Страница 44 из 211
Судя по всему, леди Ясаммез находилась в самом центре противостояния верховных правителей народа кваров — Джаир назвал их королем и королевой. Впрочем, представления Джаира не соответствовали тем, что были привычны для Баррика, и отличались крайней противоречивостью. Так, о короле безликий воин сообщил, что тот взошел на трон недавно, однако не имеет возраста. По его словам, король был слеп и в то же время всевидящ.
Бесконечные загадки и головоломки изрядно утомили Баррика.
«Ты собирался рассказать мне про Джека Чейна, — напомнил он. — Он и правда бог?»
«Вовсе нет. Он потомок богов, не более того. Но в отличие от меня, от тебя и от всякого мыслящего существа он является порождением великой силы. Его род возник в результате совокупления богов с другими, более древними созданиями. Боги более не спускаются на землю — это одна из причин Великого Поражения. Лишь несколько полубогов, подобных Джикуйину, по-прежнему обитают в этом мире».
Баррик испустил тяжкий вздох, ибо слова Джаира вновь повергли его в недоумение. Он огляделся по сторонам, пытаясь скрыть растерянность. Несколько часов назад они свернули с заросшей лесной дороги, так как путь им преградило поваленное дерево. Им пришлось продираться через лес, а потом они отыскали дорогу, тянувшуюся вдоль быстрого мутного ручья. Точнее сказать, это была не дорога, а тропа, возможно протоптанная оленями. Дождь прекратился, но деревья насквозь пропитались влагой, и Баррик постоянно ощущал, как по спине у него сползают капли воды. Он с удивлением заметил, что ветки, хлеставшие его по лицу, не прикасались к Джаиру, который сидел у принца за спиной.
«В голове у меня полная неразбериха, — признался Баррик. — Я лишь хочу понять, кто такой Джек Чейн и почему он внушает тебе тревогу. Почему птица говорила о нем с таким ужасом? И верно ли, что мы сейчас удаляемся от Северного Предела, где обитает этот таинственный Джек?»
«Да, дорога ведет нас в другую сторону. Но Джикуйин обладает большим могуществом, власть его простирается далеко. Насколько мне известно, среди твоего народа тоже встречаются надменные лорды, не признающие над собой власти соверенов?»
«Притязаниям таких лордов положен конец», — отрезал Баррик.
Первым делом ему на ум пришел бесславный конец серых отрядов. Но потом он вспомнил, что его отец до сих пор томится в плену у авантюриста, называющего себя лордом-протектором Иеросоля.
«Впрочем, должен признать, эти наглецы еще встречаются», — прибавил принц.
«Значит, ты поймешь, кто такой Джикуйин. Ворон сказал правду — он завладел разрушенным городом людей солнечного мира. Но прежде чем этот город стал вашим владением, он принадлежал моему народу. Мы жили на этих землях с древних времен».
«Народ кваров жил в Северном Пределе?»
«Так мне рассказывали. Это было задолго до того, как я пришел в этот мир, — произнес безликий воин. — Да будет тебе известно, некоторые места обладают особой силой и притягивают людей, как…»
Очередное непонятное слово растаяло в сознании Баррика, словно струйка дыма. Перед его внутренним взором на миг мелькнул смутный образ. Нечто вроде золотистой искорки, пляшущей во взоре сокола, сверкающей на фоне беспредельной небесной голубизны.
«В прежние времена, когда Дети Камня жили в мире, мы проложили дороги во всех направлениях, и некоторые из них вели к тому замку, где ты родился», — вновь раздались у него в голове слова Джаира.
Баррик с удивлением отметил, что голос его спутника внезапно изменился, стал сухим и блеклым, как высохший листок.
«Но все это не имеет значения, — продолжал Джаир. — Важно лишь одно: мы должны держаться как можно дальше от владений Джикуйина».
«Птица сказала, что нам угрожает опасность со стороны каких-то людей ночи и длинноголовых. Кто они такие?»
«Длинноголовые не внушают мне страха, по крайней мере, когда я вооружен, — ответил Джаир, явно утомленный расспросами. — Что до бессонных, то они верные слуги Джикуйина. Так было прежде, и вряд ли ныне что-то изменилось. Но у бессонных есть собственные владения, и они преследуют собственные цели…»
Стоило Джаиру упомянуть о бессонных, и Баррик невольно вздрогнул.
«Нам придется пересечь границы этих владений?» — спросил он.
«Всякий, кто направляется в Кул-на-Квар, разящий клинок великого народа, город черных башен, должен пересечь владения бессонных, — последовал ответ. В тоне Джаира проскользнуло сочувствие, точнее его слабые отзвуки. — Но не бойся, дитя мое. Многим из путешественников удалось выжить».
Безмолвная беседа прервалась, но через несколько мгновений в голове принца вновь раздался голос, спокойный и печальный:
«Правда, никто из смертных не отваживался на такое путешествие».
Глава 11
Трудная работёнка
Из чрева Онейны вышло трое детей — Змеос, или Рогатый Змей, брат его по имени Хорс, повелитель Луны, и сестра Зуриал, получившая прозвище Безжалостной. Долгое время никто не знал об их существовании. Но Сверос был жестоким правителем, и сыновья его Перин, Эривор и Керниос вступили в сговор, дабы свергнуть отца с трона. Они вступили со Сверосом в непримиримое сражение и одержали верх, вернув его в бездну небытия.
В этот мягкий зимний день небо над Иеросолем было особенно ясным, легкие облака соперничали в белизне со снежными вершинами далеких гор. Бесчисленные паруса, теснившиеся в Нектарийской гавани, казались отражениями этих облаков, точно вся бухта превратилась в огромное зеркало.
Маленькая лодка таможенника покинула крупное торговое судно и теперь двигалась к берегу, гребцы изо всех сил орудовали веслами, торопясь доставить мелкого чиновника в контору его патрона. В огромных зданиях, возвышавшихся над восточной крепостной стеной, помещалось множество судейских контор, где заключались законные и незаконные сделки, связанные с морскими перевозками. Торговое судно прошло обязательный досмотр — как заметил Дайконас Во, он был проведен без особого тщания — и получило разрешение войти в порт.
Дайконас Во догадался, что хозяева порта не слишком озабочены борьбой с контрабандой. Краткий визит таможенника имел явно лишь одну цель — получение взятки, а содержание корабельных трюмов инспектора не волновало. Однако городские укрепления весьма отличались от вольных порядков, царивших в порту, и произвели на путешественника неизгладимое впечатление. Восточный полуостров Иеросоля, где располагался порт, вполне оправдывал свою громкую славу: его окружали каменные стены, десятикратно превышающие человеческий рост. В этих стенах зияли многочисленные бойницы, ощерившиеся дулами пушек. На дальней стороне Куллоанского пролива вытянулся так называемый Палец, узкая полоса земли, где стояла еще одна крепость. В эпоху новой артиллерии военные архитекторы пришли к выводу: если недостаточно мощные укрепления вокруг Пальца будет захвачены неприятелем, враг сможет вести оттуда огонь по самому центру Иеросоля. Поэтому в фортах на западной стороне перешейка, обращенных к городу, разместили орудия мелкого калибра — выпущенные из них ядра могли долететь до середины пролива, чтобы поразить вражеские корабли, но не до городских стен.
Дайконас Во привык ценить все тщательно продуманное, поэтому он восхитился целесообразностью замысла и исполнения. Если слухи верны и автарк Сулепис действительно намерен завоевать Иеросоль, чтобы положить конец давнему соперничеству между этим городом и Ксандом, войскам предстоит трудная работенка.
Но цель этого стоит. В городе армию завоевателей наверняка ожидает щедрая добыча, не говоря уж о том, что после захвата Иеросоля автарк сможет диктовать свою волю могущественному (и богатому) королевству Сиан, да и всему Эону. Не исключено, размышлял Во, что в награду за успешно выполненное поручение автарк приблизит его к себе, введет в круг своих ближайших советников. И тогда он самолично примет участие в составлении плана военных действий, а потом увидит, как неприступные стены Иеросоля треснут подобно ореховой скорлупе, пропустив в город полчища не знающих пощады воинов автарка. Да, это будет на редкость занятно — наблюдать, как бывшие его товарищи, «белые гончие», обагрят свои свирепые морды кровью. Дайконас Во был не слишком высокого мнения об уме и сообразительности наемников из Перикала, но отдавал должное их неоспоримому достоинству — вечному стремлению убивать. «Белые гончие» заслужили свое имя: послушные воле хозяина, они безропотно томились в конурах, а потом, выпущенные на волю, разрывали врага на части.