Страница 10 из 88
Мне даже кажется порой, Что жизнь обходит стороной И что, конечно, не найти Земную соль в моём пути. Полёт незавершённых лет, В котором просто смысла нет. Но вспоминаю, что земна В незавершённости весна, И с нею все полутона Во все земные времена. И принимая этот год Со всем, что он мне принесёт, Я пью хорошее вино, Что бродит — не завершено. 1946 или 1947
1937 Год
Вступление в ненаписанную юношескую поэму
Да, не забыт и до сих пор он В проклятьях множества людей. Метался ночью «чёрный ворон», Врагов хватая и друзей. Шли обыски, и шли собранья. Шли сотни вражеских клевет. Им обеспечено заранее Участье власти и привет. За слово несогласья сразу Кричат: «ШПИОН!», хватают: «СТОЙ!». А кто бывает не согласен? Тот, кто болеет, тот, кто свой. А вот завмагам дела нету, Каков дальнейшей жизни ход. У них в карманах партбилеты Как не единственный расход. Я стал писать о молодёжи — Да, о себе и о друзьях, — Молчите! Знайте! Я надёжен! Что? правды написать нельзя? Не я ведь виноват в явленьях, В которых виноваты вы. Они начало отступленья От Белостока до Москвы. Россия-мать! Не в этом дело, Кому ты мать, кому — не мать. Ты как никто всегда умела Своих поэтов донимать. Не надо списка преступлений: И Пушкина на дровнях гроб, И вены взрезавший Есенин, И Маяковский с пулей в лоб. Пусть это даже очень глупо, Пусть ничего не изменю, Но я хочу смотреть без лупы В глаза сегодняшнему дню. Что ж, можешь ставить на колени. Что ж, можешь голову снести. Но честь и славу поколенья Поэмой должен я спасти!Стихи о моей звезде
Я всё запомнил. И блаженство супа, И полумрак окна, и спёртый воздух, Я в этой кухне воровал когда-то Мацу из печки… И тащил за хвост Нелепо упиравшуюся кошку. Маца была хрустящей и горячей И жгла меня за пазухой. Я с нею Бежал во двор, где на футбольном поле Двенадцать босоногих мальчуганов Гоняли тряпки, скатанные крепко И громко величавшиеся: мяч. И я делился добытым. И вместе Мы забирались высоко на крышу, Где с вкусным хрустом на зубах друзья Выкладывали мне о мире взрослых Гипотезы, обиды, наблюденья. А я импровизировал им сказки, Невесть откуда бравшиеся сказки, Где за развязкой следует завязка, За гибелью геройской воскресенье И никогда не следует конец. Ребята слушали и не дышали. И сам я тоже слушал с интересом. А там, на кухне, бесновалась тётка, Что эта дружба уличных мальчишек Невесть куда ребёнка заведёт. А я и сам был уличным мальчишкой. В двенадцать лет легко ругался матом, Швырял камнями, разбивая стёкла. Хоть это не мешало мне, однако, Читать о том, как закалялась сталь. А дни летят быстрее и быстрее, И всё сильней стучит и громче сердце, И мы уже мечтаем о походах, О ромбах на малиновых петлицах И о девчонке в кепке набекрень. А время становилось всё практичней, Во всём не по-мальчишески суровым. Но я жил в мире бурных революций, Писал стихи без рифмы и без ритма, На улицах придумывал восстанья… Моя звезда уже была моей. 1945«Анна Каренина»
Он любит! любит! Он опять сказал! О, он готов хоть на колени на пол… А что Каренин? Скучные глаза Да уши, подпирающие шляпу. Наверно, он на службе до сих пор. И с кем-то вновь, зачем-то брови сдвинув, В десятый раз заводит разговор Про воинскую общую повинность. Сухарь! Чего он только ни искал Своей привычной к точности душою, Чтобы прошла неясная тоска По женщине, что стала вдруг чужою. А дома ничего. Ни сесть, ни встать. Повсюду боль. Между вещами всеми… Ходить по кабинету. Не читать В привычное отведенное время. Стараться думать обо всём, о всех Делах… Но только мысли шепчут сами, Что входит в дом красивый человек С холодными блестящими глазами. 1945* * *
Ты была уже чужой, У дверей молчала. Нас на скорости большой Электричкой мчало. Был закат. И красной пыль Стала от заката… И на белом шёлке был Отсвет розоватый… Наступала с ночью тьма Страшно и немнимо. Ты была как жизнь сама В розоватом дыме. Равнодушья не тая Напевала вальсы… И казалось, будто я С жизнью расставался. 1946 или 1947