Товарищ мой

НА ДЕСНЕ

Наполнив каску голубой водой И голову лихую запрокинув, С улыбкой пьет гвардеец молодой Струю Десны — напиток Украины. Он, как вино, родную воду пьет, От радости и гордости пьянея. В дыму, в крови грохочет наш поход. Но чем трудней удача, тем вернее. Вокруг стоят осенние леса, Подернутые дымкой золотистой, И вновь на все лады и голоса В долинах эхо повторяет выстрел. Не зачерствело сердце на войне, Оно осталось чистым и влюбленным. Оно прозрачной говорит волне, Поющей и журчащей под понтоном: «Струись, плыви до милого Днепра  И передай Владимирским высотам, Что скоро сгинет черная пора, Что мы идем с рассвета до утра И шаг наш богатырский схож с полетом». Жара, и пыль, и марш, и бой в лесу. Гвардеец снова надевает каску. Вода струится по его лицу, Прохладу отдавая, словно ласку. 1943

ЛЕГЕНДА

Самолет не вернулся на базу... С ним пропали три славных дружка. Погрустив и поверив не сразу, Их вписали в потери полка. А пилот был отчаянный парень. Он в заморские страны летал, Лучше всех он играл на гитаре, Сам к мотивам слова подбирал. Неразлучен он был с экипажем. Так они и пропали втроем. Если хочешь, мы нынче расскажем, Что случилось, что было потом. Из-под белых обломков дюраля, Из-под сломанных ребер стальных Трех товарищей немцы достали, Окровавленных, еле живых. Чтобы горше сердцам их орлиным Было жить в этом мире чужом, Держат в лагере их под Берлином, Водят утром на аэродром. Там работа, работа, работа, Землю твердую роют они, Возле серых чужих самолетов Протекают их тяжкие дни. Но заметили трое — бывает В час обеда на поле покой. Одинокою тенью шагает Охраняющий их часовой. Не сказали друг другу ни слова, Огляделись три друга кругом. Вдруг удар повалил часового, И они к самолету — бегом. И взлетает машина чужая, Исступленно вращая винты, Полутонные бомбы сгружая На Берлин с голубой высоты. Суматоха, смятенье, погоня... Но уже самолет далеко. Пусть в тисках занемели ладони, Как на сердце, товарищ, легко! Он летит, этот призрак крылатый, И Германию сводит с ума, Птица мщенья, начало расплаты, А быть может — расплата сама. Самолету навстречу с востока, Из небесных глубоких стремнин, Нарастает уверенный рокот — Это наши идут на Берлин. 1943

РЕЧИЦА

В Белоруссии, в России Есть такие городки: Сходят улицы прямые К синей линии реки.  Мы на спичечных коробках Имя Речицы прочли. Девушки в кудряшках робких Здесь гуляли и росли. Как здесь люди славно жили... Все разрушила беда. Танк в иголках снежной пыли Входит медленно сюда. Этот самый танк огромный, Негодуя, грохоча, Год назад по кручам темным Шел в прорыв до Калача. Затихает бой суровый, Дышит порохом земля, И салют грохочет новый Возле древних степ Кремля. Тихий городок, как равный, Выросший в огне боев, Входит в ряд больших и славных, Милых сердцу городов. 1944

ЗЕМЛЮ СОБИРАЛИ ПО КУСОЧКАМ...

Землю собирали по кусочкам, По ручьям, высоткам и лесочкам, По дорогам, по селеньям малым, Города сбирали по кварталам. Бой не утихал три долгих года. В светлых реках потемнели воды. Все пути от Волги и до Буга Политы горячей кровью друга. Мелкий щебень обращался в камень. Дети становились стариками. Мы страдали, бились, умирали, Землю по кусочкам собирали. И сегодня, в девятнадцать тридцать, Наши части вышли на границу. Пред глазами русского солдата В зареве — закат и край заката. За спиной у нас земля родная, Вольная от края и до края. Собрана солдатскими руками, Чтоб стоять незыблемо веками. Слушай! Не об Игорях ли славных Горько плачут наши Ярославны?.. Воины! Друзья! Терпеть доколе, Чтоб томились русские в неволе! За одним бы нашим человеком Целый полк пошел к немецким рекам. За одной бы девушкой-отрадой Танковая ринулась бригада. Но в когтях фашистского полона Не один, не двое — миллионы. Силой всех полков и всех дивизий Их свободы празднество приблизим. В наступленье, боевые рати, Сыновей державы собирайте, Как сбирали землю — по кусочкам, По ручьям, высоткам и лесочкам. 1944 Брест