Страница 19 из 49
В конце 1917 года война на Западе оставалась завязнувшей на месте и позиционной; разумеется, примерно через два года угрожал сильный перевес западных держав вследствие полного вступления в войну Америки. Между тем однако Россия как противник вышла из войны и тем самым немцы смогли (хотя сами уже были на грани изнеможения) вести войну на один фронт и выиграть немного времени, в течение которого они обладали на Западе преимуществом. Возможно, что таким образом в 1918 году можно было всё же еще воплотить в реальность план 1914 года — блицкриг на Западе.
Между тем всё-таки и в Германии во время войны происходили значительные внутриполитические изменения. Первое, к которому следует обратиться, произошло в 1914 году. Социал-демократы не только принимали участие в войне, не только давали своё согласие на военные кредиты, не только воздерживались от какой-либо антивоенной деятельности — полностью, как надеялся и рассчитывал Бетманн, — но они даже начали становиться частью германского политического военного механизма. Невозможно переоценить внутриполитический перелом 1914 года. В нём была уже заложена вся немецкая история периода с 1918 до 1933 года.
До 1914 года в кайзеровском рейхе социал-демократы всё ещё оставались отрезанными от настоящей политики. Они были внутренним врагом, «врагом Рейха», их никогда не воспринимали как настоящих партнеров, хотя они с 1912 года уже представляли собой самую сильную партию в рейхстаге. В предыдущей главе я попытался изложить, как под воздействием этой конфронтации социал-демократов с официальной Германией уже внутри социал-демократической партии происходили большие изменения, как социал-демократы уже до 1914 года из революционной партии превратились в реформистскую партию, которая внутренне была готова врасти в германскую политическую систему. Всё это до 1914 года внешне еще не было видно; для немецкой буржуазии военный патриотизм социал-демократов стал совершенно неожиданным. Но в 1914 году он отчётливо выявился, и руководство рейха также поняло это. Война Германии финансировалась посредством военных займов, общим числом девять, на которые каждый раз должен был давать свое согласие рейхстаг. Это означало, что рейхсканцлер каждый раз, когда требовался новый военный заём, должен был проводить совместные заседания с партиями рейхстага, с ними советоваться, добиваться их согласия, в связи с этим естественно также обсуждать с ними общую военную политику и военные перспективы — и теперь к этому привлекались социал-демократы, как все остальные партии. И они сотрудничали. Внутри социал-демократии это постепенно вело к расколу.
Левое крыло социал-демократов уже в 1914 году неохотно приняло патриотическую военную политику партии. Оно усилилось в течение следующих лет и в конце концов в 1917 году откололось в качестве новой «независимой» социал-демократической партии, которая отвергала войну и не одобряло более военные займы. Но партия независимых социал-демократов оставалась относительно малочисленной; социалисты большинства, как они теперь назывались, были как и прежде самой большой партией в рейхстаге и всё более и более врастали в германскую войну и в германские военные усилия. Причём они также образовывали противовес сильно завышенным военным целям, которые пропагандировались немецкими правыми и наполовину принимались Бетманн-Хольвегом с его «политикой диагонали».
В первые два военных года Бетманн в рамках так называемого «гражданского мира» держал общественность в стороне от дискуссии о целях войны. Всё же с 1916 года эта дискуссия всё более и более прорывалась наружу и подействовала так, что в рейхстаге в конце концов образовались две группы партий: правая, которая добивалась весьма радикальных целей войны, захватов и аннексий, огромной колониальной империи, требовала громадных контрибуций; и левоцентристская группа, которая заявляла, что следует радоваться, если из этой войны удастся выйти подобру-поздорову, и потому нужно использовать каждую возможность, чтобы заключить компромиссный мир, мир «без аннексий и контрибуций».
К этой группе принадлежали теперь не только социал-демократы. В 1917 году образовалось новое большинство в рейхстаге из социал-демократов, левых либералов и центра. Они вели в прессе и в обществе постоянную борьбу с правыми, правыми либералами, консерваторами и с внепарламентской правой оппозицией, которая теперь объединилась в «Немецкую Партию Отечества». Это были так называемые «дебаты о целях войны», чисто академическое занятие, поскольку следовало сначала войну выиграть, достичь полной победы, чтобы вообще быть в состоянии превратить в реальность огромные военные цели правых. Но этого сделать не смогли, во всяком случае до 1918 года. Чтобы претворить в реальность цель войны нового большинства в рейхстаге, а именно компромиссного мира на основе границ 1914 года, требовалась разумеется готовность противника такой мир заключить, чего также не было.
Несмотря на это — или как раз поэтому — дебаты о целях войны чрезвычайно углубили внутренние противоречия в Германии. Они велись со столь большим ожесточением, как если бы единственно постановкой великих целей войны можно было достичь победы, а готовность к взаимопониманию уже означала компромиссный мир. По этому вопросу в Германии произошёл глубокий внутренний раскол, который правда должен был по-настоящему сказаться лишь после войны. Но практически дело обстояло так, что большинство в рейхстаге вовсе не оставалось глухим к тяготам войны и ко всё более ожесточённому продолжению войны.
В 1916–1917 гг. в Германии произошло два больших внутренних изменения. В августе было смещено второе Верховное Командование войсками, которое уже в ноябре 1914 года заявляло рейхсканцлеру, что войну более невозможно будет выиграть чисто военными средствами. Оно вело войну до 1916 года в определенной мере по-бухгалтерски: экономное обращение с человеческими и материальными ресурсами, так чтобы можно было продержаться как можно дольше; ограниченные военные операции, чтобы продлевать войну столь долго, пока не возникнет положение, в котором можно будет без издержек выйти из неё. Это командование войсками в 1916 году было смещено и заменено третьим Верховным Командованием войсками во главе с Гинденбургом и Людендорфом. Эти люди политически полностью принадлежали к немецким правым, которые добивались полной победы, с нею всех завоеваний, которые должны были за такой победой последовать, и которые были готовы в любое время для победы всё поставить на карту. Неограниченная подводная война была внедрена этим третьим Верховным Командованием, и революционизирование России также проходило под его сильным влиянием.
Второе большое внутриполитическое изменение последовало в июле 1917 года: смещение рейхсканцлера Бетманн-Хольвега, при котором удивительным образом сотрудничали правое Верховное Командование и левое большинство в рейхстаге. Обе стороны желали избавиться от Бетманна, хотя и по противоположным мотивам: Верховное Командование — поскольку он не был достаточно воинственным, а большинство рейхстага — потому что он не был для них достаточно мирным. И у тех, и у других не было наготове преемника. Лишь несколько месяцев на этом посту был случайный кандидат, и затем (в декабре 1917 года) появился первый в известной степени парламентский рейхсканцлер, старый баварский политик-центрист граф Гертлинг. Гертлинг опирался на новое парламентское большинство и одного из их депутатов рейхстага (ныне забытого партийного вождя фон Пайера) сделал вице-канцлером.
Кайзер тем временем скатился в полную пассивность: во всей войне он больше не играл прежней роли. Вильгельм II. колебался только еще между подчинением Верховному Командованию и подчинением большинству рейхстага. Ни как Верховный Главнокомандующий, ни как действительно авторитетный, решающий в последней инстанции политик он уже не задавал тон.
В 1917 году Германия в своём состоянии была удивительно запутанной. Внешне в её устройстве ничего не изменилось, но практически оно более не функционировало. Внешнеполитически Рейх в основном управлялся Верховным Командованием, внутриполитически — в основном новым большинством в рейхстаге. Во многих делах они работали резко раздельно, в противостоянии новым центрам силы также и вместе: например новое армейское командование в конце 1916 года провело мобилизацию всех сил (то, что позже обозначат как «тотальная война»), то есть своего рода рабочую повинность для всех немцев в возрасте от 17 до 60 лет, возможное трудовое участие женщин, полное замещение всей промышленной продукции на военную продукцию. Большинство в рейхстаге соучаствовало в этом, но во внутриполитическом реформистском смысле с подтекстом. Так называемый «Закон о вспомогательной службе» был принят, с которым в первый раз были проведены такие вещи, как будущее повышение тарифов между предпринимателями и профсоюзами, а также участие профсоюзов во внутренней жизни предприятий. Эти перспективные учреждения, которые для тогдашней Германии были поистине революционными, Верховное Командование армии приняло, хотя и против воли, чтобы протащить свою военную программу.