Сочинения

Бывало, старики в вине

Свое всё потопляли горе,

Дралися храбро на войне:

Ведь пьяным по колени море!

Забыть и нам всю грусть пора,

Отважным быть

И пить.

Ура! ура! ура!

Бывало, дольше длился век,

Когда диет не наблюдали;

Был здрав и счастлив человек,

Как только пили да гуляли.

Давно гулять и нам пора,

Здоровым быть

И пить.

Ура! ура! ура!

Бывало, пляска, резвость, смех,

В хмелю друг друга обнимают;

Теперь наместо сих утех

Жеманством, лаской угощают.

Жеманство нам прогнать пора,

Но просто жить

И пить.

Ура! ура! ура!

В садах, бывало, средь прохлад

И жены с нами куликают,

А ныне клуб да маскарад

И жен уж с нами разлучают.

Французить нам престать пора,

Но Русь любить

И пить.

Ура! ура! ура!

Бывало - друга своего,

Теперь карманы посещают;

Где вист, да банк, да макао,

На деньги дружбу там меняют.

На карты нам плевать пора,

А скромно жить

И пить.

Ура! ура! ура!

О сладкий дружества союз,

С гренками пивом пенна кружка!

Где ты наш услаждаешь вкус,

Милз там, весела пирушка.

Пребудь ты к нам всегда добра:

Мы станем жить

И пить.

Ура! ура! ура!

1777

Правило жить

Утешь поклоном горделивца,

Уйми пощечиной сварливца,

Засаль подмазкой скрып ворот,

Заткни собаке хлебом рот, - Я бьюся об заклад,

Что все четыре замолчат.

Ок. 1777

Невесте

Хотел бы похвалить, но чем начать, не знал.

Как роза ты нежна, как ангел хороша,

Приятна как любовь, любезна как душа;

Ты лучше всех похвал; тебя я обожаю.

Нарядом мнят придать красавице приятство.

Но льзя ль алмазами милей быть дурноте?

Прелестнее ты всех в невинной простоте:

Теряет на тебе сияние богатство.

Лилеи на холмах груди твоей блистают,

Зефиры кроткие во нрав тебе даны,

Долинки на щеках - улыбки зарь, весны;

На розах уст твоих - соты благоухают.

Как по челу власы гы рассыпаешь черны,

Румяная заря глядит из темных туч;

И понт как голубый пронзает звездный луч,

Так сердца глубину провидит взгляд твой

скромный.

Но я ль, описывать красы твои дерзая,

Все прелести твои изобразить хочу?

Чем больше я прельщен, тем больше я молчу:

Собор в тебе утех, блаженство вижу рая!

Как счастлив смертный, кто с тобой проводит

время!

Счастливее того, кто нравится тебе.

В благополучии кого сравню себе,

Когда златых оков твоих несть буду бремя?

1778

Препятствие к свиданию с супругой

Что начать во утешенье

Без возлюбленной моей?

Сердце! бодрствуй в сокрушенье,

Я увижусь скоро с ней;

Мне любезная предстанет

В прежней нежности своей,

И внимать, как прежде, станет

Нежности она моей.

Сколько будет разговоров!

Сколько радостей прямых!

Сколько милых, сладких взоров,

Лучше и утех самих!

Укротися же, стихия,

Подстелися, путь, стопам;

Для жены моей младыя

Должно быть послушным вам.

Так, свирепыми волнами

Сколько с нею ни делюсь,

Им не век шуметь со льдами, -

С нею вечен мой союз.

Не страшился 6 я ввергаться

В волны яры для нея,

Но навеки с ней расстаться, - Жизнь мне дорога моя.

Жизнь утехи и покою!

Возвратись опять ко мне;

Жить с толь милою женою

Рай во всякой стороне;

Там веселия сердечны,

Сладки, нежны чувствы там;

Там блаженствы бесконечны,

Лишь приличные богам.

1778

[Image003]

На рождение в Севере

порфирородного отрока

С белыми Борей власами

И с седою бородой,

Потрясая небесами,

Облака сжимал рукой;

Сыпал иней пушисты

И метели воздымал,

Налагая цепи льдисты.

Быстры воды оковал.

Вся природа содрогала

От лихого старика;

Землю в камень претворяла

Хладная его рука;

Убегали авери в норы,

Рыбы крылись в глубинах.

Петь не смели птичек хоры,

Пчелы прятались в дуплах;

Засыпали нимфы с скуки

Средь пещер и камышей,

Согревать сатиры руки

Собирались вкруг огней.

В это время столь холодно,

Как Борей был разъярен,

Отроча порфирородно

В царстве Северном рожден.

Родился, - и в ту минуту

Перестал реветь Борей;

Он дохнул, - и зиму люту

Удалил Зефир с полей;

Он воззрел, - и солнце красно

Обратилося к весне;

Он вскричал, - и лир согласно

Звук разнесся в сей стране;

Он простер лишь детски руки, -

Уж порфиру в руки брал;

Раздались Громовы звуки,

И весь Север воссиял.

Я увидел в восхищеньи

Растворен судеб чертог;

И подумал в изумленьи:

“Знать, родился некий бог”.

Гении к нему слетели

В светлом облаке с небес;

Каждый гений к колыбели

Дар рожденному принес:

Тот принес ему гром в руки

Для предбудущих побед;

Тот художества, науки,

Украшающие свет;

Тот обилие, богатство,

Тот сияние порфир;

Тот утехи и приятство,

Тот спокойствие и мир;

Тот принес ему телесну,

Тот душевну красоту;

Прозорливость тот небесну,

Разум, духа высоту.

Словом: все ему блаженства

И таланты подаря,

Все влияли совершенства,

Составляющи царя;

Но последний, добродетель

Зарождаючи в нем, рек:

“Будь страстей твоих владетель,

Будь на троне человек!”

Все крылами восплескали,

Каждый гений восклицал:

“Се божественный, - вещали, -

Дар младенцу он избрал!

Дар, всему полезный миру!

Дар, добротам всем венец!

Кто приемлет с ним порфиру,

Будет подданным отец!” -

“Будет, - и судьбы гласили, -

Он монархам образец!”

Лес и горы повторили:

“Утешением сердец!” -

Сим Россия восхищенна

Токи слезны пролила,

На колени преклоненна,

В руки отрока взяла;

Восприяв его, лобзает

В перси, очи и уста;

В нем геройство возрастает,

Возрастает красота.

Все его уж любят страстно,

Всех сердца уж он возжёг:

Возрастай, дитя прекрасно!

Возрастай, наш полубог!

Возрастай, уподобляясь

Ты родителям во всем;

С их ты матерью равняясь,

Соравняйся с божеством.

1779

К портрету

Михаила Васильевича Ломоносова

Се Пиндар, Цицерон, Вергилий - слава россов,

Неподражаемый, бессмертный Ломоносов.

В восторгах он своих где лишь черкнул пером,

От пламенных картин поныне слышен гром.

<1779>

Князю Кантемиру, сочинителю сатир

Старинный слог его достоинств не умалит.

Порок, не подходи! - Сей взор тебя ужалит.

<1779>