Страница 9 из 79
— Никогда еще не наряжала, — призналась Снегурочка. — Интересно же.
— Чего там интелесного, — махнул рукой Ванюша. — Бели из колобка иглушку и вешай на ветку.
— А меня, Ванечка, научишь?
— Научу, — согласился ребенок, подбоченившись.
Под его чутким руководством мы справились с развешиванием игрушек, конфет и фруктов в два раза медленнее, чем я планировал сделать это сам. Зато в процессе поучаствовали все, получив при этом массу положительных эмоций.
К тому времени когда в коробке осталась лишь огромная звезда, которую надлежало водрузите на макушку, к приведению вечнозеленого дерева в праздничный вид были приобщены все оказавшиеся в обозримом пространстве люди. И не только… Досталось задание и домовому, который неосторожно сунулся на двор — сосчитать количество прибывших гостей и прикинуть: а не пора ли ключ от подвала куда подальше спрятать? Шучу, конечно. Он у нас при всей домовитости натура хлебосольная. В том смысле, что хлеба с солью завсегда поднесет. Но не больше…
— Нужен удлинитель. Ну, провод такой, длинный… и тонкий.
— Змея, что ли? — предположил домовой.
— Да нет! Провод неживой.
— А… нужна дохлая змея. Так где я ее найду? Зима, однако.
— Да не нужна мне никакая змея. Ни дохлая, ни тем более живая. Нужен уд-ли-ни-тель. Такой, как тот, что в Ванюшкиной комнате к компьютеру подсоединен.
Пока я пытался объяснить Подпольщику, так зовут домового, что от него требуется, Ванюшка, приспособив Добрыню Никитича под подъемник, водрузил звезду на самую макушку елки. Осталось подвести электричество. Казалось бы, что может быть проще? Взял удлинитель, воткнул в розетку, протянул к елке… все! Готово. Теоретически — проще пареной репы, а практически… Про пареную репу в этих краях все слышали, даже те, кто не едал ее, а вот про электричество…. Если имеющаяся у меня информация верна и Атлантида уже действительно погибла, то единственная розетка во всем этом мире в настоящее время находится в комнате Ванюшки и питает его компьютер. Тоже единственный. Что служит источником электроэнергии — не спрашивайте. Я не энергетик. Но даже моих скудных знаний хватит, чтобы заподозрить применение магии. А иначе как объяснить тот факт, что уже второй год компьютер работает от одной крохотной пальчиковой батарейки фирмы «Трое из ларца», которая вставлена в розетку? То-то… Магия. Можно, конечно, расспросить Люцифера, который занимался электрификацией этой конкретной розетки. Но в его разъяснениях всегда присутствуют два неприятных фактора. Во-первых, обилие специфических терминов. Из них я раньше слышал едва ли половину, а уж понять их значение могу в единичных случаях. Во-вторых, скука. Любое объяснение Люци превращает в просветительную лекцию, перенимая при этом худшую из лекторских привычек — монотонность. Задаешь вопрос. Он начинает отвечать. Ты уже понял, что понять ничего не сможешь, и решил, что оно тебе не очень-то и нужно было, а он все бубнит, бубнит…
— Ладно, — махнул я рукой на свою затею. — Завтра что-нибудь придумаем. А сейчас заходите-ка в дом — продрогли, поди?
— Но вместо того чтобы греться у печи, сядут за стол пробормотал себе под нос Подпольщик, почесав затылок. К слову, прозвище домового — Подпольщик, образовано не от зреющих в его Голове планов свержения существующей власти — к политике он равнодушен, а из-за излюбленного места отдыха, расположенного в нише под полом. В подполье, одним словом.
Расположившись за столом, мы начали с того, с чего начинается любое застолье. С тоста и усиленной работы челюстей. В ход пошли холодные и остывшие закуски, разносолы и прочая снедь. Лишь значительно позже, когда частота работы челюстей упала до критической отметки, за которой пережевывание пищи не мешает конструктивной беседе, мы смогли обсудить причину раннего визита Деда Мороза и Снегурочки.
— Тревожно мне, — признался Мороз Иванович. — Неспокойно на сердце.
— Отчего же?
— Слишком много непонятных происшествий стало происходить в последнее время. Так что не откажи в моей просьбе: вместе с Ливией поспрашивайте у своих, что такое происходит на белом свете?
— А что случилось? — уточнил я.
— Ну вот, к примеру, я завсегда для различных работ держу десяток снеговиков. Перенести что-нибудь тяжелое, тропу от снега очистить, да мало ли… А дня три тому они все враз растаяли. Несмотря на трескучий мороз.
— Живые снеговики? — удивился я. — Никогда не слышал.
— Да какие они живые?! Просто могут двигаться.
— А откуда они берутся?
— Из снега, — поражаясь моей недогадливости, ответил Дед Мороз. — Как дети лепят, так и я.
— У нас на полке один есть, — сообщил Ванюшка. И добавил, с намеком: — Только он не шевелится. Почему-то…
— Для этого я беру морковку потолще да две пуговицы костяные.
— Молковка для носа? — уточнил ребенок. — Или воткнуть куда дотянешься?
— Так ты и до пупа не дотянешься… — Сопоставив размеры ребенка с предположительными габаритами снеговика, Дед Мороз смутился. — Э-э-э… морковка для носа.
— А пуговицы вместо глаз?
— Правильно.
— У моего снеговика и нос есть, и глаза, и даже уши из капусты, а он не шевелится.
— Так на это, — по секрету сообщил Дед Мороз, — слово специальное есть. Волшебное.
— Секлетное? И детям с ним иглаться нельзя?
— Вообще-то да, но… Эй, мамки! Эй, няньки! — вскричал Мороз Иванович, которому наша пьющая за встречу компания была менее интересна, нежели детский восторг. Сам-то он не пьет — Яга к делу подошла серьезно и избавила его от сей пагубной привычки методом ментального кодирования. Если не навсегда, то надолго. Очень надолго… — А ну-ка, одевайте-наряжайте Ванюшку, пойдем снеговика расшевелим.
— Ул-л-ла!!! — скатываясь со скамьи, возликовало мое ненаглядное чадо, придя в восторг от предстоящего развлечения. — Сейчас мы снеговика активизилуем. Па, можно?
— Можно.
Няньки заохали, заахали, но последовали за Ванюшкой, который бегом бросился в свою комнату, одеваться.
— Да… — задумчиво протянул Добрыня, подперев рукой щеку, — дети…
— За детей! — предложил я.
Снегурочка мило покраснела, но строить из себя кисейную барышню не стала. Пригубив зелена вина марки «Специальная богатырская с перцем», она запила его квасом и закусила икоркой белужьей.
— Вот это по-нашему.
Со двора донесся звонкий детский крик:
— Зал-л-лаботала!
Выйдя спустя полчаса из избы — подышать свежим воздухом, я обнаружил, что снеговик действительно работает. В самом прямом смысле. Ему в руки сунули лопату и заставили очищать двор от снега. Особого рвения в занятии этим делом он не проявлял, но и не отказывался от общественно-полезной работы.
Вышедший вслед за нами на крыльцо домовой некоторое время наблюдал за действиями слепленного из снега работника, а затем прикрикнул на него:
— Ты как чистишь двор, рохля ушастая?! Тщательнее, тщательнее…
Снеговик на миг задумался, шевеля… э-э-э… ушами — капустными листами, и, вернувшись на исходный рубеж, принялся повторно соскребать снег с уже убранного участка.
— Вот так-то лучше, — уперев руки в боки, заявил домовой. — За всем следить самому приходится…
— А давайте еще одного слепим? — предложил Ваня, крутясь вокруг Мороза, ставшего на этот вечер лучшим его другом по детским играм.
— Завтра, — пообещал я. — А сейчас тебе уже спать пора. Да и нам тоже…
Удостоверившись, что все гости достойным образом устроены на ночь, я едва добрался до своего ложа и, обессилено рухнув на него, мгновенно заснул.
Отступление первое
ПРОИЗВОДСТВО ЗОМБИ КУСТАРНЫМ СПОСОБОМ
Из того, что было, — из того и слепила…
Мамбуня Агагука с отвращением жевал подгоревшую яичницу, в которой изредка попадались твердые как камень куски чего-то, что горбун обозвал немного пережаренным мясом. Может, так оно и было на самом деле, но проверить это на вкус не удалось, поскольку попытки разгрызть такой кусочек ни к чему не привели.