Страница 17 из 20
— Я ему приказал. Он будет повиноваться, — не унимался заботливый отец.
Вальдар усмехнулся:
— Что ж! По рукам!
Камдил покачал головой и присвистнул:
— Хороший бросок.
Насаженная на шест голова чучела в старом бацинете[11] сорвалась с основы и, пролетев вместе с вонзившимся в нее топором шагов десять, упала среди корневищ векового дуба.
— Лис! Глянь на всякий случай, нет ли кого поблизости. А то, неровен час, завернет сюда добрый человек дорогу спросить.
— Ага, тут мы ему последний путь и оформим. Мальчик, ты где научился томагавки кидать?
— Отец сызмальства велел. От заутреней и до обедни.
— У твоего папы недюжинный педагогический дар! — восхитился Сергей.
Кристофер де Буасьер озадаченно уставился на спутника благородного рыцаря:
— Не, у него дара нет. У него свое все. И потом, мы не только топоры кидали.
— А шо еще? Пламенные взгляды?
Юноша отчего-то покраснел:
— Ну, там, камни, бревна…
— И прочие тяжелые предметы. Например, друг друга.
— Оно конечно. Мы с братьями всякий день эдак возились.
— Ладно, хватит разговоров! — прервал Камдил. — Бери меч.
Верзила со вздохом принял из рук Сергея риттершверт, оглядел его, точно надеясь на то, что клинок сам знает, что ему делать, и нехотя принял защиту.
— Мальчик мой, это что?
— Ну, если вы меня будете рубить по правому плечу, я вскидываю оружие вот так, а если изволите атаковать в бедро…
— Забавно, — усмехнулся Вальдар. — En garde!
Детина встрепенулся, судорожно поводя клинком справа налево. В этот миг Камдил коротко подал свой меч вперед, демонстрируя атаку колющим в горло. Радуясь, что разгадал намерение противника, Кристоф де Буасьер отмахнулся мечом с такой силой, что, виси сбоку туша барана, легко перерубил бы ее пополам. Но ни туши, ни барана сбоку не было. Зато перед самым носом ошеломленного де Буасьера оказалось острие меча. Юнец раздосадованно взревел и попытался отмахнуть его в другую сторону. Острие исчезло и тут же уперлось в бедро новоявленного оруженосца.
— Так. С мечом придется изрядно поработать. Что ж ты до таких лет дожил, а ничему не научился?
— Мы, Буасьеры, с топором хороши, — насупился Кристоф.
— Ага. Шо то сало с горчицею.
— Боевая секира — это замечательно, — покачал головой Камдил. — Но меч — первейшее оружие рыцаря. А кроме того, что ж ты ревешь-то как медведь? В бою необходимо соблюдать хладнокровие.
Кристоф повесил голову и виновато потянул носом воздух.
— Ладно, с этим более или менее понятно. Ну-ка, Лис, покажи ему, как следует пользоваться луком.
— Да легко, — расплылся в улыбке Сергей, вытаскивая из чехла английский ростовой лук и щелчком ставя на него тетиву.
— Малый! — позвал он. — Возьми-ка бестолковку, которую ты снес топором, и кинь в сторону во-он того дерева.
Кристоф повиновался, но с заметной неохотой.
— Ап! — скомандовал Вальдар.
Срубленная башка взлетела, подброшенная могучей рукой сурового юнца, и в тот же миг три стрелы одна за другой догнали ее в воздухе и пригвоздили к древесному стволу.
— Мы, Буасьеры, — задирая голову и рассматривая оперение стрел, образовавших практически ровную линию, вздохнул оруженосец, — не признаем луков.
— Это еще почему? — возмутился Лис.
— Издали бить всякий сможет. А вот ты сойдись глаза в глаза.
— Да не вопрос, — вскинулся Сергей. — Ты шо, меня на слабо́ берешь?
— Лис, — позвал Камдил, — остынь.
— Не, ну капитан! Какой-то молокосос будет здесь пальцы гнуть, а я ему спускать должен?
— Мы, Буасьеры, всегда говорим что думаем, — упрямо наклонил голову Кристоф.
Камдил взял напарника за плечо, предотвращая атаку:
— Похвальное качество. Чем еще славен ваш род?
Юноша исподлобья хмуро посмотрел на своего рыцаря.
— Мы, Буасьеры, никого не боимся.
— Недурно. Но для рыцаря маловато. Кроме владения конем и оружием рыцарь должен обладать рядом вежеств. Уметь петь и аккомпанировать себе на лютне, слагать стихи, танцевать куртуазные танцы.
— Мы, Буасьеры, не играем на лютне, — пророкотал оруженосец. — И песен не поем.
— Господи, — всплеснул руками Лис. — Из какого леса ты явился?
— Из нашего, — не меняясь в лице, сообщил Кристоф.
— Ты что же, правда вырос в лесу? — удивленно переспросил его Вальдар.
— Да. Я же сказал, мы Буасьеры…
— Капитан, окажи мне рыцарскую милость! Заставь своего оруженосца не упоминать больше о нравах своего доблестного рода.
Юноша опять насупился. И было видно, что, когда б не благоволил бойкому лучнику доблестный рыцарь Вальдар Камдил, малец не преминул бы еще раз продемонстрировать, как ловко он пользуется боевым топором.
— Постой, — вдруг меняя тон, произнес Лис, — а скажи-ка, дружаня, ваш замок, часом, находится не к северо-востоку от Дижона?
— Там. — Кристоф махнул рукой.
— Это и есть северо-восток, — назидательно проговорил рыцарь.
— Я почему-то так и подумал, — продолжал Сергей. — Судя по фигуре того инвалида, с которым ты беседовал в деревне, «они, Буасьеры», никогда не пренебрегали правом первой ночи.
Юноша вновь нахмурился.
— А ну прекрати!
Камдил свел брови на переносице.
— Да я шо! Я только хотел узнать, по какую такую воду весь народ свалил.
Оруженосец долгим изучающим взглядом посмотрел на соратника благородного рыцаря, потом на него самого, точно спрашивая разрешения.
— День поминовения святого Урсуса, — наконец произнес он.
— А шо, дома поминать нельзя было? Или, там, на постоялом дворе кого оставить.
Юноша, пожав плечами, отвернулся. Затем, точно вспомнив, улыбнулся и сказал:
— А еще я рисовать умею.
— Что ты рисуешь? — радуясь возможности сменить тему разговора, поинтересовался Камдил.
— Всякое. Вот, к примеру…
Он в задумчивости оглянулся, ища чем и на чем привести обещанный пример. Не обнаружив ничего подходящего, он потянул через голову холщевую рубаху, демонстрируя отменную мускулатуру, затем подошел к костерку, на котором Сергей еще недавно варил предусмотрительно захваченный с собой кофе, вытащил потухший уголек и через несколько минут изобразил на расстеленной поверх щита холстине тощую физиономию с переносицей, в силу жизненных передряг имевшую характерный вид латинской буквы «S».
— О как! — восхитился Сергей. — А шо! Сходство на лице. А скажи, голуба, как ты теперь без рубашки-то пойдешь?
— Да так одену. Потом отстираю.
— Я те дам, отстираю. Ты че? С дуба упал? Меня еще никто никогда не рисовал. Я лучше у тебя рубашку куплю. На вон, плащом накроешься. Если что — скажешь: камизу медведь порвал.
Глаза Кристофа удивленно расширились:
— Мы, Буасьеры…
— Стоп! Стоп! Стоп! Не начинай. Лучше скажи, парень, сколько тебе за рисунок отвалить?
— На. Возьми, если нравится.
Оруженосец удивленно, но с затаенным удовольствием протянул Лису холщовую рубаху.
— Мы, Буасьеры — род богатый. У нас рубах много. Мы здесь испокон веков лесничими служим.
— Хороший рисунок, — критически оглядывая изображение друга, кивнул Вальдар. — Скажи, кто тебя рисовать учил?
— Никто. Сам умею. В замке книги старые…
— Кристоф! Вот ты хороший парень, — хмыкнул Лис, — но иногда как загнешь! Я шо этих старых книг не видел? Там же человек как глиста в обмороке. А у тебя — вылитый я.
— Это другая книга, — оскорбленный недоверием, пустился в объяснения юноша. — Ее моя троюродная прапрапрабабушка велела хранить, покуда она ей не понадобится. Вот с этого фолианта я картинки-то и срисовывал.
— Ну, если прапрапра… — почесал голову Лис, — то, думаю, родственнице твоей книженция больше не пригодится. Занятно было бы взглянуть, как считаешь, капитан?
— Отчего же это вдруг не понадобится? — ошарашенно спросил Кристоф. — Вот намедни, аккурат на зимний солнцеворот, она за ней приезжала.
11
Бацинет — вид шлема.