Страница 21 из 70
Барельеф отличался от книжного рисунка деталями. Чудаков протиснулся в первый ряд, чтобы рассмотреть подробнее.
Подорванный тоже узнал изображение — щерился и толкал соседей в бока.
Отработанным движением историк направил луч указки на крайнюю слева обезьяну.
— Перед вами — схема эволюции искусства. Она перекликается со схемой биологической эволюции, что неудивительно: творчество — это продукт человеческой мысли. На оси времени первым изображен аналфабетус — Человек Неграмотный…
Одинокие сдавленные смешки переросли в общий хохот. Подорванный и присные картежники схватились за животы.
— Анал-фабетус! — двоечник выговорил слово на выдохе — вдохнуть мешал смех.
Чудаков задрал голову, сощурил глаза и присмотрелся.
У Человека Неграмотного на спине тяжкой ношей лежит огромная книга — она-то и заставляет беднягу стоять на четвереньках. Его сосед справа, оказывается, вовсе не идет, а сгорбившись сидит за столом и читает книгу поменьше.
Когда истерика прошла, экскурсовод продолжил:
— Следующий за ним — так называемый Homo Educatus, Человек Грамотный.
Экскурсовод сделал паузу. Школьники ожидали смешного слова, но просчитались.
Чудаков забежал вперед рассказа — уже рассмотрел следующих персонажей.
— Далее идет аналог биологического Человека Умелого — трансферопитек, Человек Передающий; за ним — Homo Creatorus, Человек Творящий.
Трансферопитек держит не палку, как показалось Чудакову сначала, а «журавль» — таким пользуются журналисты, чтобы в кадре не появлялась рука с микрофоном.
У Человека Творящего — кисть, он стоя рисует на мольберте.
— Завершает композицию Homo Ducerus, Человек Ведущий. — Историк поправил очки. — Теперь поднимаемся на второй этаж и ждем меня. Руками ничего не трогать!
Чудаков выходил из холла спиной вперед — старался напоследок усмотреть неуловимое нечто в облике Человека Ведущего. Ничего особенного: голый мужчина с развитой мускулатурой и устремленным вперед взглядом. Никаких подручных средств. Homo Ducerus просто вел за собой недоразвитую часть человечества.
Возле двери в зал второго этажа образовался затор — узкий дверной проем не смог впустить всех школьников сразу. Когда историк протиснулся в окутанный темнотой зал, там уже орудовала шайка Подорванного.
Вспыхнуло. Мелькнуло лицо. Ломающимся басом прозвучало матерное слово.
— Я же просил ничего не трогать! — крикнул экскурсовод и щелкнул рубильником, до которого не успели добраться вандалы.
Дальняя стена зала ожила объемным изображением.
Африканские джунгли: деревья, кустарники, лианы; за ними — озерцо в обрамлении пальм. На переднем плане чинно идет саблезубый тигр, поворачивается в зал и раскрывает страшную пасть с длинными острыми клыками.
Девочки дружно визжат. Подорванный ругается театральным шепотом.
В лазурном небе парит орел. Из кустов высовывается гиена, пугается хруста веток и исчезает в недрах видеореконструкции. С дерева спускается крупная обезьяна, похожая на особь с барельефа.
Экспозиция замерла. Внимание перешло на историка, держащего в руке пульт.
— Австралопитек, его вы видите в центре, является не только прародителем человека, но и прообразом аналфабетуса. — На этот раз никто не смеялся, все застыли в изумлении. — Не знающий грамоты индивид далек от культуры и искусства. Он способен ориентироваться лишь на инстинкты. Какие минимальные жизненные потребности вы знаете?
За всех ответил Подорванный:
— Пожрать, поспать и…
Журавлёва прыснула в кулак, хотя договорить Подорванный побоялся. Остальные девочки покраснели, это было заметно даже в полумраке.
— Совершенно верно, — историк ждал такого ответа. — Человек Неграмотный обладает лишь зачатками разума, и природа развивает его, подбрасывая задачи на выживание: какой плод съесть? на какое животное можно охотиться, а какое может пообедать самим охотником? с какой самкой спариваться, чтобы получить здоровое потомство?
Журавлёва опять прыснула.
— Аналфабетус даже не подозревает о том, что обладает культурой, пусть и примитивной с нашей точки зрения. Это все равно что диванному клопу объяснять понятие высоты. Тем не менее такое звено необходимо творческой эволюции как отправная точка. В конце концов, все мы рождаемся неграмотными и приобретаем знания в ходе жизни. Другой вопрос — какие, сколько и как быстро.
Картинка вновь пришла в движение.
Обезьяна, принюхиваясь, крутится на месте. Появляется чудище, от которого пращур бросается наутек. Погоня переходит на другую стену, где обезьяна плавно превращается в человека в набедренной повязке и с копьем в руке, а чудище — в тигра. Охотник пронзает хищника, разворачивается и берется за плуг, в который впряжен вол. Далее крестьянин «перетекает» в рудокопа с киркой, затем — в красноносого токаря, стоящего возле станка. Действие заканчивается на третьей стене: аналфабетус торгует пивом.
Историк щелкнул пультом и поводил лучом указки по стоп-кадру.
— Возможно, вам приходилось слышать выражение «нулевой читатель». Так литераторы называют воображаемого читателя с низким уровнем знаний. Дескать, если даже он поймет, о чем речь, остальные — подавно. Похожим термином пользуются и режиссеры. Вот вам и ценность для искусства Человека Неграмотного. Правда, первая и последняя.
Продавец превратился в обезьяну и побежал к четвертой стене. Там он с ловкостью уселся за парту, затем спрыгнул к огромному глобусу и покрутил его. На школьной доске пращур написал несколько букв и продолжил суетиться между учебными пособиями.
— Как видите, внешне Homo Educatus мало чем отличается от своего неграмотного сородича — как афарский австралопитек от африканского. — Экскурсовод продолжал гонять обезьяну по видеореконструкции, нажимая кнопки на пульте. — Главные изменения происходят в высшей нервной системе: развивается образное мышление, зарождается интерес к новому. Заметьте, теперь это не вопрос жизни и смерти, а тяга к познанию.
Человек Образованный привстал на задние конечности, чтобы передними схватить пластиковый прямоугольник, похожий на аттестат.
Картинка исчезла, зажегся свет. Помещение оказалось пустым — четыре голые стены.
— Пройдемте дальше, — скомандовал историк.
На третьем этаже у входа в зал школьники выстроились в очередь. Экскурсовод прошел мимо молчаливого строя и открыл дверь. Никто не рванулся вслед. Внутри щелкнуло, пол осветился разноцветными отблесками. Послышался голос историка:
— Прошу заходить.
Двенадцатиклассники оказались на стоянке первобытных людей. В углу чернела пещера, посередине горел костер, вокруг расположились обросшие шерстью особи. Гостей они не замечали. Самцы разделывали тушу мамонта, самки возились с детишками. Объемная графика с эффектом полного присутствия — новейшая технология, по сравнению с которой «кино» на втором этаже — прошлый век.
Историк зашел прямо в костер, чем вызвал вздох восхищения. Оттуда, из мнимого пламени, продолжил экскурсию.
— Трансферопитека в первом приближении можно сравнить с Человеком Умелым. Он обладает минимальным набором знаний и даже пытается пользоваться ими во благо себе и окружающим. Впрочем, как и во вред. Ведь из заостренного куска камня можно сделать примитивный топор, годящийся и для охоты на дичь, и для убийства соседа. С точки зрения искусства, ситуация выглядит проще — Человек Умелый еще не научился врать, а значит, не вредит с помощью информации.
Историк вышел из костра и направился к пещере. Туда же робко потянулась вся группа, проходя сквозь камни и мохнатые фигуры.
В пещере обнаружился еще один член общины, долбящий камнем стену. В желтоватом отсвете виднелись высеченные рисунки — примитивные, но по-своему изящные.
— Этот человек изображает сцены охоты, приготовления пищи, общинного быта. На это у него уходит вся мыслительная энергия, для лжи просто не остается места в голове. Спустя тысячелетия потомки этого очаровательного репортера догадаются, что действительность можно искажать. И воспользуются более совершенными орудиями труда.