Страница 27 из 29
Джин сказала как бы мимоходом:
– Чего вы добиваетесь? Вы доказали, что это может быть сделано; зачем прятать бедных девушек в глуши Кодирона?
Колвелл проказливо подмигнул:
– Эксперимент еще не окончен, моя дорогая.
– Не окончен?
– Нет. Первая фаза блестяще завершена, теперь мы повторим процесс. И в этот раз я запущу в дело свое собственное семя. Я хочу восемь больших сыновей. Восемь больших мальчиков Колвеллов.
Джин тихо сказала:
– Это глупо.
Колвелл заморгал, замигал:
– Ни в коем случае. Желание иметь потомство – это одно из самых сильных человеческих побуждений.
– Люди обычно делают это по-другому… Ваш метод больше не сработает.
– Не сработает? О, Земля, почему?
– Вы не имеете больше доступа к женщинам, которые будут вынашивать плод. Здесь нет… – она осеклась, почти что закусив язык.
– Очевидно, мне не надо искать очень далеко. Восемь здоровых юных девушек в расцвете сил.
– А мать?
– Одна из моей восьмерки. Доротея, Джейд, Берника, Фелисия, Санни, Черри, Марта – и Джин. Любая из вас.
Джин беспокойно заворочалась:
– Мне не очень хочется быть беременной. Ни естественным путем, ни искусственным.
Колвелл снисходительно покачал головой:
– Несомненно, в этом есть некоторые трудности.
– Ладно, – сказала Джин. – Что бы вы там ни планировали, не включайте меня. Потому что я не собираюсь делать это, что бы вы там ни говорили. Мне плевать.
Колвелл наклонил голову, и щеки его слегка порозовели.
– Моя дорогая юная женщина…
– Давайте без «дорогих юных женщин»…
Прозвучал звонок телевызова. Колвелл вздохнул и тронул кнопку. На экране появилось лицо Джин, испуганное и отчаявшееся. За ним казенная комната и два внимательных человека в форме. «Несомненно, Черри», – подумала Джин. При виде Колвелла Черри пронзительно закричала:
– Вы втянули меня в это дело, доктор Колвелл, вы и вытащите.
Колвелл заморгал с глупым видом. Узкое живое лицо Черри налилось злостью и раздражением.
– Сделайте что-нибудь! Скажите что-нибудь!
– Но… что случилось? – потребовал Колвелл.
– Меня арестовали. Говорят, я убила человека!
– Ах, – сказала Джин со слабой улыбкой.
Колвелл дернулся вперед:
– Что все это значит?
– Это безумие! – закричала Черри. – Я не делала этого! Я даже не знаю его, но они не позволяют мне уйти!
Один из полисменов сказал хрипловатым голосом:
– Вы растрачиваете и ваше время и наше, сестра. Мы взяли вас с такими уликами, что вы отсюда никогда не выйдете.
– Доктор Колвелл! Они говорят, что накажут меня, убьют меня за то, чего я не делала!
Колвелл ответил раздраженным голосом:
– Они не могут доказать, вы это или не вы.
– Тогда почему они не позволяют мне уйти?
Колвелл потеребил подбородок.
– Когда случилось убийство?
– Думаю, этим утром.
– Это все чепуха, – сказал Колвелл с облегчением. – Утром вы были здесь. Я готов засвидетельствовать это.
Один из полицейских хрипло рассмеялся. Черри закричала:
– Но они говорят, что на нем мои отпечатки пальцев! Шериф говорит, что в этом сомневаться невозможно.
– Смехотворно! – взорвался Колвелл, чуть не визжа.
Один из полицейских склонился вперед:
– Дело совершенно ясное, Колвелл. Иначе ваша девушка не разговаривала бы с вами так свободно. Что до меня, я никогда не видел более простого дела, и я ставлю сотню долларов на то, каким будет приговор.
– Они убьют меня! – закричала Черри. – Они только и говорят об этом!
– Варварство! – разбушевался Колвелл. – Проклятые дикари! И они хвастают цивилизованностью здесь на Кодироне!
– Мы достаточно цивилизованны, чтобы вылавливать ваших убийц, – заметил уравновешенно шериф, – и поступать с ними так, чтобы они убивали только один раз.
– Вы слышали когда-нибудь о коррекции личности? – спросил Колвелл язвительно.
Шериф пожал плечами:
– Эти песни не помогут, Колвелл. Здесь пока еще честная страна. Когда мы ловим убийцу, мы помещаем его туда, где он больше никого не побеспокоит. Никаких там этих пустячков и дурацких госпиталей, мы простые люди.
Колвелл сказал осторожно:
– Почему вы стараетесь возложить вину на эту девушку?
– Есть свидетели, – сказал шериф самодовольно. – Двое заметили, как она входила туда, где был убит этот самый Гем Моралес. Дюжина других видела ее в Райской Аллее примерно в то время. Абсолютная идентификация, никаких вопросов. Она завтракала в кафе «Нью-Йорк». И решающий довод напоследок – в помещении, где произошло убийство, повсюду отпечатки ее пальцев… Колвелл, я говорю вам – бесспорное дело!
Черри отчаянно закричала:
– Доктор Колвелл, что мне делать? Они не могут убить меня! Я не могу заставить их поверить…
Лицо Колвелла превратилось в белую маску. Он сказал натянуто.
– Я вам перезвоню через некоторое время.
И разорвал контакт. Искаженное лицо исчезло, экран погас.
Джин дрожала. Наблюдать сцену со стороны было более страшно, чем если бы она сама попалась, все равно, что смотреть в ужасе на саму себя и не быть в состоянии пошевелиться, чтобы себе помочь. Кошмар отдавался в ногах
– они отказывались двигаться. Колвелл раздумывал, наблюдая за ней. Джин показалось вдруг, что на нее смотрят отвратительные глаза рептилии. Он, слегка шипя, сказал:
– Вы убили этого человека. Вы дьявол.
Пластичный рот Джин расплылся в улыбке.
– Ну и что, если я?
– Вы разрушили мои планы.
Джин пожала плечами:
– Вы сами меня сюда привели. Вы послали ее в Ангел Сити, чтобы она села в пакетбот и отправилась за моими деньгами. Предполагалось, что она станет мной. Вы хотели этого. Прекрасно. Восхитительно, – она засмеялась, словно зазвенели серебряные колокольчики. – Это на самом деле забавно, Колвелл.
Новая мысль стукнула в голову Колвеллу. Он плюхнулся обратно в кресло.
– Это не забавно… Это страшно. Это разрушает октет. Если эти варвары признают ее виновной и убьют, круг будет разорван, на этот раз бесповоротно.
– О, – сказала Джин бодро, – вы беспокоитесь, будет ли жить Черри, только потому, что она нарушает симметрию вашего маленького круга?
– Вы не поняли, – сказал желчно Колвелл. – Это стало моей целью очень давно. У меня была цель, затем «бжик», – он резанул рукой и в отчаянии поднял брови, – и цели нет.
– Это совершенно не мое дело, – начала размышлять Джин вслух, – разве что она в очень большой степени это я. Мне как-то странно видеть ее испуг и чувствовать, что это я пугаюсь. Я не оставлю вам ни цента.
Колвелл опасно нахмурился. Джин продолжала:
– Но… освободить ее будет очень легко.
– Только поменяв на вас, – помрачнел Колвелл, – а это привлечет ко всем нам внимание. Мы не сможем вынести всеобщего внимания. Я не в состоянии буду продолжить…
Джин взглянула на него, словно увидела в первый раз:
– Вы серьезно? На самом деле серьезно?
– Серьезно? Конечно, серьезно, – он вспыхнул от злобы. – Я не понимаю, чего вы добиваетесь.
– Если бы я на самом деле была бессердечной, – сказала Джин, – я бы сидела здесь и громко смеялась. Ведь все это страшно забавно. И жестоко… Мне кажется, я не настолько подла и преступна, как считала раньше. Или может быть это потому, что она – это я, – девушка почувствовала на себе свирепый взгляд Колвелла. – Не поймите меня неверно. Я не собираюсь бежать в город, рвать рубашку на груди и кричать «Я сделала это». Но вытащить ее можно очень просто.
– Как? – шелковым голосом спросил Колвелл.
– Я не слишком много знаю о правосудии, разве что стараюсь держаться от него чертовски далеко. Но представьте себе, что мы все вместе промаршируем в суд. Что они тогда будут делать? Они не смогут арестовать всех нас. И не смогут повесить все на одну Черри. Нас восемь, все одинаковые, вплоть до отпечатков пальцев. Они будут в скорби. Единственные их доказательства – это опознание и отпечатки, они думают, это указывает на одну персону. А если найдется семь других, столь же подходящих для доказательства, им не останется ничего больше, кроме как поднять руки вверх. Они скажут: «Пожалуйста, кто бы из вас это ни сделал, не делайте больше», и отпустят всех по домам.