурами внутри секторов означали, что ее открытие могло быть отнюдь не новым в одном месте и абсолютно недоступным в дюжине других. Доступ к лучшим достижениям медицины был таким же непредсказуемым, как и на старой Земле. Лунзи проводила все свое время в гипнокабине, или практикуясь в проведении процедур, или готовясь к экзаменам. Основы и достижения иммунологии, основы и достижения первой помощи при травмах, основы и профилактика инфекционных заболеваний… Ее голова закружилась бы, если б смогла.

В свободное время она просматривала текущие исследования в своей области, изредка мелькавшие в компьютерной сети.

— Мы нуждаемся в еще одном участнике для путешествия на Дипло.

Кто-то недовольно хмыкнул в глубине комнаты, еще кто-то на него шикнул.

— Не стоит возмущаться, — почти рассерженно заявил оратор. — Это всего лишь короткая поездка, самое большое на месяц.

— Именно таково ограничение для медиков, — донеслось бормотание.

— Это происходит каждый год, — настаивал оратор. — У нас заключен контракт, обязательство, и, какими бы ни были ваши собственные взгляды, обитатели Дипло до сих пор не избавились от существенных проблем, исследование которых необходимо продолжать.

— Не раньше, чем вы найдете средства для борьбы с вирусом гравитации.

— Платежи и авансы устанавливаются в соответствии с местными условиями, — продолжал оратор, пристально глядя в свои записи. — В этом году плановой темой является воздействие продолжительного холодного сна на биохимию жителей тяжелых миров, в особенности воздействие накопления кальция на сердечную активность. — Он умолк.

Лунзи очень удивилась, услышав о назначении в плановые исследования ее темы.

Оратор тем временем перечислял:

— У нас уже есть специалист по молекулярной биологии и кардиофизиолог…

Их имена появились на главном экране вместе с названиями их наиболее известных работ. Весьма впечатляюще, отметила Лунзи. И биолог Биас, и кардиофизиолог Тайлер публиковались в ведущих журналах.

— Восстановительная медицина? — спросил кто-то из задних рядов.

Оратор кивнул:

— Вполне подходит, если ваш сертификат включает дополнительную специализацию, имеющую ценность для восстановительной медицины тяжелых миров. Это близко основной задаче этого года.

На экране появилось имя специалиста по реабилитации. Конниган, сорок два года, автор монографии о реабилитации обитателей тяжелых миров после длительной работы под водой. Лунзи решила, что она ждет уже достаточно. Что, если еще кто-нибудь имеет такую же квалификацию?

— У меня есть исследования по продолжительному холодному сну и некоторый опыт работы с «тяжеловесами».

Все повернулись к ней, и только полученная психологическая подготовка помогла ей не покраснеть под пристальными, внимательными взглядами. Председатель вызвал ее досье на свой экран.

— Лунзи. Да, но я вижу, что вы еще не сдали квалификационные экзамены?

— Экзамены состоятся через три дня. — Они были назначены через шесть месяцев, но Джерик разрешил ей держать экзамен одной, раньше срока. — Все мои достижения есть в досье.

— Да — да, конечно. Удивительно, что вы так быстро все усвоили, а ваши способности как нельзя лучше подходят для этого задания. Как только вы сдадите экзамены, можете приступать к выполнению задания. — Оратор обвел взглядом зал в поисках следующего кандидата.

Сидевшая рядом с Лунзи женщина толкнула ее локтем:

— Вы уверены, что вам стоит лететь на Дипло? Я слышала, что причиной вашего последнего холодного сна послужили именно эти… из тяжелых миров?

Лунзи едва удержалась от свирепого взгляда. Слышала она об этом впервые, но среди медиков и ученых циркулировало огромное количество слухов.

— Я не могу говорить об этом, — ответила она, что вовсе не было ложью. — Расследование длится уже несколько месяцев, и все это время…

— О, я понимаю. Я не любопытна, доктор. Но я удивилась, что вы нанимаетесь на Дипло, только потому, что это все-таки могли быть выходцы из тяжелых миров.

Лунзи рассмеялась:

— Это положительно скажется на моей кредитной карточке.

Женщина фыркнула:

— Еще бы. Разумеется. Вы думаете, они должны понять, что деньги — это последнее, о чем вам стоит беспокоиться, но федералы слишком часто суют нос не в свое дело.

— Тяжелый случай, — согласилась Лунзи.

Она вытянула шею, чтобы получше рассмотреть последнего кандидата, темноволосого мужчину, занимавшегося генетикой «тяжеловесов». Лунзи решила, что с такой шириной плеч он вполне мог быть потомком уроженца тяжелых миров.

Потом было назначено время встречи всей исследовательской команды. Джарл был младшим (и менее приспособленным) из двух близнецов, родившихся в тяжелом мире. Он был просто зачарован примерами необычной наследственной адаптации, равно как и примерами необычной терпимости или нетерпимости к холодному сну. Если не принимать в расчет его происхождение, он казался вполне нормальным, и Лунзи совсем не чувствовала себя неуютно в его присутствии.

Биас, довольно капризный молекулярный биолог, производил куда более гнетущее впечатление: казалось, он может развалиться на кусочки в любой момент. Лунзи не могла понять, как он сможет выдерживать повышенную гравитацию, ведь атлетическим сложением он не отличался. Тайлер, кардиофизиолог, показался ей хорошим руководителем: стойкий, уверенный и энергичный, с таким легко работать. Она узнала из краткой автобиографии в одной из его статей, что в свободное время он увлекается альпинизмом, так что физические нагрузки были ему вполне по плечу. Конниган, специалист по реабилитации, оказалась стройной рыжеволосой женщиной и чем-то неуловимо напоминала Вариан.

Лунзи была уверена, что и сама она служит объектом подобного любопытства. Но им вряд ли удастся узнать больше, чем написано в официальном досье, ведь у нее практически не осталось друзей или коллег, которых можно было бы потихоньку расспросить. Правда, Лунзи интересовало, что они могли прочесть по ее лицу, чего ожидали от нее, о чем беспокоились и на что надеялись. Экзамены она сдала, и, как сообщил Джерик, сдала хорошо. Лунзи очень хотелось спросить, как ему удалось получить данные, которых никто никогда не видел.