Страница 17 из 28
– Не знаю.
– Гм. Они не имеют права держать меня здесь без официального заключения.
Маргарет отвела глаза.
– Насколько я понимаю, полиция сняла с тебя всякую вину за случившееся.
Доктор Тарберт отказался выдвинуть обвинение против тебя, он утверждает, что вы с ним проводили совместный эксперимент. Полиция считает, что он такой же... – она прикусила язык.
Бек отрывисто рассмеялся.
– Такой же сумасшедший, как и я, верно? Так вот, Тарберт – никакой не сумасшедший. В данном случае он говорит чистую правду.
Маргарет вся подалась вперед, тень сомнений и тревог снова легла на ее лицо.
– Что происходит, Пол? Ты взялся за очень странную работу, это никакой не правительственный заказ, я уверена!
Бек тяжело вздохнул.
– Не знаю... Все снова переменилось. Возможно, я действительно был не в своем уме, возможно, я был жертвой самых странных галлюцинаций... Мне трудно разобраться сейчас.
Маргарет опустила глаза и тихо сказала:
– Меня все время мучает мысль, правильно ли я сделала, вызвав полицию.
Я думала, ты убиваешь Тарберта. Но теперь... – Она нервно дернула рукой. – ...Я вообще ничего не понимаю.
Бек не ответил.
– Ты не хочешь со мной об этом говорить?
Бек невесело улыбнулся и покачал головой.
– Ты сочтешь меня действительно сумасшедшим.
– Ты на меня сердишься?
– Конечно же нет.
Раздался звонок – время свидания истекло. Маргарет встала, Бек поцеловал ее.
– Когда-нибудь я тебе все расскажу – скорее всего, сразу же, как только выберусь отсюда.
– Обещаешь, Пол?
– Да, обещаю.
На следующее утро к Беку заглянул доктор Корнберг, главный психиатр больницы.
– Ну, мистер Бек, как вы себя чувствуете? – добродушно спросил он.
– Очень неплохо, – ответил Бек. – Я подумываю о выписке.
Как обычно при таких вопросах, выражение лица психиатра стало неопределенно вежливым.
– О, как только мы доподлинно установим, что же с вами происходит.
Честно говоря, ваш случай, мистер Бек, заставляет нас изрядно поломать головы.
– Разве вы не убедились, что я вполне нормален?
– Мы не можем позволить себе принимать решение, поддаваясь сиюминутным впечатлениям. Некоторые из наших неизлечимых больных временами кажутся обезоруживающе нормальными. Это, разумеется, не относится к вам, хотя у вас и сейчас проявляются некоторые озадачивающие симптомы.
– Какие?
Психиатр рассмеялся.
– Какое же я имею право раскрывать профессиональные секреты? «Симптомы»
– это, возможно, слишком громко сказано. – Он задумался. – Что ж, попробую быть с вами откровенным, как мужчина с мужчиной. Почему вы часто, да еще минут по пять подряд, изучаете себя в зеркале?
Бек криво улыбнулся.
– Наверное, мне свойствен нарциссизм.
Психиатр отрицательно покачал головой.
– Сомневаюсь. Почему вы пробуете воздух у себя над головой?
Бек задумчиво потер подбородок.
– Видимо, вы застали меня, когда я выполнял упражнение йоги.
– Понятно. – Психиатр поднялся, чтобы уйти.
– Минуточку, доктор. Вы не верите мне, считаете меня то ли фигляром, то ли хитрым притворщиком, но в любом случае параноиком. Позвольте мне задать вам один вопрос: себя вы считаете материалистом?
– Я не признаю догматов ни одной из основанных на слепой вере религий, что подразумевает – или исключает – абсолютно все, насколько мне известно, религии. Вас устраивает такой ответ?
– Не совсем. Меня интересует вот что: вы допускаете возможность существования явлений и ощущений, которые являются, скажем так, неординарными?
– Да, – настороженно произнес Корнберг, – до определенной степени.
– Значит, всякого, кто имеет какое-то отношение к экстранеординарным явлениям и описывает их, нельзя расценивать как не в своем уме?
– Безусловно, – сказал Корнберг. – Тем не менее, если вы поведаете мне, что недавно видели голубого жирафа на роликовых коньках да еще играющего на аккордеоне, я просто вам не поверю.
– Конечно, не поверите, потому что это просто совершенная нелепица, карикатура на действительность. – Бек задумался в нерешительности. – Не стану пускаться в дальнейшие подробности, поскольку хочу поскорее выбраться отсюда. Но те мои действия, свидетелем которых вы стали: изучение себя в зеркале, прощупывание воздуха, – все они обусловлены обстоятельствами, которые я считаю не совсем, скажем так, обыкновенными.
Корнберг рассмеялся.
– Вы явно осторожничаете.
– Естественно, ведь я разговариваю с психиатром в сумасшедшем доме.
Корнберг неожиданно поднялся и направился к двери.
– Пора продолжать обход.
Бек совершенно прекратил глядеть на себя в зеркало, перестал щупать воздух у себя за плечами. Через неделю его выписали из больницы. Отпали все обвинения против него, он снова стал свободным человеком.
Перед уходом из больницы доктор Корнберг на прощание пожал ему руку.
– Меня весьма заинтриговали те «обстоятельства», на которые вы намекнули.
– Меня они тоже интересуют, – ответил Бек. – Я намерен произвести их тщательное исследование. Не исключено, что мы скоро здесь встретимся.
Корнберг сокрушенно покачал головой. Маргарет взяла Бека за руку и повела к автомобилю. В кабине она обняла его и нежно расцеловала.
– Вот ты и вышел! Ты теперь на свободе, ты совершенно здоров, ты...
– Безработный, – закончил за нее Бек. – А теперь мне нужно незамедлительно встретиться с Тарбертом.
На лице Маргарет проступило недовольство.
– О, давай не будем беспокоить доктора Тарберта, – с откровенно фальшивой беззаботностью произнесла она. – Ему хватит своих неприятностей.
– Мне нужно повидаться с Ральфом Тарбертом.
– Т-только не подумай... – заикаясь, начала Маргарет, не зная, что говорить. – Давай лучше поедем в другое место.
Бек криво ухмыльнулся. Очевидно, Маргарет посоветовали – или она сама решила – держать Бека подальше от Тарберта.
– Маргарет, – нежно сказал он, – ты многого не понимаешь.
– Не хочу, чтобы ты снова попал в беду, – в отчаянии вскричала Маргарет. – Предположим, ты разволнуешься...
– Я разволнуюсь куда больше, если не встречусь с Тарбертом. Пожалуйста, Маргарет. Сегодня я тебе все объясню.
– Дело не в тебе одном, – горестно призналась девушка, – дело в докторе Тарберте. Он переменился! Раньше он был такой... воспитанный, а теперь – колючий, такой ожесточившийся. Пол, поверь, я очень боюсь его. Мне кажется, что он просто источает зло!
– Уверен, это совсем не так. Мне нужно с ним встретиться.
– Ты обещал рассказать, как попал в такое жуткое положение.
– Вот именно, жуткое, – тяжело вздохнув, сказал Бек. – Мне очень не хотелось впутывать сюда и тебя, но я обещал. Однако прежде давай увидимся с Тарбертом. Где он?
– В «Электродин Инжиниринг». Там, где раньше обосновался ты. Он стал очень странным.
– Меня нисколько это не удивляет. Если все реально, если я в самом деле не маньяк...
– Сам ты не можешь разобраться?
– Нет. Я выясню это у Тарберта, и надеюсь, что я чокнутый. Будь оно так, у меня отлегло бы от души.
По Леггорн-Роуд они ехали совсем медленно, Маргарет хотелось отсрочить развязку, да и сам Бек попытался отыскать любую причину, чтобы отменить встречу. То и дело у него в голове раздавалось назойливое шипение, переходящее в рокот. «Ггер, ггер» – как тогда, на Айксексе. Или Айксекс был лишь иллюзией, а сам он помешанным? Все, что с ним произошло, никак не укладывалось в его сознании. Побуждаемый каким-то нелепым наваждением, он привязал беднягу Тарберта к самодельной машине для пыток, едва не погубил его... Да, Тарберт пережил мучительные минуты. Теперь у Бека определенно не было никакого желания встречаться с Тарбертом. Чем ближе они подъезжали к корпусам завода, тем сильнее становилось его нежелание и тем громче раздавался скрежет у него в голове: «Ггер-ггер-ггер». Мозг как будто взрывался интенсивными вспышками света, перед глазами поплыли какие-то видения: какое-то огромное черное пятно, очертаниями напоминающее утопленницу с развевающимися волосами, плавающую в черно-зеленой толще океана... восковые водоросли, покрытые цветами-звездами... что-то типа вспушенного спагетти из сине-зеленого стекла... Бек вздохнул и протер глаза тыльной стороной ладони.