Страница 8 из 85
68 Херсонида Ей! - бывши в ней единый день, Весь век помыслишь в ней дышать. Она обильна чащей древ Иль вертоградных, или диких; Обильна долами, лугами, Ущельями и гор ручьями; Везде цветуща и прелестна, Страшна, приятна, горделива, Пленительна, кротка, кичлива, Очаровательна, грозна, Спокойна, завсегда удельна, Непресекаема путями, Прохладна и тогда ж - паляща По разному ея уклону, По разным высоты чертам И положения ея; Се краткий образ свойств долины! Се дол вторый Темпийский в ТавриШ Благословенна буди вечно, Счастливая красот долина; Собранье прелестей отличных, Почтенных ужасов природы, Фессалии тенистый образ! Благословенна буди вечно! Как длинен Парфенипгский мыс, Лежащий тамо над пучиной? - Возвысив свой хребет лесистой, В своем паденьи самом зрится Еще стоящею горою И будто выпуклистый свод, Подъяв чернокристальну грудь, Покрыту черепом блестящим, Растет из шумной глубины. Хотя подземные перуны 740 750
Песнь вторая 69 Изрыли глыбами его; Но чрез сие природа в нем Для зодчего соорудила Такое редко вещество, Каким гордится в зданьях Рим1', Но тамо! - где Ламбатски горы В уединении стоят, Природа, разбудя Вулкана, Стремнистые сковала гробы, Где руды неизвестны спят; А подле Урсовских хребтов Содейством той же перемены Чистейший воспитала кварц. Пловцы! - когда в пути пенистом Взираете с морских зыбей На сей полдневный брег гористой, Вы, мнится, видите тогда То хижины, то зданья царски; Нет, - то скалы обширны Прямостоящие, стремнисты, Изрыты, обнаженны, странны, Как бы столпами иль вратами Под неким кровом со стенами. - Здесь много сих волшебств найдете; О сколь приятно заблужденье? Но я теряюсь в океане Различных переменных видов. - Здесь пресекается мой взор На самом том же перерыве, Который цепь сего хребта В пространстве знатном разделяет Во всей Италии, а особливо в Риме употребляют для строения камень, называемый пеперино. На сем мысе также оной примечается. 770 780
70 Херсонида Меж западом и меж востоком. - Пускай мой утомленный взор К стране восточной обратится; И пусть отдохнет облегчен На тишине других позорищ; Я видел исполина гор; Увижу исполина древ; Я видел Чатырдаг меж гор; Увижу меж древес раину; Тот все утесы презирает; Сия же сосны превышает. Переходя Ускютски долы, Где под целебными тенями Блестящих скапидарных древ1 Природа редкости питает Среди одров слоистых стланцов, В которых рудослов находит Сокровища остроконечны И каплющие хрустали, Какими столь давно восток Пленяет страстный взор Европы, - Я зрю еще два длинных мыса, Из коих первый внутрь пучины, Подобно как бы полуостров, Простер высоки рамена, Где смерти дом, стражница древня2, Теперь в развалинах лежит, - Стражница, где лежащи кости И черепы напоминают О той бесчеловечной власти, Которая, людей злосчастных Terebenthe, ou Pistachier Sauvage. Сие дерево дает бальзам, похожий на меккской. Во времена ханов бросали в сию башню с самого верха живых пленников или преступников. 820 830
Песнь вторая 71 От самыя крутой вершины В ея пучину низвергая, Не проливала слез о том, Что там несчастны раздробленны То без руки, то без ребра, То с сокрушенными ногами Дышали, - не хотя дышать, А в гладе стон свой возвышая К отверстой высоте столпа И тратя стон в глухих стенах, Снедали первого по силе И вместо благодарных чувств В толь страшном подкрепленьи сил Свирепу проклинали парку, Что с злобною она насмешкой Еще нить жизни их щадила От острия суровых ножниц; - Бесчеловечная пощада!.. О странники! - когда случится Сии места вам преходить, Не позабудьте посмотреть Сию плачевную стражницу, Где жизнь боролась долго с смертью? - Там узрите вы с содроганьем Еще белеющи добычи Жестокой времени секиры; Еще услышите вы там Стенящи волны у брегов О страшной гибели несчастных; Пролейте там горючи слезы! - Потом взор грустный отвратя Направьте далее свой путь! Там узрите другой вы мыс, Что, в твердь еще подъемлясь выше И простираясь дале в волны,
72 Херсонида Скрывает башни сей позор. - Сколь страшен был сей башни вид, Столь мил за мысом дол цветущий. - Ах! - Там иной сияет рай? За ним увидите средь скал, Подъемлющих чертой отвесной Железо-красные верхи, Блаженное жилище Флоры, Блистающий престол Помоны, В прекрасном Афинее1 Темпе Иль Фессалийский третий дол. Мне мнится, что природа хитра, Намереваясь отдалить От моря страшные хребты, На то сей дол уединила, Чтоб Мала Азия цветуща В толь малый угол преселилась. - Она решилась; - гром ударил, Взревел в подземном лоне клокот; Хребет сей скрыпнул, - отступил; Тогда долина вдруг открылась, Куда Натолия богата Со всеми прелестьми вселилась. Здесь рай цветущий, огражденный С страны единой полукругом Гребнистой каменной стены, С другой - лазоревою бездной, Здесь говорливые ручьи С журчанием ключей гремучих И щебетаньем разных птиц, Здесь мне велят остановиться. Афиней, так названный в нынешнее время город Судак, где лучшие сады в целой Таврии находятся.
Песнь вторая 73 Сей рай природою не предан Строптивости полночных бурь И своенравию времен. - Бузина, груша, черноклен, Шиповник, вересклед, крушина, Глод, терн, шептала, гордовина И прочие кусты с шипами, Безмолвно окружая рай, Для путешественников служат Предместием гостеприимным, А от пернатых, хищных татей Густой, колючею оградой. Да, - должно здесь остановиться, Пленяться, - заблуждать, - дивиться. Здесь райские места красивы, Потоки свежи, журчаливы, Злак нежен, птички говорливы, Одушевлен камнистый сонм; Здесь дышет все; - но что мне в том, Коль нет сердечной здесь подруги; Нет суженой моей - Сашены: Без ней не красен самый рай; Без ней смеющись вертограды Не могут в грудь вдохнуть отрады; Без ней уныл весь райский край; Природа, - а с природой сердце Без ней - уединенны ноют. Но - должно здесь остановиться И без нея - смотреть, - дивиться.
(ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ) Содержание Судацкие, или Афинейские сады. - Разные древа, цветы, виноград. - Напоминание красавицам. - Изящный вид горной стороны с моря. - Мысли о трудолюбии. - Обращение к маетностям г. (Мордвинова) Восхить, Помона благолепна, Леполанита солнца дщерь, В сии уединенны тени, В сии прекрасные Лицеи, Где сквозь листы различных древ И многих кущей наклоненных Блистает разноцветный плод! - Пусть я почию в томной неге При корне Вавилонской ивы, Которой гибки, нежны ветви С зубчато-бледными листами Дугою клонятся к земле, Иль под висящими плодами Черешней, вишней, слив и груш, На коих дикий виноград, Объемля ветви до вершин И их приятный блеск сугубя Своим сиянием багровым, Растет без попеченья сам! 2^ Иль где кудрявый можжевельник, Исшедши из песчаной почвы, Стоит под видом кипариса1 10 Он называется также артыш (Savine, junipeus Sabina). - Листы похожи на кипарисные.
Песнь третья 75 И пар дает благоуханный; Но кипарисна тень его Не представляла мне бы смерти! - Иль тамо, где сквозь тень блистают И милу зелень возвышают Золотокожны абрикосы, Айвы, пушисты брусковины1, 30 Душисты смоквы и маслины, Где устилающие дол Кишнец2, гвоздика и кипрейникъ, Что очищает вредный пар, Где каперсы кровоточивы4, Шалфей, что в раскаленный воздух Далече мещет пар врачебный, Приятный пчельник, балзамины Курений облак разверзают! - Пусть в сих пуховиках 40 Прелестной Флоры опочину, Где никогда другой Аконтий5 1 Дикие персики; Amygdalus Persica. 2 Coriandrum. 3 Epilobium. 4 Câprier; Capparis Spinosa. 5 В древние времена был один пригожий молодой грек с острова Цел, но бедный, по имени Аконтий, который, сильно влюбясь в некоторую красавицу знатной породы, именем Кидиппу, уже обрученную другому, и не предвидя желаниям успеха, написал на яблоке от имени ея клятву в том, что она клянется пред Дианою дать руку одному Аконтию; потом в храме сей богини в день праздника, улуча время, неприметно бросил оное к ней на грудь; неосторожная красавица схватывает яблоко, читает, вздыхает; клятва непременна пред толь строгой богинею, какова Диана; ибо всегда, как скоро приступала к браку с тем, кому уже прежде была обручена, была мучима лихорадкой, пока не избавилась от болезни, вышед за Аконтия.
76 Херсонида Роптать не может на природу, Что нет румяного плода, На коем начертал бы клятву Своей любезной для прочтенья. Какой роскошный пир цветет Для самых насекомых здесь! Ты, проницающая воздух Крылами светлыми пчела! Ужели долго будешь виться В воздушной тонкой пустоте! Нет, - ты спускаешься к цветам И похищаешь лучши соки. - Не ропщут нежны дщери солнца, Что ты их сладку кровь пиешь, - Ты, мравйй! - как в лучах крутишься, Поднявшись с бархатца теперь! - Давно ли видел я тебя Во мраке брения ползуща Меж плежущей твоей дружиной! - Сия картина пременилась. - Ты стар был, - ноги ослабели; Природа щедрая, снабдив Подпорой в слабости тебя, Вложила живость юных дней, Взрастила крылошки из спинки; Теперь подъемлешься, - крутишься, Гордишься над жилищем прежним! - О таинство природы мудрой! Ты, легкий сын росы, - кузнечик! Ты сидя ножками звенишь, По стебелькам былинок скачешь, Пьешь росу, пьешь ты злачный сок, - Нет беспокойств иных; - сверчи!