Страница 4 из 75
Часть первая 43 Так нощи облака протяжны Когда, раздвинув недра влажны, Откроют полость в синете, Где, сквозь прозрачный пар немея, Звезда просверкивает рдея; Тут странник зрит вождя в звезде; Но тучи сдвиглись, - луч закрылся; А странник - током слез облился. Так, - все здесь в темном склепе сжато; Блеск, - гром - и солнце тьмой объято. - Почто ж теперь мне вычислять Деянья успшия Царицы, Что знают все земли границы? Почто мне мыслью измерять, Как тень олив и лавров длилась? Я не могу - слеза скатилась. Пусть будет память россов верных Трудов зерцалом беспримерных, Что в дни сод ел ал а их мать! Пусть книга бытия откроет, Как брань Кагулъска в буре воет, Как росс один там гонит пять, Как волны пламенны курились, Где тощи в тьме чалмы носились? Се над Чесмой свет молний блещет! Чесма бледнеет и трепещет... Какая ночь была над ней? Ночь грозна, - ночь кровава цела Другого неба не имела, Как раскаленный свод огней, Что лишь перуны подпирали, Как россы гром от волн бросали.
44 Рассвет полночи Вообразить ли Белът ревущий, Где росски сосны, казнь несущи, Соленых роют зыбь холмов! - Стенящий Белът их звук внимает, Царицу россов обожает; Но яркий гул от их громов В Эвксине глас свой повторяет И флот срацинский поражает. Дунай, несмесными струями Ложась меж слаными волнами, На семь путей Эвксин сечет; Туманы пепловидны рдеют, Над ним зажженны пламенеют, Неся полночных молний свет; Сечет - и зыблет дух Стамбула Шумливой токмо силой гула. Представлю ль утро роковое И те часы дымящись в бое, Когда Узийский1 гордый холм, В косматом пламени багрея, Шатался, над пучиной млея? Ни огнь, ни сталь, ни рок, ни гром Полнощи чад не ужасали; Они чрез сталь и гром скакали. О Таврия - предел прекрасный! Ты зрела ль громы столь ужасны? - Едва на Флориных сынах, Растущих средь твоей долины, Кровавый сыщешь след единый; Не обагрен в своих лугах, Ты перед россом преклонился, Свободой в плене веселился. Очаков издревле на сарматском языке назывался Узи.
Часть первая 45 Представить ли в дыму Варшаву И росский гром, несущий славу? - Кичливый савромат дрожит, Мятется - и, упадши, бледный, Лобзает наш перун победный. - Представить ли Дербент! - твердит, Твердит удары он Петровы И отдает ключи не новы. Почто пишу сии картины, Коль в мире нет ЕКАТЕРИНЫ, Нет сих виновницы побед, Нет в ратоборстве несравненной, Нет в сладком мире возвышенной? Ах! чада! - Героини нет! - Возможно ль дале скорбь простерти? - Там спит Она; - о жало смерти! Народы! - зрели ль, как Астрея Кончалась на одре немея? - Возможно ль сей списать удар? Сперва он тайно созревает, Потом - вдруг падши огромляет; Подобно как эфирный пар Сначала в тайном вихре рдеет, Потом - вдруг с треском резким реет. О рок суровый! - не твои ли Внушенья Парку научили Пресечь неоцененны дни? Щади, - ты рек, - царей позорных! Щади цариц одних злотворных! Мой бич иль мышцы суть они; Что млеть? - рази благоутробну, Святую, - ангелоподобну!..
46 Рассвет полночи Он рек; - и Ангел низлетает; Смерть на челе его сверкает; В Монархине он матерь зрит, Премудрую в непобедимой. - По сей гармоньи, редко зримой, Посол небес признать спешит Собой боготвориму жертву; Увы! - тут я узрела мертву. Какие краткие ступени От трона в гроб, - от света к тени? - Вздохнула; сей последний вздох Сколь тих меж гробом и меж троном, Столь громким в лире звукнул стоном. С каким стремленьем он исторг Из струн прискорбны звоны лирных, Из тонких струн сердец умильных? О если бы мой стон унылый Пресуществился в бурны силы; Слеза - в согласный песней тон; В уста - слезоточащи очи! - То б небо и земля в полночи, Язык слез вняв, - узрели стон. Се спит Она между стенами! О слезный ток, - катись стопами! Катись! - но смею ль клясть жестокой Сей рок, что, зев открыв широкой, Глотает пастуха с царем, Что посох с скиптром раздробляет, Что меч с серпом переломляет, Что раздирает с митрой шлем? Ах! - всуе тщуся скорбь простерта! Там спит Она; - о жало смерти!»
Часть первая 47 Так скорбная жена почтенна И смертным звуком пораженна В сии сумрачные часы Грудь марморную растопляла И, преклоняясь, расстилала По праху русые власы; Так в темный час она стенала; Потом умолкла - и вздыхала. «Кто стонет тамо в злой кручине, Как воюща волна в ложбине?» - Тут тень, представши, вопиет; Чудесна тень сия ночная, Как мгла на тверди дождевая, Сквозь кою мещут томный свет, Как очи, две звезды багряны В осенни сумраки туманны. Уже десница не опасна, Что столь была врагам ужасна; Меч был подобен полосе Паров зажженных вполовину, А щит - в Атлантскую пучину Луне катящейся в росе; Но глас подобен был зефиру; Лишь не вещал законов миру. «Кто вопиет там в скорбном стоне, Как томны волны в горном лоне? - ЕКАТЕРИНЫ тень рекла, - Ты ль горько сетуешь, Россия? Ты ль токи слез лиешь такие? Почто средь твоего чела Покров сей черный грусти веет? - Знай! - жребий в общей урне спеет.
48 Рассвет полночи Почто клянешь судеб уставы? - Сень смерти - сень есть мира, славы, Где из нетленных нитей вновь Бессмертно бытие крутится, Где цезарь пастыря стремится Обнять, признав в нем братню кровь,. Где персти, снова обручася, Почиют, в персти съединяся. Сия гостиница небесна Для всех пришельцев равновместна; Для всех, - что значит мир тогда? Жизнь - бурна ночь; земля - долина; Трон - холм; а путь - стремнина; Но лишь отверзся вход туда; Пастух и царь в нее вступают И скиптр и посох покидают. Довольно; - Я торжествовала, Желаний меру испытала; Я зрела новый рода род; Я внуков в пеленах лобзала И наконец - их сочетала; Уже преспел деяний плод; Мой тихий вечер потухает; Но слава - в гробе рассветает. Уже нить жизни скоровратной Давно созрела к непонятной, Недвижной вечности небес, Где добрые цари воззванны Порфиры носят боготканны, Где чада света и чудес, Где сонмища многоочиты В гармонию небесну слиты;
Часть первая 49 Где буря мира умирает, Где шум заботы умолкает, Где тридесять пять трудных лет, Которых цену царства знают, На лоне вечном отдыхают; Где братья, - Ангелы мне цвет Из славы жизни извлекают И красоты венец сплетают. Довольно; - Я торжествовала, Тебе Скрижали1 даровала; Я в полной мере свет сей зрю, Горящий на престоле славы, Отколе заняла в уставы Священну мудрости зарю. - Мое перо, - мои уроки Должны излить блаженства токи! Мое перо от царств почтилось, А имя - вечно водрузилось В святыне эмпирейских мест, Где Петр Великий отдыхает, Великих в ликах душ сияет; Где вечных повелитель звезд Велит и Мне, да труд забуду; Однак - в тебе дышать лишь буду. Еще ль томишься в горькой скуке? - Иль Гения не видишь в Внуке? - Он Царь, - он полубог сердец; Пусть память лишь о Мне живая, Как утрення звезда златая, Украсит ввек Его венец И в царстве путь Ему сказует! Не плачь! - Мой дух сего взыскует. Чертеж законов, или бессмертный Наказ бессмертной ЕКАТЕРИНЫ.
50 Рассвет полночи . g « >ч c^ в ^ « 3 * „2 ^ ъ | g 1 о к» ^! <з ï а о ъ о со H О "-ч О § У <3 Ï 1 н Ô ю к 2Г в « 3 5 N S &^ 1 § Ы 3* а & 1 & s а* о о о «0 s в 31 I
Часть первая 51 Но если ты тоской стесненна Не в силах слез сокрыть смятенна, Пусть горьки вздохи ты с Царем Во звуках погрузишь Беллоны, Чтоб не был слышен вздох и стоны! Пускай на взор опустишь шлем, Чтоб Мне среди утех небесных Не видеть каплей в оке слезных! Плиады путь свой в море кроют1, В вечерней бездне чела моют; Ступай! - противных научи, Сколь дух велик твой средь страданий, Что, сетуя, ликует в брани! Ступай - и средь валов звучи! - А Я в последний раз вздыхаю, Прощаюсь, - в вечность воз летаю. Ах! нет! - потоки слез спокойных Взыскуют дней и песней стройных; Пусть маслина покроет взор! Пусть ляжет Марс между снопами! Пусть гром отдохнет меж парами, Иль сеет висящи снеги гор! Тогда потоки слез спокойных Струится будут в имнах стройных. Хранитель Ангел! - Дух эфирный! Спаси от бед предел обширный! Ты зришь весь шар сей с высоты Лишь тусклой точкой, - каплей бездны; Сие размышление писано по кончине Государыни в октябре месяце, при конце коего оное созвездие обыкновенно имеет свое захождение в северо-западе.
52 Рассвет полночи Но сей предел - мой круг любезный; Ах! - буди другом круга ты! А Я - гряду в миры другие; Прости! - еще прости, Россия!» 10-11. ДВЕ НАДПИСИ ЕКАТЕРИНЕ II 1 Цари и царства мира! - прослезитесь! ЕКАТЕРИНА в гробе; - научитесь. 2 О боги века, - плачьте, плачьте с нами! Не видите ли, что полярный свет, Горя чрез тридесять пять лет над вами, Уже погас - и вновь не возблеснет?.. О боги! - здесь ЕКАТЕРИНЫ нет. 12. ГЛАС ВОЗРОЖДЕННОЙ ОЛЬГИ К СЫНУ СВЯТОСЛАВЛЮ Едва лишь полночь под звездами В глубокой томной тишине, Махнув снотворными крылами Прешла, - и в утренней стране Белеть свет начал сквозь завесы; Я зрю - два жителя славянски С смущенным неким видом там Из хижин тихо выступают. - Единый млад и воин был; Другой от многих лет согбен И представляет гражданина.