Страница 36 из 40
— У тебя куча татушек! — пришла в восторг чаровница.
Страшно польщенный, Бен густо покраснел.
— Да, да, да!
— Они, наверное, болят?
— Да, да, да!
Вживаясь в роль строгого и ревнивого гувернера, Чарльз прервал эту высокоинтеллектуальную беседу.
— Джо, что такое «сексуальное домогательство»? Девушка поставила стакан с соком на подставку и стала смотреть перед собой, вспоминая заученные наизусть строчки.
— Сексуальное домогательство обычно случается на рабочем месте и подразумевает деморализацию женщин при помощи регулярных сексуальных намеков и непристойных… непристойных…
— Жестов, — со вздохом подсказал Чарльз.
— Жестов, — послушно повторила Джо. — Домогательство может варьироваться от употребления в адрес коллеги таких слов, как «голубка» и «зайка», до прямого сексуального нападения.
— Bay! — восторженно воскликнул я. — Отлично, Джо!
— Гай! — предостерегающе подняла руку блондинка. — Я не нуждаюсь в твоем покровительстве!
— Понял, — смутился я. — Извини…
— Покровителей иначе называют патронами, — как заведенная продолжала Джо. — Слово «патрон» произошло от латинского «patronus». Его нередко путают с «patriarcha» или главой клана — основой слова «патриархат», означающего устаревшую систему феллацентри-ческого господства.
Мы с Беном зааплодировали.
— Отлично, милая! — закурлыкал Чарльз. — Лишь одно малюсенькое замечание: нужно говорить «фалло-цетрический».
— Да? А я как сказала?
— «Фелла», а нужно «фалло», как в слове «фаллос» или, проще говоря, член.
— Но ведь разницы нет? — уточнила Джо.
— Бен! — позвал я.
— Я отвергаю насилие! — усталым попугаем проговорил он.
— Что ты отвергаешь?
— Насилие, ну, сколько можно повторять?
Тут появился Террорист в строгом черном костюме. Наш с Беном наряд вышибала ночного клуба в лучшем случае бы назвал «нарядно-повседневным». Увидев, как мы одеты, Ланкастер мертвенно побледнел.
— Черт подери, Локарт, ты же сказал: у нас праздничный ужин!
— Нуда, праздничный ужин в неформальной обстановке!
Взбесившись, он содрал бабочку и швырнул в меня.
— Чертов костюм пришлось напрокат взять! Случайно, не хочешь покрыть мои расходы?
— Ладно, ладно, согласен! — закивал я. — Давай, что ты пьешь?
С тяжелым сердцем я вел Бена, Террориста и Джо по лестнице в малый зал ресторана «Натбарн». Чарльз остался в баре. В принципе он мог бы поехать домой, но по вполне понятным причинам боялся оставлять Джо с тремя мужчинами, тем более двое из них уже «таранили» ее киску.
На полпути я остановился, чтобы дать последние указания. Вслед за мной шла Джо, затем Бен и Ланкастер.
— Так, еще кое-что… Не спрашивайте почему, но нам нужно войти, держась за руки.
Бен немного поворчал, хотя было видно, что он не возражает и только рад возможности оказаться поближе к Джо. А Террористу всегда по фигу, чью руку держать, так что последнее задание Натали было выполнено без особых проблем.
Словно команда ратующих за гражданское единение волонтеров, мы протиснулись в дверь и оказались на пустом чердаке с голыми стенами. В открытое окно доносился шум центральной улицы Стокпорта. По разные стороны от него стояли длинные столы из положенных на козлы досок. Получалось, хозяйки ужина и гости будут сидеть лицом друг к другу, но все же на расстоянии.
За «хозяйским» столом сидели пятеро, в самом центре — Натали в белом свадебном платье с фатой. Его я раньше не видел, интересно, откуда оно взялось? Не желавшая вспоминать мужа, Роуз свое не сохранила, а Джина выходила замуж в кожаных брюках и ботинках «Доктор Мартене».
Слева от Натали маячили подружки Дайаны Кири, две коротко стриженные девицы: одна спокойная и приятная, вторая — в очках, тонкогубая и дерганая. С правого края сидела сама мисс Кири; при ближайшем рассмотрении ее лицо оказалось похожим на совковую лопату.
А рядом со свояченицей, на почетном месте сидела та, кого я надеялся никогда больше не увидеть: моя извечная противница. Самодовольная ухмылка, жуткие усики над верхней губой — Анна Фермески собственной персоной. При виде ее все надежды и иллюзии рассеялись, потому что присутствие этой женщины было лучшим доказательством презрения Натали.
— Эй, тут что, маскарад? — захохотал Террорист, тыча пальцем в безмолвную невесту. Девицы молчали. — Да, точно, маскарад! А я толстяком вырядился! — Он взглянул на Анну Фермески, которая буравила его ненавидящим взглядом. — Ладно, ладно, не обижайся!
Пытаясь сгладить впечатление, я отпустил Джо и, шагнув к «судейскому» столу, протянул руку.
— Всем привет!
— Пожалуйста, никакого физического контакта! — Дайана подняла ладони, будто отталкивая меня назад. — Для гостей — отдельный стол.
Потрясенные до глубины души, мы заняли свои места и мрачно уставились на судей.
— Я Дайана, — милостиво представилась мисс Кири, — но лучше зовите меня просто «Ди». Это Аманда (спокойная и приятная), а это — Фредди (дерганая в очках). Натали вы, конечно, знаете, а в качестве почетной гостьи здесь присутствует знаменитая писательница. Она отложила встречу с читателями и все-таки нашла для нас время… Поприветствуем неподражаемую Анну Фермески!
Подружки восторженно зааплодировали, а за ними и мы, «шовинисты», подавленные перспективой неминуемой кастрации. Анна мрачно кивнула, отчего ее массивные челюсти заходили ходуном.
Как ни странно, в своем последнем шедевре она яростно критиковала женщин, уделяющих слишком много времени гигиене: мол, не стоит заглушать свой запах мылом и дезодорантами. Вслед за «О гордых и толстых сестрах» и «Сестры, смейтесь и не брейтесь» книга под названием «Зачем ты моешься, сестра?» стала последней в «сестринской» трилогии. Наверняка издатели Анны однажды выпустят все три шедевра в одном томе и посвятят «толстым, немытым и небритым».
Террорист, которому по долгу службы нередко приходилось лицемерить, поднялся и стал представлять тех, кто сидел за нашим столом.
— Мы знаем, кто вы! — резко оборвала его Фермески.
Удивительно, но эта мелкая грубость вызвала взрыв хихиканья за соседним столом. Ситуация казалась угрожающей, и я чувствовал, это еще цветочки.
Официантки из располагавшегося этажом ниже ресторана подали ужин из трех блюд: чечевичной похлебки, запеканки из баклажанов и яблочного пирога то ли с ванильным мороженым, толи с птичьим пометом. Одна из девушек спросила, не нужно ли нам что-нибудь еще, и не знакомый с вегетарианской кухней Террорист поинтересовался:
— А настоящая еда будет?
У ресторана «Натбарн» не было лицензии на торговлю спиртным, и лопатолицая мисс Кири предоставила «органическое» вино за свой счет. Мы ели в неловкой тишине и, чтобы хоть немного снять напряжение, накачивались алкоголем. А вот подружки Натали веселились вовсю, хотя сама она, изредка кивая в ответ на вопросы, ничего не ела и хранила молчание.
Когда все насытились и официантки убрали со столов, заговорила Дайана Кири:
— Джон Ланкастер, пожалуйста, встаньте!
— О черт! — пробормотал Террорист. — Зачем? Я пьян!
— Мы просим вас подняться, — вежливо попросила Аман да.
Ланкастер неохотно послушался.
— Мы никого ни к чему не принуждаем, наша единственная цель — выяснить, действительно ли Гай справился с поставленными заданиями. Итак, Джон, пожалуйста, объясните своими словами, что такое феминизм.
— Ну, насколько я понимаю, — уверенно начал Ланкастер, — все сводится к уважению. — Он посмотрел на меня, и я ободряюще кивнул. — Главное — уважать женщин и чтобы женщины сами себя уважали.
Подружки удивленно переглянулись.
— Хорошо, — продолжала Дайана, — а как мужчина может проявить это уважение?
— По-всякому.
— Например?
Террорист сосредоточенно насупился.
— Ну, когда леди подходит к двери, мужчина должен ее открыть.
«Дай-Кири» покатились от смеха.
— О, простите… Не только перед леди. — От натуги на лбу Террориста проступили капельки пота. — Дверь нужно открывать перед любой женщиной, даже если она похожа на потаскуху.