Страница 9 из 14
– Внимание, Тур, – раздался в шлемофоне голос Хвата. – Четыре, от солнца, на тысяче.
Вот они, консерваторы! Сказано им, атака со стороны солнца, значит, так и будут делать, несмотря на то что солнце еще низко. Значит, преимущество в высоте у Хвата. Это хорошо.
Как ни в чем не бывало я продолжил пологий вираж, в результате которого мы должны будем подставить задницу под атаку немцев. Только качнул крылом: «Внимание»! Демченко качнул крылом в ответ: «Понял»! Я снял оружие с предохранителя. Ждем.
Внизу, на полутемной земле, какой-то невыдержанный боец открыл пальбу из счетверенных «максимов». Рой светящихся пуль как бы напугал нас, и наша пара метнулась вниз и в сторону от переправы.
Довольные фрицы стрелой стали нас настигать. Еще немного, еще…
– Демыч, вниз! – Мы завели немцев в мешок. Резко спикировав, мы неслись в развороте над самыми верхушками деревьев, а позади захлопало, и воздух потемнел от черных разрывов 37-мм зенитных снарядов. Немцам не повезло. Сразу два «месса» были побиты осколками и, неуверенно разворачиваясь, стали уходить в сторону Сталинграда. Другая пара зафитилила вверх.
– Хват, лови гадов! Демыч, убиваем подранков!
Пара комэска, набрав скорость, фигуристо, по дуге, почему-то их вираж напомнил мне танцы на льду, настигла пару «мессов», потерявших скорость в наборе высоты. Смотреть, что там будет дальше, я уже не мог – нужно было искать свои цели. Да и что там может быть – две очереди в упор, и все. Ах, да! Еще два высоких водяных столба от упавших в Волгу самолетов. А вот где наши индюшечки? Ага, вот и они.
Битые-то они битые, но удирали фашисты дружно и слаженно. Но ничего, скоростенка-то уже не та!
– Демыч, твой – ведомый, бьем одновременно!
Я подвел самолет к немцу метров на семьдесят и дал короткую пулеметную очередь. Было несколько боязно – как поведут себя заряженные пули. А хорошо они себя повели, просто здорово! Немец полыхнул бледным пламенем и взорвался. Нужно будет потом сказать, что у него бензин тек из баков после мешка зенитчиков, а то уж больно эффективно я стрелял.
Демыч тоже не подвел. Ведомый немец, правда, дернулся от взрыва своего ведущего, и очередь Демыча прошлась не по фюзеляжу, а по крылу, но удачно прошлась. Отбила она ему консоль, и неуправляемый самолет, завертевшись в плоском штопоре, упал в воду.
– Тур, вверх, вверх! На подходе 87-е! – Это Хват. А где наши? Он их должен был вызвать, как увидит группу расчистки. Да и мало что-то в ней было немцев. А-а-а, вот оно что! Еще две пары гонялись за Хватом. Но помогать ему сейчас уже поздно. К переправе шли лапотники, их надо перехватить и не допустить бомбометания. На нашем берегу Волги уже вовсю хлопали зенитки, снаряды пятнали небо около пары Хвата. Не пойму, что зенитчики решили – помочь Хвату или сбить его, чтобы не мучился? Но «мессеры» метнулись от него вверх. Передышка.
И тут комиссар вывел прямо из дыма, пеленой укутывающего Сталинград, все десять оставшихся в полку истребителей. Половина из них была оборудована направляющими рейками для реактивных снарядов. Наши оказались сзади слева от строя немецких бомбардировщиков. Вся картина была у меня перед глазами. Пыхнули серые струи ракет, и три «Ю-87» разлетелись в куски. Черные шапки разрывов эрэсов накрыли строй немцев. Это для их нервов оказалось слишком волнительно. Хаотично маневрируя, бомберы стали бросать бомбы в Волгу и, рассыпавшись, кинулись восвояси. Но не все.
Три головных самолета, не попавших под атаку, держали строй и шли прямо на переправу и скопившиеся за ней войска.
– Демыч, убивай их! – заорал я, бросая истребитель в левый вираж. Надо сбить ведущего, тогда остальные наверняка откажутся от атаки.
Метров с трехсот я начал стрелять. Иначе может быть поздно. Дымные трассеры выстелились к головному самолету. Мимо, еще очередь – мимо. Еще – есть! Ведущий «Юнкерс» вспух клубком дыма и разлетелся на части. Видно было, как вращался и падал воздушный винт. Справа к немцам тянулись трассы ведомого. На фюзеляже и крыльях ближнего к нам самолета запрыгали, заплясали разрывы снарядов авиапушки, от лаптежника отлетели и посыпались вниз какие-то клочья, он клюнул носом и пошел вниз. Никто не выпрыгнул. Третий и последний «Юнкерс» свалился на крыло в отвесное пике. Рядом с ним летела его же бомба. Но тут его настигли трассы сразу двух наших истребителей из группы комиссара, и он, разрушаясь в воздухе, стал как-то неохотно падать, лежа на спине. Рядом повисли два парашютных купола.
Это был разгром, это была победа!
Демыч выскочил вперед и лихо крутанул бочку.
– Встань в строй, накажу! – Я высматривал немецкие истребители в высоте, но никого не видел.
– Хват, фрицев не вижу, где они?
– Опомнился, – ответил довольный Хват. – Они уже давно пятки салом смазали.
Тут в эфире прорезался комиссар: «Всем! Всем! Задание выполнено, идем домой!»
На аэродроме нас ожидала приятная весть: вся группа, все четырнадцать летчиков за этот бой были награждены орденами. Все же было на виду у начальства. Да и контроль за переправой был особый. Комиссар, комэск и я получили «боевики», любимые летчиками ордена Боевого Красного Знамени.
Приятно, черт побери!
Скоро у меня целый иконостас на груди будет. Да, еще мою медаль они зажилили!
Глава 5
Удачный бой над переправой имел и другие последствия. На следующий день на спарке «Як-7» в полк прилетели заместитель командира нашей дивизии и начальник разведотдела. В штаб вызвали обоих комэсков, командиров звеньев и старших летчиков полка.
Разговор начал замкомандира дивизии. Он отметил хороший уровень подготовки и планирования проведенного боя, успешное применение нового тактического приема – заманивание авиации противника в зенитную засаду, эффективное использование реактивных снарядов по групповой цели. Подполковник с удовольствием подвел итоги – сорвана попытка противника уничтожить наши войска, так необходимые в Сталинграде, уничтожено семь бомбардировщиков «Ю-87» из 30, сбито четыре истребителя «Ме-109F-2». Два летчика полка, тут подполковник благожелательно взглянул на меня, сбили в бою по два самолета. Однако… Здесь подпол хмыкнул и передал слово начальнику разведотдела.
Молодой энергичный майор был настроен не так благостно, как его старший товарищ.
– Товарищи командиры! В результате допросов пленных немецких летчиков, сведений, полученных всеми видами разведки, включая агентурную и техническую, я имею в виду в первую очередь радиоразведку, установлено следующее. В настоящее время против авиации Сталинградского и Донского фронтов действует, как вы знаете, 4-й воздушный флот фашистской Германии, насчитывающий до 1200 боевых самолетов, в том числе – свыше 200 истребителей новейших типов «Ме-109F-2 и F-4» и «Ме-109G2». Еще 40–60 истребителей «Ме-109E» есть у румын. Возможно, что-то есть и у итальянцев, точно это еще не установлено. В нашей 8-й воздушной армии на сегодняшний день насчитывается примерно 450 самолетов. – Майор кашлянул, взглянул на нас и, сообразив, что перед нами дурака валять не надо, продолжил: – Ну, как насчитывается – вы по своему полку знаете. У вас ведь на сегодня осталось 15 самолетов? Так? А в строю? 8-я ВА понесла большие потери, треть оставшихся самолетов неисправны… Пополнение самолетами идет скудное. А накал боев возрастает. Как вы знаете, 15 октября немецко-фашистские войска на узком участке прорвались к Волге в районе Сталинградского тракторного завода…
Майор снова откашлялся. Абсолютно без нужды. Или у него горло перехватило от совершенно хреновой ситуации? Конечно, всего он нам не говорит, но я-то помню, что обстановка в Сталинграде в последнюю декаду октября – первые декады ноября, до 19–20 ноября 1942 года, когда, собственно, и началась операция «Уран» – наше контрнаступление, окружение и разгром немцев, была сверхтяжелая. Ставка накапливала силы для разгрома фашистов, пополнения для обороны Сталинграда давала неохотно, да и это пополнение моментально сгорало в ожесточенных уличных боях. Ничуть не лучше было и у авиаторов. И наша воздушная армия, и соседняя 16-я несли тяжелейшие потери. Штурмовики выбивались зенитной артиллерией и истребителями фашистов при атаках на скопления бронетехники и аэродромы противника. Наши истребители, умываясь кровью, старались выбить бомбардировщики фашистов и вели на последнем напряжении сил воздушные бои с опытными немецкими экспертами, летающими на превосходящих пока наши самолеты истребителях новейших типов.