Химеры просыпаются ночью

А вот это новость. Что значит «к подруге»? Хотя… может, не хочет лишних расспросов пока, домыслов… Но полчаса — это мало, конечно. Я рассчитывал часа на два. Впрочем, ладно, главное начать, а потом уж посмотрим. Да и мне сегодня легче: не придется показывать свою финансовую несостоятельность.

— А что, часто вот так к подруге ходишь? — поинтересовался я, просто чтобы что-то спросить.

— Вот так не часто, — с какой-то будто обидой ответила она, — а вообще, хожу иногда. Она тут рядом совсем живет.

Черт, что-то я не то ляпнул. А больше ничего в голову, как назло, не приходило. Ну совсем ничего. Зря я пронадеялся на вдохновение, в следующий раз нужно будет в голове сразу несколько тем держать, заранее приготовить. Если он будет, следующий раз. После такого «интересного» общения она может и не согласиться на следующую встречу. И как это в кино все здорово находят, что сказать в тот или иной момент? А тут стоишь, как идиот, и не слова выдавить путного не можешь.

Я начинал всерьез злиться на себя. Пауза начинала затягиваться.

— А это дерево с историей, — Люда первой прервала молчание.

— Да? С какой же?

— У него еще мой папа назначал свидание моей маме. А потом они поженились и фотки были рядом с этим деревом. Я видела.

— Да… Интересно. Теперь вот мы тут стоим.

— Да…

— Счастливо дерево, должно быть.

— Почему оно счастливое?

— Ну, счастье людям приносит.

— Наверное. Тут иногда алкаши водку свою пьют, он оно им ничего не приносит.

— Так то водка, а то… совсем другое.

— Может быть.

— Наверное, его посадил очень добрый человек. Вот от него энергия хорошая и передается людям. Вот прикинь, что была бы такая легенда. Молодой человек посадил это дерево в память о своей погибшей девушке. А душа ее в дерево переселилась. И с тех пор помогает людям встретиться.

— На какой-то ужастик похоже.

— Почему это?

— Душа, в дерево… А вдруг она мстить будет.

— За что же?

— Просто… Что она несчастлива, а другие счастливы наоборот.

Я посмотрел на обледенелые блестящие ветви. Они зашевелились, наверху раздался негромкий звук ломающихся льдинок. Будто шепот, будто дерево с нами разговаривало. Льдинки осыпались серебряным дождем в свете окон.

— Не все завистливы. Если человек светлый и добрый, он будет помогать другим. Все равно будет. Даже если у самого ничего не получилось.

— А ты бы стал помогать, если б жил в этом дереве?

— Что я, детел, что ли? В дереве жить…

Это я так пошутить хотел. Но вся атмосфера сразу пропала. Теперь это было просто большое дерево, сосульки осыпались с веток, падали на асфальт.

— Может, в кино в следующий раз сходим?

Зачем я это сказал? Теперь придется доставать денег.

— Можно, если хочешь.

— А ты не хочешь? Не любишь кино?

— Почему же, люблю. Только там сейчас нечего особенно смотреть.

— Бывает, и хорошее показывают. А ты что любишь смотреть?

— Фантастику, ужастики.

— О-о-о…

— А что, я должна любить обязательно сериалы, слезы, про любовь-морковь?

— Да нет. Мне тоже фантастика с ужастиками нравится.

— А боевики идиотские все-таки больше, да?

— Больше, да, — я пропустил мимо ушей слово «идиотские», — иногда бывают и хорошие. «Трудная мишень, например».

— А, про то, как там за людьми охотились, этот?

— Да… Ага, он.

И зачем я соврал? Я же не смотрел, сейчас может начать расспрашивать…

— Там Ван Дамм с длинными волосами, очень стильно смотрится.

— Не знаю, мне длинные волосы не нравятся.

— У парней или вообще не нравятся?

— У парней. И еще бороды не люблю.

— А бороды чем не угодили?

— Не знаю, не нравятся и все. Особенно бородки, как у Титомира.

— А я думал, что это наоборот очень классно.

— Для кого-то и классно. У меня подружка от него тащится.

— От Титомира?

— Ага. А тебе какие девушки нравятся?

Я не знал, что ответить. Как-то до того не задавал себе такого вопроса. А что бы ответили в кино?..

— Красивые нравятся. Как ты.

— Ого, — она заулыбалась, — я уже стала красивой?

— Ты и всегда была красивой. Самой красивой.

Приятно защемило в сердце. Делать комплименты — это так здорово. Хотелось говорить и говорить, еще и еще… И наблюдать за ее реакцией. Но стеснение помешало. Я не мог из себя выдавить ни один из стандартных комплиментов, что знал из фильмов или из книг. Казалось, что все они прозвучат фальшиво, мне будет потом крайне неловко. Как минуту назад с этим деревом…

— Я в детстве такой тощей была, меня так бабушка и звала: спичка.

— Лучше было, если б звали «бревно»?

Она рассмеялась. Я подумал, что пошутил довольно удачно. Наркотик — общение с девушкой — впрыскивался в кровь лошадиными дозами. И еще — незнакомое до того — ощущение появилось. Тихое, уверенное в себе счастье. Все будет теперь хорошо, все будет прекрасно. Вот я скоро пойду домой, там буду вспоминать этот вечер, потом лягу спать, утром снова училище, я подойду к Люде на перемене, обязательно подойду, мы договоримся о новой встрече. И снова этот вечер повторится… Все отныне будет так хорошо.

— Ой, ну я, наверное, пойду, — Люда посмотрела на часы.

— Уже?

Я был в самом деле разочарован. Так быстро прошло полчаса, будто пять минут. И хотелось продлить вечер — хотя бы на минуту.

Но она была уже у двери подъезда.

— Пока, — сказал я.

— Ага, — она махнула рукой и исчезла.

Я медленно двинулся по дороге. Вдруг остановился. Балда! Я же должен был ее проводить до двери! Как неловко получилось. И на завтра не договорился…

Стоп! Она ведь и сама не предложила. И не сказала что-нибудь вроде «до завтра» или «до скорого», или «еще увидимся». Она просто ушла.

Я ей не понравился? Да нет же, тогда бы совсем не вышла, отговорку выдумала про занятость, про плохую погоду, про… Про что угодно.

— Но полчаса только отстояла, не стала продлевать время. Полчаса — и домой.

— Ну да, а то мать будет вопросами доставать. Или вообще подруге позвонит, а та скажет, что ее нет у нее.

— Получилось первое… ну да, свидание? Это было свидание, самое настоящее.

— Оно было. Пока это главное. А первый блин всегда комом. Не все сразу, не все должно получаться сразу.

— Но ведь на завтра не стала уточнять…

— А ты сам должен был. Она, может, от тебя этого и ждала. Ты сам, ты первый, а не она, она же девушка.

Да, я не додумался до столь простого и очевидного. Прощание получилось скомканным и уж конечно не как в кино: с красивой музыкой, поцелуями. Да и самих поцелуев не было. Я и вовсе целоваться не умею, ни разу не пробовал. Я даже за руку ее не взял ни разу сегодня. Но это ничего, все впереди. Надо действовать осторожно, чтобы не наломать дров второпях. От меня можно ожидать неуклюжести. Как же неловко вышло сегодня два раза: с деревом этим и «вот так к подруге не хожу». Одно неаккуратное движение — и все разладится.

Но хотелось, в то же время, походить на этих уверенных в себе киногероев, на Макара. Выдавать не задумываясь смачные фразы, красивые замечания. Мне всегда казалось, что я смогу не хуже — нужен лишь повод. А оказалось, что я вообще ни на что не способен. Уж на киношного серцееда сегодня был точно мало похож.

Но, несмотря на самобичевание, весь вечер был наполнен свежестью и полетом. Я легко перепрыгивал через лужи, подернутые хрусткой коркой, стремительно шагал дальше. Даже поймал себя на том, что напеваю вслух, чего со мной давно не было. Кажется, в детстве только напевал. Когда еще отец был с нами.

Но к черту его, папашу этого. Пусть сам живет, как себе знает. Теперь он мне не нужен. Теперь у меня есть Люда. Надо лишь не упустить ее. А как тут не упустишь? Нужно показать себя со всех сторон, идеальным показаться надо. Чтоб и умный был, и беседу о глубоком и философском мог поддержать, и, в то же время, остроумный, а также страстный и опытный любовник.