Это проклятое ремесло

Я сел за руль. Никаких осложнений, никакого противоугонного устройства... Конфетка! Мотор ровно заработал, его привычный шум подбодрил меня. Я выпутался из большой передряги... Теперь надо предупредить Матиаса... Я поехал наугад по пустынным улицам и заметил одного типа в халате, который прогуливал пса.

Хозяин псины походил на перьевую метелку без перьев: он был лыс, как яйцо. Я остановился около него и, стараясь не высовываться из окна, спросил:

— Тессинштрассе, пожалуйста?

Добряк дал мне подробнейшие объяснения. Следуя его указаниям, самое большое через десять минут я уже звонил в дверь пансиона Виеслер.

Это был старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами времени на тесаных камнях.

Я что есть силы заколотил в дверь, что было несколько рискованно, но время осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не должен был думать о себе. Главное — предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он сдриснул как можно быстрее, если был еще жив, что весьма проблематично. Мой стук остался без ответа. Меня преследуют шпики, и я только что прибыл с корриды. Было от чего всполошить весь квартал. Наконец-то в одном из окон первого этажа загорелся свет. Лицо старой дамы в шиньоне прижалось к окну, напоминая голову экзотической рыбы. Я улыбнулся ей. Она приоткрыла окно.

— Что случилось? — спросила она.

— Извините, не вы ли хозяйка?

— Я мадмуазель Виеслер, собственной персоной...

— Простите, что разбудил вас, мадмуазель, но дело идет о чрезвычайном случае. Мне необходимо поговорить с господином Матиасом, это очень срочно.

Старушенция смягчилась. Она была похожа на карикатуру. На ней была ночная сорочка в цветочек, а ее пышный шиньон идеально подходил ее жилищу.

— Господин Матиас еще не вернулся...

Ледяная рука схватила меня за сердце.

— Не вернулся?

— Нет. Вы по какому поводу?

— Один из его родственников серьезно болен.

— Боже мой! Его мать?

— Именно так!

Старушка разволновалась. Она издала неподражаемый крик лебедя, которого душат.

— Ох! Мне кажется я знаю, где он!

— Неужели?

— Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он назначал свидание на одиннадцать часов в «Гранд Кав».

— Что это такое?

— Вы не знаете Берна?

— Нет!

— Это большой ресторан в подвале с аттракционами...

— А! Очень хорошо!

Она объяснила мне дорогу.

— Вы сказали, мадмуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?

— Совершенно верно!

— Могу я вас просить, который час?

— Без двадцати минут полночь...

Я помчался к машине. Еще немножко удачи, и, возможно, я приеду вовремя. Наши друзья из сети Мохари, видимо, строили определенные планы насчет будущего Матиаса... надеялся, что их встреча сколько-то продлится и я успею внести некоторые коррективы. Я спятил, подумаете вы, являться в крупный ресторан, когда мое фото не сходит с первых страниц прессы. Но у меня не было выбора.

Я перед «Гранд Кав»... Вход напоминает вход в подземку. Написанная от руки дрожащими разноцветными буквами афиша возвещает: «Девы Рейна! Цыганский оркестр!»

Любопытное заведение. Оформлено в виде громадной бочки. Зал, сцена — в форме бочки. Столы — бочки. На галерее теснятся молодые люди, которым нечем заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары, сидят внизу. Я осматриваю галерею. Матиаса там нет. Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.

Между тем на сцене «Девы Рейна» приводит всех в бешенство и отчаяние. Их средний возраст, должно быть, около семидесяти четырех лет. У скрипачки, которая дирижирует оркестром, такое лицо , что она может претендовать на роль Мадам Пипи в подземных клозетах. Когда она играет, ее скрипка, следуя движениям смычка, цепляется за вставную челюсть, падения которой я ожидаю с минуту минуту.

Однако я пришел сюда вовсе не слушать музыку. Я осмотрел зал и имел невыразимую честь заметить за одним из столиков Матиаса. Он сидел ко мне в профиль и был с девушкой, которая находилась спиной ко мне. Насколько я мог составить себе представление, отношения их были отнюдь не холодными. Мой приятель держал свою пастушку за руку и жадно целовал. Значит, я зря бил тревогу. Люди из сети Мохари более терпеливы и более искусны, чем я предполагал. Видимо, они решили воспользоваться Матиасом в нужный момент.

Женоподобный официант задал мне вопрос на швейцарско-немецком.

— Вы говорите по-французски, дружище?

— Немного, я служил четыре года в Табарэне! — сказал он.

— Вы не из Панамы?

— Это видно?

— И слышно тоже!

Он стал внимательно разглядывать меня...

— Скажите...

— Да!

— Вы случайно не киноактер?

— Нет, почему?

— У меня впечатление, что я где-то видел вашу фотографию...

Жемчужины пота украсили мой нос.

— Это просто сходство. Все говорят, что я похож на Кэри Гранта.

— Я этого не нахожу, — заметил недоделанный.

— По-вашему, я более схож с Габриэлло?

— Я этого не говорил...

Мне стало не до шуток, я не хотел лишних осложнений.

— Принесите мне кислой капусты и бутылку белого, любезный!

— Хорошо, месье!

Он удалился, подпрыгивая. Я продолжал наблюдать за Матиасом. Возможно, он закадрил девицу в Берне, а ублюдки из сети скоро появятся, чтобы расправиться с ним.

Я мог только посоветовать себе глядеть в оба и как следует. Во всяком случае я находился между выходом и Матиасом. Оставалось только ждать. Возможно, представится случай незаметно предупредить Матиаса.

Гарсон, изображающий парижанина, а сам-то лопух лопухом, появился, неся огромное блюдо, на котором дымилась гора капусты. Ее аромат щекотал мне ноздри. Я был голоден как волк...

Не напрягаясь, я уничтожил воз тушеной кислой капусты, дымящихся сосисок, шпика, ветчины, картофеля. Бутылочка белого последовала туда же. Когда я отодвинул тарелку, почувствовал себя громадным, как Кинг Конг.

Матиас все покусывал пальчики своей спутницы. Этот чертов Матиас всегда начинал с того, что опрокидывал какую-нибудь красоточку, где бы ни появлялся. Кроме себя, я не знаю субъекта, более шустрого, чем он, в такого рода развлечениях... Я не мог удержаться от смеха, видя, как он предается культу, действующему (если можно так выразиться) в среде влюбленных. Когда вы наблюдаете со стороны все слащавости, которым они пылко предаются, у вас появляется желание биться задом о километровый столб.

Прикончив бутылочку белого, я заказал крепкого, чтобы немного взбодриться, и начал немного хмелеть. Если я выберусь из этой небывалой авантюры, клянусь вам, что буду отдыхать на Лазурном берегу, понравится это Старику или нет.

Но до этого надо еще дожить!

В конце концов, сказал я себе, можно подойти поближе к их столу. Когда Матиас меня увидит, он, если сочтет возможным, прямо или косвенно свяжется со мной. Он волевой, энергичный молодой человек, и, хотя не очень давно принадлежит к нашей службе, всегда проявлял похвальную инициативу.

Я расплатился с гарсоном и двинулся по направлению пары. Матиас, украдкой целовавший в шею свою спутницу, заметил меня, и его глаза округлились. Я посмотрел в зеркало, находящееся напротив влюбленной пары и ощутил сильный разряд в спинном мозгу! Девица, которую он чмокал, была ни кто иная, как моя отравительница, очаровательная Грета собственной персоной!

Сюрприз что надо! И каков! Я резко развернулся и направился к туалетам, где немного подождал Матиаса, надеясь, что он последует за мной.

Действительно, вскоре он появился. Сделав вид, что не знаком со мной, и убедившись, что кабинки не заняты, он вынул расческу из кармана и стал перед умывальником приводить в порядок свою черную шевелюру. Не глядя на меня он прошептал:

— Итак, что происходит?

— Меня хотят попробовать на роль Буфалло Билла в Голливуде, так что я тренируюсь...

— Брось ломать комедию! Что произошло?