Поворот дороги

Теплые тортильи и соус сальса уже стояли на столе. У Бетани заурчало в животе, когда она взяла одну лепешку, гадая, такая же она пряная, как отпечаталось в ее памяти. Откусив всего один кусочек, она убедилась, что так и есть.

– За столько лет меню осталось практически неизменным, – сообщил Грант, усаживаясь напротив. Прежде чем открыть меню, он на мгновение задержался взглядом на лице Бетани.

Очевидно, это место воскресило и его воспоминания тоже.

– Зато цены изменились, – заметила Бетани, просматривая список блюд. На пластиковой крышке меню красовалась фотография мексиканского генерала.

Грант улыбнулся:

– Полагаю, сейчас мы можем себе это позволить.

Ни один из официантов не был знаком Бетани, включая и девушку, принесшую им «Маргариту» со льдом. Ободки бокалов были украшены толстым слоем соли.

– И даже заказать два напитка вместо одного, – добавил он, наблюдая за тем, как Бетани слизывает соль, прежде чем сделать глоток.

Привычное употребление Грантом слова «мы» создавало иллюзию, что они снова вместе, но Бетани никак не отреагировала.

– Надеюсь, это заявление распространяется и на ужин тоже, – тихо произнесла она.

– Все, что бы ты ни заказала, будет мне по карману, – пробормотал Грант, не поднимая глаз от меню.

– Кажется, я никогда не говорила тебе, что люблю буррито с бобами, – призналась Бетани.

– В самом деле? – Он воззрился на нее изумленным взглядом. – Но… мы же заказывали их всякий раз, как приходили сюда.

Бетани промолчала. Будучи супругами, они ужинали в этом ресторане множество раз, но Грант никогда не интересовался, почему она регулярно оставляет большую часть своей порции на тарелке.

– Я думал, ты просто великодушничаешь, – сказал он. – Ну знаешь, специально оставляешь для меня кусочек, как ты это обычно делала для детей. – Он отложил меню. Вид у него был подавленный. – Мне очень жаль, Бетани. Прости, что вел себя столь невнимательно.

В этот момент к ним подошла официантка, чтобы принять заказ, и Бетани испытала облегчение, избавленная от необходимости продолжать неловкий разговор. Она выбрала техасский салат, а Грант заказал блинчики-энчиладос с курицей и буррито с бобами.

Официантка отошла, и Бетани сделала большой глоток «Маргариты», чувствуя, как по телу разливается тепло. Откинувшись на спинку стула, она выжидала. Грант явился инициатором встречи, и теперь ей было интересно, что он собирается ей сказать.

– Я встречался с Кортни пару раз, – начал он с упоминания невесты сына, – и она очень мне понравилась. Весьма разумна и, на мой взгляд, отлично подходит Эндрю.

– Согласна, – пробормотала Бетани.

– Я понимаю, что Эндрю и Кортни сами занимаются организацией свадьбы, с твоей помощью, конечно. – Ей было непривычно видеть Гранта нервничающим, но в данный момент он явно волновался, теребя в руках вилку и избегая визуального контакта. Наконец он откашлялся и произнес: – Я тоже хочу внести свой вклад.

– Тебе нужно поговорить об этом с сыном и его невестой, – сказала Бетани.

Он рассеянно кивнул. Им обоим было известно, что Эндрю не питает к отцу теплых чувств. Бетани стало жаль бывшего мужа, ведь он явно надеялся, что свадьба поможет ему наладить отношения с сыном.

– Так есть что-то, в чем я мог бы быть полезен? – спросил он.

– Не знаю… я предоставила Эндрю и Кортни информацию о людях, которым полностью доверяю.

Молодые люди сами принимали решения. Бетани, конечно, выдвигала свои идеи, но это, в конце концов, была их свадьба, поэтому она старалась советовать, но не контролировать.

– Расходы на свадебные торжества нынче велики, – заметил Грант.

– Верно. – Бетани знала людей, траты которых достигали тридцати тысяч долларов.

– Я бы хотел оказать детям финансовую помощь. – Он положил руки на стол.

Бетани сделала еще глоток «Маргариты».

– Это очень мило с твоей стороны, Грант, но тебе следует предлагать деньги не мне, а Эндрю и Кортни.

– Я просто хотел, чтобы ты знала.

– По отношению к детям ты всегда проявлял щедрость, – ответила она, про себя подумав, что подобное заявление несколько преувеличенно, но в общем недалеко от истины.

– Я почти потерял их, – пробормотал Грант, рассматривая свои руки. – Понимаешь, я не был уверен, что это правильно – сказать Эндрю, что я хочу дать ему денег на свадьбу. Подумал, что будет лучше, если эта идея станет исходить от тебя.

Бетани ждала, пока бывший муж посмотрит ей прямо в глаза.

– Нет, ты сам должен предложить Эндрю, – твердо произнесла она. – Он любит тебя, Грант. Ты же его отец.

Грант склонил голову, выражая таким образом согласие или, возможно, пытаясь уйти от ответа.

– Именно по этой причине ты пригласил меня на ужин? – прямо спросила Бетани, рассудив, что, узнав ответ на этот вопрос, сбережет много нервных клеток.

Некоторое время он хранил молчание.

– Есть и еще кое-что, что мне хотелось бы обсудить, – произнес Грант чуть слышно, так что Бетани пришлось напрягать слух в грохоте мексиканской музыки.

– Что же это?

– На свадьбе… как ты думаешь… – Он замялся. – Не станешь ли ты возражать, если в церкви мы будем сидеть рядом? Как родители Эндрю?

– Сидеть рядом? – переспросила Бетани, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.

– Большинство разведенных пар так не поступают.

– Верно.

– Перед гостями и, что еще более важно, нашими семьями и детьми мне бы хотелось показать, что мы единый фронт.

Бетани подавила гримасу отвращения. Когда он бросил ее и детей, то его вовсе не заботил пресловутый «единый фронт». Она поразилась еще и тому, что забыть оказалось намного труднее, чем она предполагала. Ее шокировала легкость, с которой гнев на бывшего мужа снова вырвался на свободу, хотя ей казалось, что он остался в прошлом.

– Это вовсе не будет неуместным, если ты об этом, – убеждал Грант. – Ты не вышла замуж второй раз, а я снова свободен. Не будет ли странно, если мы сядем порознь?

– Верно, сейчас ты свободен, но так было не всегда, – едко заметила она.

Грант напрягся:

– Я прошу тебя лишь об одном – подумать над такой возможностью. Мы действительно могли бы сидеть вместе, а потом стоять со стороны родственников жениха. Если ты согласишься, я буду очень рад, если же нет… – Он глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться. – Ну а если нет – я пойму. Я пытаюсь сказать лишь то, что приму любое твое решение.

Бетани не смогла удержаться от язвительного замечания:

– Иными словами, хочешь показать всем, что ты прощен? Что мы по-прежнему друзья? Мысль, конечно, благородная, хотя не думаю, что она несет в себе хоть крупицу здравого смысла.

Грант принялся рассматривать свой бокал:

– Знаю, что ты никогда не сможешь до конца простить меня.

Его слова устыдили Бетани. Она тяжело вздохнула.

– Извини, Грант, – сказала она. – Я тебя не ненавижу. Правда. – Она посвятила этому мужчине двадцать лет своей жизни. Он отец ее детей, и крошечная частичка ее сердца до сих пор питала к нему нежные чувства.

Грант устремил на нее полный надежды взгляд:

– Мы можем так поступить? Появиться вместе в этот самый главный день в жизни нашего сына?

– Я подумаю, – пообещала Бетани.

– Это все, о чем я прошу, – ответил он и больше не стал поднимать этот вопрос.

Вскоре принесли их заказ. Грант принялся поливать блинчики соусом, а Бетани сохраняла молчание, ожидая, когда бывший муж передаст ей ее тарелку.

– У Энни сегодня важный день, насколько мне известно, – заметил Грант.

Хотя дочь почти не упоминала о разговоре с отцом, Бетани знала, что они регулярно созваниваются.

– Какое у тебя сложилось мнение об этом Вэнсе? – поинтересовался он, накалывая на вилку кусок блинчика.

Пытаясь собраться с мыслями, Бетани стала поливать соусом свой салат.

– Он хороший парень… Немного незрелый, на мой взгляд. – Она немного помолчала, потом добавила: – Но и Энни тоже. – Она снова отхлебнула «Маргариты». – Он специализируется в области археологии, закончил колледж в этом году. Полагаю, собирается поступать в магистратуру.