Последний замок

Учение это уже успело разделиться на разные направления. Приверженцев одного из них называли конформистами, другие же требовали перемен и получили за это название радикалов.

Замок и деревня не имели между собой прочных связей. Иногда Искупающие обменивали в замке фрукты и полированное дерево на инструменты, гвозди и лекарства, иногда благородные жители замков отправлялись на экскурсию в деревню, чтобы послушать песни и посмотреть пляски Искупающих. Ксантен не раз участвовал в таких вылазках, и у него возникла симпатия к жителям деревушки, таким простым и естественным.

Он свернул на знакомую тропинку, вьющуюся среди кустов смородины, и выехал на небольшое пастбище, где пощипывали травку корова и несколько коз. Оставив фуру под деревом, Ксантен проверил запас сиропа и обратился к пленнику:

– Ты что будешь есть? Сироп? Э-э, да ведь у тебя же нет резервуара… Чем ты питаешься? Болотной грязью? Боюсь, тут не найдется ничего в твоем вкусе. Ну, как хочешь, ней сироп, или жуй траву, только не вздумай бежать

– я слежу за тобой!

Мек, скорчившийся в углу, даже не пошевелился.

Ксантен направился к поильному желобу. Набрав в ладони воды из-под крана, он омыл лицо и сделал пару глотков.

Повернув голову, он обнаружил приближавшихся к нему жителей деревни. Одного из них он хорошо знал. Это был член семьи Аури, недавно присоединившийся к Искупающим.

– Доброго здоровья, Филидор, – приветствовал его Ксантен. – Это я, Ксантен.

– Само собой, к чему эти формальности?

Ксантен отвесил легкий поклон.

– Прошу прощения, не учел местных нравов.

– Избавь меня от своего остроумия. Зачем ты привез этого ободранного мека? Чтобы мы его усыновили? – пошутил в ответ Филидор.

– Э, да ты не промах! Но разве вы ничего не знаете?

– Мы здесь как на необитаемом острове, Бродяги и то знают больше нас.

– Тогда приготовься. Меки подняли бунт и напали на замки. Безмятежный и Делора уже разрушены, жители перебиты, то же самое грозит и остальным.

Филидор покачал головой:

– Меня это ничуть не удивляет.

– Неужели ты нисколько не взволнован?

Он подумал, прежде чем ответить.

– Лишь постольку, поскольку это может затронуть нас.

– Но если я не ошибаюсь, – напомнил Ксантен, – вам тоже угрожает опасность. Меки собираются уничтожить всех людей, бежать некуда.

– Да, пожалуй, – вздохнул Филидор, – нам придется собрать совет.

– Я могу кое-что предложить вам, если вы сочтете это приемлемым. В первую очередь необходимо подавить восстание. Дайте нам людей, мы их обучим, вооружим и приставим к ним лучших полководцев Хагедорна.

Филидор удивленно взглянул на него.

– Неужели ты действительно думаешь, что мы – Искупающие – станем вашими солдатами?

– Почему бы и нет? – совершенно искренне отвечал Ксантен. – Речь идет о вашей жизни.

– Человек умирает один раз.

Теперь настал черед Ксантена удивляться.

– И это говорит бывший джентльмен Хагедорна? Это слова храброго человека перед лицом опасности? Или ты забыл уроки истории?

– История человека – это не история его технических достижений, поражений и побед. Это, скорее, сложная мозаика, где каждое стеклышко – человек и его совесть.

Ксантен прервал его негодующим жестом.

– Ты чересчур все упрощаешь, благородный Филидор, я не так туп. Есть разные аспекты, а ты смотришь с точки зрения морали. Но краеугольный камень морали – выживание рода человеческого, и то, что способствует этому, то и хорошо.

– Неплохо сказано, – признал Филидор. – Но позволь продолжить свою мысль. Скажи, может ли народ уничтожить того, кто грозит заразить его смертельной болезнью? Да, скажешь ты. Хорошо. А если тебя преследуют десять умирающих от голода зверей – имеешь ли ты право убить их? Да, скажешь ты, хотя уничтожишь больше, чем спасешь. А если, скажем, человек живет один в хижине посреди долины, и с неба спускается сотня кораблей, чтобы стереть его в порошок, имеет он право уничтожить эти корабли, если сможет? Да, имеет. А если вся планета, все расы ополчатся против него – имеет ли он право уничтожить их, защищаясь? А если нападающие такие же люди, как и он сам? А если существо, несущее болезнь – это он? Как видишь дать однозначный ответ не так просто. Мы долго его искали и не нашли. И поэтому мы избрали путь, дающий хотя бы спокойствие. Я – против убийств, я против всякого насилия и причинения вреда.

– Ух! – презрительно фыркнул Ксантен. – Значит, если в деревню придет отряд меков и начнет убивать детей, ты не встанешь на защиту?

Филидор сжал губы и отвернулся. Вместо него ответил другой Искупающий:

– Филидор определил основные принципы нашего мировоззрения. Но не всегда удается им следовать. В описанном тобой случае пришлось бы переступить через наш закон.

– Посмотри, Ксантен, узнаешь ли ты кого-нибудь из присутствующих? – сменил тему Филидор.

Ксантен огляделся. Неподалеку от него стояла девушка, как ему показалось, очень красивая. На ней была белая, свободная блузка, а в волосы вплетен красный цветок.

– Да, – кивнул он, – я ее видел. Гарр пытался увезти ее в свой замок.

– А помнишь ли ты подробности?

– Конечно, помню. Совет старейшин категорически возражал – из соображений контроля над численностью. Гарр пытался обойти закон. Он сказал: «Я держу фанов. Иногда их число доходит до шести и даже до восьми, и никто против этого не возражает. Я буду называть девушку фаном и держать вместе с остальными». Но я и многие другие протестовали, едва не дошло до дуэли. Гарр был вынужден отказаться от своих намерений.

– Да, так и было, – подтвердил Филидор. – Мы пытались отговорить Гарра, но он отказался слушать нас и угрожал напустить на нас своих меков. Пришлось отступить. Правильно ли мы сделали, слабость это или сила?

– Иногда лучше забыть о морали, – ответил Ксантен. Но ведь то же самое и с меками. Они разрушают замки, уничтожают землян. Если мораль требует отойти в сторону – ее нужно отбросить!

Филидор горько усмехнулся.

– Какая ирония судьбы! Меки, так же как пейзаны, птицы и финны были привезены с других планет, им переделали тела, их заставили удовлетворять наши капризы. Уже одно это было большим грехом и требовало искупления, но вместо того, чтобы раскаяться, вы хотите приумножить зло!

– Не стоит теперь копаться в прошлом, – сказал Ксантен, – но если таково ваше мнение, то укройтесь хотя бы за стенами замка.

– Я не пойду в замок, – решительно заявил Филидор, – может, другие сочтут возможным.

– Ты будешь ждать смерти?

– Нет, мы укроемся в горах.

Больше говорить было не о чем, и Ксантен побрел обратно к фуре.

– Если передумаете, приходите в Хагедорн!

И он покинул деревню.

Дорога пересекала долину, потом взбегала на холм. С его вершины Ксантен различил вдали очертания замка.

7

Ксантен докладывал Совету:

– Использовать корабли невозможно, меки привели их в негодность. Нам придется отказаться от надежды на помощь Обитаемых Миров.

– Печальные новости, – мрачно констатировал Хагедорн. – Ну что ж, продолжай, благородный Ксантен.

– На обратном пути я встретил племя Бродяг и вступил в переговоры с их Гетманом. Я попытался склонить их к сотрудничеству с нами, описав все возможные выгоды. Но они, как мне показалось, не отличаются сообразительностью. Я с отвращением покинул их лагерь.

Посетил я также деревню Искупающих в Дальней Долине и сделал им сходное предложение, однако безуспешно. Они слишком далеки от действительности. И те и другие намерены скрываться.

– Это им не поможет, – покачал головой Беандри. – Они выиграют время, но рано или поздно меки до них доберутся, их педантизм слишком хорошо известен.

– И это в то время как мы могли бы организовать из них боевые отряды!

– раздраженно заметил Гарр. – Что ж, пусть бегут, как-нибудь обойдемся.

– Пока что мы в безопасности, – возразил на это Хагедорн, – но что будет, когда остановятся машины? Когда перестанут действовать лифты или, к примеру, кондиционеры? Мы либо задохнемся, либо замерзнем.