Башни земли Ад

— Это моя вина, ваше величество, — вновь склонил голову гигант.

«Экого молодца Витовт себе заполучил. Уж верно, такой способен не только письма возить. По всему видать, в схватке ему под меч лучше не попадаться. Перемахнет от плеча до просака и не заметит».

Князь отошел от окна и сел на высокий резной трон.

— Да уж понятно, твоя. Где послание?

Рыцарь кивнул ученому мужу. Тот неспешно с почтительной осторожностью извлек из тубуса перевязанный шелковой лентой свиток. Ягайло принял драгоценный пергамент и развернул его. Пробежав строчку за строчкой, он вновь свернул письмо в трубку и начал медленно постукивать им по золоченому подлокотнику.

— Вы давно видели Александра?

— Несколько дней назад, ваше величество.

— Вам не показалось, что он спятил?

— Он был в добром здравии, прекрасном расположении духа, полон сил и производил впечатление человека весьма трезвомыслящего.

— Значит, временное помутнение рассудка случилось с ним именно в тот миг, когда он диктовал сие послание. Я надеюсь, завтра, от силы послезавтра ко двору прибудет новый гонец с извинением за нелепости, которые он пишет.

— Я бы не стал на это полагаться, ваше величество.

— Вы знаете, о чем тут речь?

— Если мне позволено сказать, знаю. Великий князь, поддержав Тохтамыша и, в свою очередь, поддержанный князьями Смоленской и Галицкой земли, выступил против эмира Тамерлана, захватчика и узурпатора, дабы вернуть трон Орды его законному обладателю.

— Что за чушь? — скривился Владислав. — В Орде добрая сотня чингизидов, и каждый мнит себя законным правителем. Витовту мало разгрома на Ворскле? И четырех лет не прошло после того позора. Я вижу, ему понравилось бегать подраненным зайцем.

— Ваше величество, победы увеличивают славу, но поражения, если подойти к ним с умом, научают побеждать. К тому же Тамерлан сейчас у стен Константинополя. Ему не до волжских круч.

— Если так, к чему дорогому братцу моя помощь? Пусть берет свою дружину, наездников Тохтамыша, союзников-русов и отправляется на легкую прогулку, о которой ты говоришь. А у меня здесь под носом Тевтонский орден. Я не понимаю, с какой стати мне посылать в поддержку Витовту, тьфу ты, Александру, своих воинов. Разве Тамерлан нападает на него? Нет. Он — на Тамерлана.

— Ваше величество, действия великого князя Александра поддержаны римским понтификом. Его святейшество придет в негодование, узнав, что вы отказали в поддержке своему брату в столь богоугодном деле. В свою очередь, мне представляется, что папский эдикт, обращенный к великому магистру Тевтонского ордена, поможет вам более, чем тот отряд, который вы снарядите в помощь кузену.

Ягайло исподлобья глянул на барона. «Этот может не только рубить», — подумал он.

— Моя супруга, — медленно начал государь, — королева Ядвига, перед тем, как преподнести мне корону своего народа, взяла обещание, что я не стану посылать ее поляков воевать за чужие земли.

— Но вы можете послать тех воинов, которые, служа вам, не являются поляками.

— Говоришь складно. И все же твои речи пусты. Пока его святейшество не отправил тевтонцам эдикт, запрещающий поднимать оружие против нас и захватывать польские земли, у меня на счету каждый меч. А потому, — Ягайло сделал знак стоявшему в дверях поручнику, — сейчас мы отобедаем. За это время мой камерарий составит ответное письмо Александру.

Король Владислав замолчал, изучающе глядя на барона.

— А то вот еще. Не желаешь ли перейти ко мне? Если ты служишь за деньги, я заплачу больше. Если тебе нужны земли, можешь не сомневаться, за верность я щедро жалую.

— Ни то, ни другое не интересует меня, ваше величество. Но, если пожелаете, я готов заключить с вами пари.

— Пари? Какое пари?

— Обещаю вам, государь, в любом случае оно будет для вас полезно и не обременительно.

— Что ж, я слушаю твои условия.

— Если вы выиграете, я перехожу на службу к польскому королю. Если же случится по-иному, польский король отпускает со мной одного рыцаря, по моему выбору. Тогда вы сможете сказать, что отправили помощь брату.

— Но это будет не поляк, — уточнил заинтересованный Владислав.

— Ну конечно. Я помню о вашем обещании.

— Хорошо. Я согласен. Каково же пари?

Дюнуар поглядел на разложенный слугами обеденный стол.

— Прикажите им поставить передо мной три кружки пива, а перед вами столько же серебряных стопок с горзалкой.[10] Я берусь выпить пиво быстрее, чем вы свой брантвайн, или как там у вас его называют…

— Что ж, — рассмеялся Ягайло. — Сегодня хороший день. В моем войске появится еще один рыцарь.

— Одно условие, — продолжил Дюнуар.

— Какое же?

— Вы ни пальцем, ни жезлом, ни мечом, ни чем-либо другим не касаетесь моих кружек, я не касаюсь ваших стопок.

— Согласен, — рассмеялся король.

Спустя пару минут объемистые глиняные кружки, доверху наполненные вспененным пивом, стояли напротив небольших стопок в виде ушастых голов серебряных грифонов. Руки короля и Дюнуара прикоснулись к сосудам, наполненным живительной влагой. Поручник ударил об пол жезлом. Ягайло в одно движение опрокинул в рот стопку, крякнул, утер усы рукой, выдохнул, с ухмылкой поглядел, как льется в горло барона тугая пивная струя, пожелал здоровья собравшимся, выпил вторую. Но прежде, чем успел поставить ее на столешницу, пустая кружка барона де Катенвиля накрыла третью стопку, точно шляпой.

— Э-э-э, — попробовал возмутиться король.

— Вы, ваше величество, не касаетесь моих кружек, я — ваших стопок, — напомнил Дюнуар, сдувая пену с новой порции пльзенского. — Не знаю, как вы, государь, но я считаю, что лучшая закуска к пиву — это раки. А потому я бы желал взять у вас рыцаря, у которого в гербе изображен червленый рак в серебряном поле.

— Ян Жижка? — припоминая, спросил Владислав II.

— Он самый.

Король покачал головой.

— Что ж, уговор дороже денег. Он твой.

— Монсеньор, — спросил у барона секретарь с обгорелыми бровями, когда они спускались вниз по лестнице. — С эдакой шуткой вы могли взять у короля половину его армии, а не какого-то рыцаря. Мне кажется, вы продешевили.

— Магистр Вигбольд, — улыбнулся рыцарь, — вы ничего не понимаете. Теперь в моем распоряжении есть лучший адмирал — это ты, и лучший полководец в этой части Европы. С такими картами можно играть. А солдаты найдутся.

Глава 5

«Ничто так не связывает руки, как крепкое рукопожатие!»

Лис выглянул в коридор и опасливо поглядел по сторонам.

— Тебя никто не видел?

— Слуга на входе в гостиницу, — сознался Камдил.

— Это хреново.

— Что за таинственность? Ты здесь решил устроить подпольный фальшивомонетный двор?

— Идея светлая, — хмыкнул Лис. — Вижу, общение со мной сделает из тебя человека. Но тут ведь такая кака с маком получается: поскольку мы с тобой официально в замке проживаем, этот приют отшельника я снял вроде как для лирических свиданий с прелестными девицами.

— И немало в том преуспел.

— Исключительно для конспирации. — Лис выставил перед собой ладони в отрицающем жесте. — Мы беседовали о поэзии Кафки.

— Кафка не писал стихов.

— То-то я чувствовал, беседа не клеится, все в койку тянет.

— Ладно, бог с тобой и с Кафкой. Хотя тут могут быть сомнения. Мне-то зачем прятаться?

— Капитан! Ты наивный, как барашек на лугах счастливой Аркадии. Я же снял эту комнату для свиданий. И тут появляешься ты, гремя броней, сверкая блеском стали. Шо о нас подумают?!

— А что подумают? Что я пришел гневно пресечь твои бесчинства. Буквально, положить конец…

— Стоп! Стоп! Стоп! Вот об этом лучше не начинать. Лучше расскажи, что там старина Жан себе думает?

— То, что герцог думает себе, — он никому не говорит.

10

Горзалка — польский аналог водки.