Диктатура Гурова

– Лева! Если ты не забыл, то у нас Сибирь! И морозы наши к буйству чувств не располагают! – очень серьезно ответил Саша. – Потому и живем мы, руководствуясь головой, а не другими органами. Думаю, ты понимаешь, какими именно. И никто никого насильно не женит! Понравились люди друг другу – честным пирком да за свадебку! Слава богу, есть из кого выбрать себе вторую половину!

– Кстати, как Виталькина жена?

– Погибла, – вздохнул Саша.

– То есть как погибла? – воскликнул Гуров. – Ты хотел сказать – умерла? У нее же рак был!

– Что хотел сказать, то и сказал! – отрезал Романов.

– Ладно, опустим. Так что со Степаном не так? Никто из девушек ему не понравился, так это дело житейское. И потом, может, он от несчастной любви в Сибирь сбежал?

– Интересно, где же он в ваших московских ночных клубах, по которым на собственном «Бентли» рассекал, эту несчастную любовь встретил? – насмешливо спросил Саша. – Или, может, она в его собственной квартире, которую ему Колька в центре Москвы купил, под кроватью завалялась?

– Тогда скорее уж на кровати, – хмыкнул Лев.

– И от этой несчастной любви бедненький Степан, когда ему у нас все надоело, начал каждые выходные в Якутск развлекаться летать, благо служебный вертолет имеется? – уже зло продолжал Романов. – Правда, топливо из своего кармана оплачивает, – ради справедливости заметил он. – А еще неделю назад оттуда в Новоленск любовницу свою с братом привез! Слава богу, что хоть в дом не потащил, а в гостинице поселил! Наверное, чтобы уж окончательно перед нами не срамиться. Когда он только зачудил, это уже побольше месяца назад будет, мы подумали, может, случилось у него чего, стали спрашивать. А он отнекивался: все, мол, в порядке, а сам в Якутск зачастил. А уж как он эту девку привез, мы все от него отвернулись. По работе я с ним разговариваю, конечно, но вот в доме моем его ноги больше не будет.

– А неприятности в городе когда начались?

– Могу даже точную дату назвать – 20 марта, – сказал Романов.

– То есть после того, как он зачудил, – сделал вывод Гуров.

– Лева! Ты думаешь, это с ним связано? – обалдел Саша.

– Что я тебе могу сказать, если еще даже не знаю, что это за неприятности такие, – пожал плечами Лев. – Рассказывай, а там посмотрим.

– Ну, о том, что у нас в области работает много китайцев, ты не хуже меня знаешь. Уже больше десяти лет работают, и никогда никаких столкновений между ними и местным населением не было. А тут вдруг в одну ночь почти на всех стенах и заборах в городе появились надписи, сделанные аэрозольной краской: «Китаёзы! Вон из России!» Мы все это закрасили, и больше такие надписи не появлялись, но сам понимаешь, что китайцам после этого в городе неуютно стало.

– Откуда краска взялась?

– В том-то и дело, что никто ее не покупал, – развел руками Саша. – Сколько ее в магазинах было, столько и осталось – не сезон! Потом какие-то сволочи ночью все наши дворы петардами забросали. Мой, Виталькин, Генкин, Матвея, Борьки, Максима, да и в губернаторский тоже кинули. Жена у Витальки и так слабая была, а как во дворе ночью рвануло, так у нее сердце и не выдержало.

– Так вот как она погибла! – воскликнул Лев.

– Ну да! Она же с ним через все мытарства прошла, а в него и стреляли, и машину подрывали, пока он дело свое создавал. Вот, видимо, и подумала, что опять все началось, что с мужем ее или с детьми да внуками беда приключилась, и…

– Какая же сволочь это сделала? – взорвался Гуров. – Тут в новогоднюю ночь, когда уже знаешь, что петарды взрываться будут, это и то на нервы действует, а если так неожиданно, да еще рядом! Но вы хоть что-то выяснили?

– По надписям – ничего, а вот мальчишку одного из интерната, который петарды так не вовремя покупал, продавщица запомнила и опознала. Ему всего тринадцать лет, но молчит, поганец, как партизан! Так мы от него ничего и не добились! Но на этом дело не кончилось. Музей наш разгромили! Правда, потом уже выяснилось, что не все там так страшно, ничего не украли, а больше раскидали и стены той же краской исписали. И это после ремонта!

– Руки бы этим паразитам оторвать! – не сдержался Гуров. – Что же вы сторожа не наняли?

– В том-то и дело, что был там сторож! Муж с женой Тугоуховы, что как раз напротив живут, там через ночь дежурили. Как старик сказал, им с женой теперь по ночам делать нечего, так хоть к пенсии немного подзаработают. Вот и подзаработал по голове. Не выжил он, к сожалению, но успел рассказать, как дело было. Он дежурил, когда вдруг девчонка одна начала в дверь изо всех сил колотить и кричать, что за ней хулиганы гонятся. Он удивился, потому что у нас в городе уже давным-давно по ночам тихо, но открыл – а то вдруг и правда ее обидеть хотят. Впустил, собирался в полицию позвонить, повернулся к ней спиной и получил чем-то тяжелым по голове! Наряд мимо проезжал и увидел, что дверь открыта. Вошли, а там он на полу с окровавленной головой, стены матом исписаны, часть вещей на пол сброшена и все прочие прелести.

– Но сторож эту девку разглядел?

– Так она же спиной к фонарю стояла, он лица и не увидел толком. Сказал только, что волосы у нее рыжие были. Внук их на похороны приехал и бабку потом к себе забрал.

– Это все неприятности? – спросил Лев.

– Если бы! – вздохнул Саша. – Потом какие-то подонки стали по ночам на китайцев нападать. А ведь некоторые из них или допоздна работают, или выходят из общежития рано-рано утром! Вот их-то и стали подкарауливать! Обошлось, слава богу, без трупов, но двух китайцев, что самыми первыми пострадали, пришлось в больницу отправлять. Их через переводчика допросили, и оказалось, что пять человек в черных масках налетели в темном месте. Но даже не будь этих масок, они бы все равно описать никого не смогли: как они для нас на одно лицо, так и мы для них.

– То есть избивают только тех, кто работает и живет в городе?

– Да! После того как это в первый раз случилось, мы предупредили всех остальных, чтобы, пока мы во всем не разберемся, они в город не ездили. Только этим дело не закончилось! Ты знаешь, что мы по контрактам только мужчин-китайцев нанимаем, а женщина лишь одна – Люся, дочь портного Леши. Так ее, мы думаем, изнасиловать пытались!

– Чего?! – заорал Лев.

– То, что слышал! Она с дедом и его портняжками из центрального ателье поздно вечером вышла, и они в разные стороны разошлись, потому что старику с семьей мы дом предоставили, а вот его подручные в общежитии живут. Хорошо, что парни недалеко отойти успели. Короче, на Лешу с внучкой пять этих отморозков напали. Его по голове ударили, а ее схватили и потащили куда-то. Она, естественно, орала, как резаная, вот подмастерья и услышали. Прибежали и на этих подонков набросились. Досталось китайцам неслабо, но ее они отбили. Люся тут же в Китай вернулась – ни у кого из нас даже язык не повернулся уговаривать ее остаться, а Леша заявил, что раз в городе так опасно стало, то он контракт продлевать не будет. А этого, сам понимаешь, никому не хочется.

– Ну и замес там у вас! – покачал головой Лев.

– И это еще не все, – безрадостно сказал Саша. – У нас в интернате учитель физкультуры спортивную секцию организовал, и многие старшеклассники – и мальчишки, и девчонки – к нему тренироваться ходят. Борька им в одном из своих зданий для этих целей подвал выделил, мы его отремонтировали, снаряды всякие, тренажеры купили. Только в начале месяца его кто-то вечером встретил, и лежит он теперь в больнице с переломами обеих ног. Его до того крепко отделали, что светит ему инвалидность. Но подростки все равно продолжают в эту секцию ходить и самостоятельно тренироваться, а в выходные так целыми днями там пропадают. А потом в интернате странные дела начали твориться. По утрам, случается, нескольких старшеклассников с побитыми лицами обнаруживают. И ведь молчат, паразиты! Хоть бы кто-нибудь словечко сказал, кто их так и за что. А ведь парни все здоровые, тренированные.

– Ну, теперь-то все? – спросил Гуров, и Саша кивнул. – Документы привез?