Страница 9 из 13
— Разумеется.
— Всем было весело, никто не ссорился? На вечеринке?
Я кивнула.
— Женщина, которую вы нашли, — прощупывал он, — не из числа ваших гостей?
Я тупо уставилась на детектива:
— Они все уехали. Лондонские. Довольно рано. Я своими глазами видела, как их машина выехала с парковки.
Его вопрос навел меня на мысль, и, прежде чем детектив задал следующий, я поспешила сказать:
— Там была прошлой ночью какая-то машина. Только что припомнила. На парковке. Когда я вышла посмотреть, что там стучит, услышала, как отъезжает машина. Я еще подумала: странно, что фары не включили, ведь темно. И на парковке должно автоматически включаться освещение — там стоят датчики, но они не сработали. Освещение не включилось.
Сержант записывал за мной каждое слово, и, когда я наконец заткнулась, он все еще продолжал писать.
— Вы не разглядели модель автомобиля? Регистрационный номер? Цвет?
— Темный. В смысле, цвет. Больше я ничего не разглядела.
Он неторопливо кивнул, что-то еще пометил у себя.
— Вы знаете, кто это? — спросила я (только бы голос не выдал, не дрогнул!).
— Жертва? А вы, Дженевьева? Вы с ней не знакомы?
— Нет, — заторопилась я. — Но я толком и не разглядела лица. Поняла, что там труп, и заорала.
На это детектив-сержант ничего не ответил, но уставился на меня с любопытством, словно знал что-то, о чем я и не догадывалась. Словно я поведала ему что-то интересное.
Он тщательно все записывал уже на третьем листе разлинованной бумаги со штампом, а когда закончил, протянул мне эти листы. Я тупо уставилась на округлые буквы: надо же, у детектива-сержанта девчачий почерк, кто бы мог подумать.
— Мне нужна ваша подпись, — предупредил он.
— Что это?
— Ваши показания. Перечитайте их внимательно, убедитесь, что у вас нет замечаний. Затем подпишите внизу каждой страницы. Вот здесь, видите? И вот здесь.
Я кое-как прочла. Записи были составлены от моего имени, как будто я сама их вела. Странно было видеть свой рассказ, изложенный этим детски округлым почерком, и мне все хотелось поправить то или иное выражение. Ну, что это: «Было темно, и я не могла разглядеть лицо неизвестного мне лица»? — но не осталось сил спорить. Я кое-как поставила росчерк на каждой странице и отдала следователю:
— Теперь я могу вернуться к себе?
— Пока еще нет. Мы скажем, когда закончим, договорились? Чувствуете себя нормально?
— Вроде да.
Я потихоньку снимала с себя верхнее и нижнее одеяло, разворачивалась, как будто слой за слоем убирала перевязку. Тело и впрямь болело, словно я расшиблась, но все же накатило облегчение: кажется, удалось вывернуться.
— Мы еще вернемся и поговорим с вами, — предупредил детектив. — Завтра, скорее всего. Могу я узнать ваш номер телефона?
Я продиктовала ему.
— Боюсь, рассказывать больше нечего, — сказала я. — Стук разбудил меня, я пошла посмотреть и наткнулась на это. Вот и все.
— Ага, — ответил он, протягивая мне визитную карточку: «Детектив-сержант Эндрю Бастен, отдел убийств». — Но мало ли что? Может быть, еще что-то припомните. Как припомнили про машину на парковке. Мозг выкидывает такие штуки после шока, он вроде как вспоминает то одно, то другое, а не все сразу.
Детектив поднялся по трапу на палубу «Сувенира», я выползла вслед за ним. Салли и Джози сидели на деревянной скамье посреди горшков с петуниями и геранями, любимицами Салли. Осень уже наложила на них свою лапу.
— Ты как? — окликнула меня Джози.
— Спасибо, все нормально.
— Ты очень бледная, — всполошилась Салли.
Бастен слегка откашлялся.
— Я пойду, — сообщил он. — Известите меня, если еще что-то припомните.
Двинулся он, сойдя с «Сувенира», не к парковке, а обратно на понтон, к тому месту, где стояла «Месть прилива». Вокруг нее все еще крутилось множество людей, край понтона был опоясан полицейскими ленточками как место преступления, но детектив приподнял ленточку и поднырнул под нее. Два человека в белых комбинезонах ползали по краю понтона, что-то там искали. Для освещения приволокли специальные переносные фонари, похожие на те, что используют на киносъемках: давно наступил день, но тучи так и не разошлись, поэтому требовалось дополнительное освещение. Я представила себе, что они могут разглядеть при свете этих фонарей там, внизу, в воде, и меня пробрала дрожь. Зазор между краем понтона и бортом был накрыт большим куском синего брезента.
Начинался отлив.
— Они ничего не увозили, — сказала Салли. — Думаю, тело все еще там.
Рядом с другими автомобилями на парковке стоял теперь черный фургон с серой надписью «Частная клиника». У главных ворот дежурили двое полицейских, никого не впуская и не выпуская.
— Я слышала, один из них сказал, что тело скоро поднимут. Пока снова не начался прилив.
Мы смотрели, как люди приходят и уходят. На дороге скопились зеваки, туда направили констебля разгонять толпу. Затем явились журналисты и принялись кружить вокруг понтона в надежде на сенсационные снимки. Салли сделала сэндвичи, Джози съела парочку, а я сидела и тупо смотрела на свой, лишь бы не смотреть ни на что другое. Потом меня уложили на диван в салоне «Сувенира» и посоветовали заснуть. Я слышала, как мои приятельницы болтают на палубе, комментируя все происходящее. Хорошо бы отключить звук, да не выйдет.
Спустя много времени — мне показалось, прошло несколько часов, — на палубе «Сувенира» раздался голос детектива-сержанта Бастена: если я хочу, могу возвращаться к себе. Я подхватилась и выскочила на палубу, но сержант уже ушел.
— Он сказал, ты можешь вернуться, — сообщила мне Салли. — Они все еще возятся там, внизу, но вернуться можно, если ты хочешь.
Я глянула в сторону понтона: люди в белых комбинезонах толпились вокруг «Мести прилива».
Джози подошла и крепко обняла меня. Большая, теплая, мягкая.
— Бедная девочка, — заворковала она. — Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, спасибо, — ответила я. — Пожалуй, я прямиком в койку и попытаюсь уснуть. До чего ж я устала!
Это правда, я устала, но вовсе не рассчитывала уснуть. Просто хотела побыть одна. Пусть все оставят меня в покое, мне нужно сосредоточиться, нужно сообразить, что теперь делать, что говорить, чтобы по оплошности не выдать себя.
— Давай я загляну попозже, посмотрю, как ты там.
Шатаясь, на подгибающихся ногах, я кое-как спустилась с «Сувенира». Словно после долгой болезни или тяжелого сна. Яркий свет заливал место преступления. Никогда еще в нашей гавани не собиралось столько народу.
Молодая женщина в полицейской форме преградила мне дорогу к «Мести прилива».
— Он сказал, я могу вернуться к себе, — сослалась я на детектива Бастена.
— А, это ваше судно? Минутку, только спрошу.
Детектив-сержант стоял на краю понтона и разговаривал по мобильнику. Девушка в форме привлекла его внимание и указала на меня — я так и стояла перед болтавшимися на ветру полосками бело-голубых ленточек ограждения.
Донесся голос сержанта:
— Да-да, пропустите ее.
Девушка улыбнулась и жестом пригласила меня пройти.
— Нелегко вам пришлось, — заметила она (я еще и до сходней не добралась).
— Да уж, — согласилась я. Лишь бы не вздумала расспрашивать!
— Держитесь, — только и добавила она. Ее улыбка была теплой и искренней.
Я кое-как доковыляла до каюты, ноги превратились в студень. Телефон Дилана валялся там, куда я бросила его ночью. Дрожащими руками я открыла меню, в меню — контакты, в контактах — единственное имя, «ГАРЛАНД», и нажала кнопку вызова.
Долгие гудки. Сердце билось все чаще: сейчас он ответит.
— Да?
О, этот голос! Сколько времени прошло, и разом все припомнилось, все вернулось, нахлынуло.
— Это я. — Голос у меня встревоженный, но приглушенный. Не дай бог, кто-то подслушает.
— Да. Чего тебе?
На особо горячее приветствие я не рассчитывала, ведь Дилан категорически запретил мне самой вызывать его, но к настолько враждебному тону я готова не была.