Страница 16 из 18
— Хорошая дружина… — не отрывая глаз от врага, задумчиво цедит приближенный.
— Двадцать лет он убивал во всех странах, — глядя туда же, негромко говорит Магнус.
176. Харальд медленно двигает коня, выезжает вперед своего войска. Шагом конь продолжает удаляться от строя своих. Вот Харальд проехал уже треть пространства между противниками — в безмолвии следят за ним с обеих сторон. Останавливает коня, спешивается. Втыкает в землю меч и вешает шлем на его рукоять. Делает еще десяток шагов вперед (ветер отдувает светлые волосы).
— Харальд, конунг Норвегии, хочет говорить с Магнусом! — громко взывает он, остановившись.
Магнус со своей стороны проделывает то же самое и отвечает звучно:
— Магнус, конунг Норвегии, согласен говорить с Херальдом!
И они сходятся посередине поля.
177. Друг против друга, в трех шагах, вперяют взгляды.
— Я разобью тебя, — тяжело, спокойно говорит Харальд.
— Это решат боги и оружие, — спокойно отвечает Магнус.
— Но я устал убивать везде. Я не хочу убивать на своей земле.
— Что ты предлагаешь?
— Твои люди хотят тебя. А мои — меня. Пусть так и будет. Я возьму себе половину. И ты возьмешь себе половину. В Норвегии будут два конунга. И никто не должен будет умирать.
— Ты хочешь, чтобы я отдал тебе половину владений. Что ты хочешь дать мне взамен?
— Половину того, чем владею я. Мои богатства очень велики, ты, наверное, слышал. У тебя будет земля и богатство. У меня будет земля и богатство. Это будет справедливо.
Магнус напряженно взвешивает.
— Если хочешь, мы можем решить все в честном поединке, — предлагает Харальд с проблеском злорадной угрозы.
Магнус принимает решение.
— То, что ты предлагаешь — справедливо. Пусть будет так: я согласен. Но прежде мы поделим сокровища, а потом — землю.
— Сокровища делить быстро, страну — трудно, — возражает Харальд.
Подумав, Магнус заключает:
— Будем готовиться к пиру. Завтра на нем мы договоримся, как все делать. Делить можно одновременно.
Заключают рукопожатие.
И поворачиваются каждый к своему войску, делают по несколько шагов, вздевают руки:
— Харальд и Магнус — конунги Норвегии! — это Харальд.
— Магнус и Харальд — конунги Норвегии! — а это Магнус.
178. Облегченный гул в войске Магнуса, ряды зыблются и смешиваются.
179. Разочарованно кривятся викинги, «старая гвардия» Харальда.
180. Вечер, лагерь, костры. У палатки Харальда.
— Ты зря уступил, — вздыхает седой викинг. — Мы бы перерезали этот сброд, как баранов.
— Бараны могут пригодиться. Лучше договориться с вожаком, — философически отвечает Харальд.
— Говорят, Магнус хитер…
— Хитра была Зоя. Хитер был Ярицлейв. Я пойду спать. А ты не спи, — приказывает Харальд и скрывается в палатке.
Поодаль от костра, среди спящих, раскрываются две пары глаз и внимательно прослеживают его движение.
181. Ночь, спящий лагерь, тишина под звездами. Из-под края палатки, противоположного входу, выползает фигура, встает — это Харальд — и растворяется в темноте.
Те же две пары глаз следят за ним. Два человека тихо встают и, пригнувшись, скользят за ним следом.
182. В драккаре Харальд говорит гребцам (их всего половина от обычного), бесшумно погружающим весла в черную гладь:
— Я переночую здесь.
Укладывают весла, бросают якорь — кусок железа на веревке.
— Всем можно спать.
Харальд укладывается на главном месте — у мачты, — с головой завернувшись в свой плащ. И вскоре уже похрапывает.
183. Лодка с двумя гребцами проявляется из тьмы и бесшумно касается борта драккара. Один из двоих придерживается за низкий борт драккара рукой, другой перелезает в корабль, мягко, беззвучно. В руке у него неразличимый предмет.
Подходит к тихо спящему Харальду, заносит предмет — это секира, звезды блеснули на лезвии — и рубит на пол-локтя ниже светлых волос, виднеющихся над краем плаща: там, где угадывается шея. Хряск и стук.
Вскрикивает и вскидывается кто-то на корабле, убийца двумя бесшумными прыжками перепрыгивает в лодку и она мгновенно и беззвучно тает во тьме.
Секира осталась в жертве — удар был силен, в палубу, похоже, вошло лезвие углом наискось.
За торчащую рукоять берется крупная мужская рука и выдергивает оружие. Откидывает плащ. Под плащом — пук соломы, окорок и бревно.
Человек берет в руки и рассматривает половинки чисто рассеченного окорока. Это Харальд. Он нюхает одну половинку, откусывает, жует, ест. Потом откатывает бревно ногой, а сам устраивается на прежнем месте. Рассматривает дыру в плаще, укрывается и снова засыпает.
184. День. Лагерь. Пир. Костры. Бочонки с элем и брагой, ковши и кружки. Туши быков и овец на вертелах. Хмельные воины за трапезой.
За столом, покрытым холщовой скатертью — Харальд, Магнус, десяток приближенных: серебряные кубки, жареные гуси. Гомон.
— Да хранят тебя боги, Харальд! — возглашает Магнус и пьет. Лицо у него доброе и приязненное.
— Хочу выпить с дружинниками Ярицлейва… за их конунга, моего тестя! — Пьяноватый Харальд выбирается из-за стола, подставляет под струю эля свей огромный кубок и уходит в толпу, чуть покачиваясь.
Пирующие вкруг костров не обращают на него излишнего внимания.
Оглянувшись, Харальд выплескивает кубок. Достает из-под одежды синий стеклянный пузырек византийской работы, внимательно рассматривает, откупоривает тугую притертую пробочку и выпивает. Достает зеленый пузырек — и выбулькивает в пустой кубок.
Возвращается, кого хлопнув по спине, у кого сделав глоток из кружки по дороге.
Устроившись за столом, снова наполняет свой кубок:
— Теперь мы друзья с Магнусом! У нас всего поровну! И пусть боги покарают того из нас, кто задумает зло против другого!
Под приветственные возгласы отпивает половину, как и Магнус; они обмениваются кубками и допивают до дна после другого.
Два конунга целуются, смеются, закусывают огромными кусками. Веселье за столом.
Вдруг Магнус перестает жевать, лицо его делается неподвижным, глаза выпучиваются, он багровеет, подносит руки к груди и хрипит, задыхаясь. Пытается встать, опрокидывает стол, падает и корчится в конвульсиях.
Все вскакивают и смотрят на него с суеверным ужасом.
Магнус скребет пятками землю и затихает с остекленевшими глазами.
— Он хотел нарушить клятву, данную перед богами, — негромко, с презрением произносит седой викинг.
— Будь проклят род собаки, — говорит другой из сторонников Харальда.
— Я вижу, что твою удачу никто не сможет переломить, сын Сигурда, — говорит Харальду бледный приближенный Магнуса. — Вы заключили честный договор, и я признаю тебя моим конунгом.
— Теперь ты конунг всей Норвегии, Харальд, — добавляет еще испуганный другой.
185. По узкому проходу меж собравшегося войска проходит Харальд с мрачноватым и торжествующим лицом, приветственно кричат воины, и золотая, неширокая, массивная, с редкими зубцами, корона конунга на его голове.
Внутренняя политика
186. Темноватая большая комната, длинный стол, на широкой скамье с одной стороны, посредине, меж двух резных столбиков, поддерживающих потолок — на хозяйском месте — сидит Эйнар. Напротив, его место на другой скамье отделено со сторон высокими подлокотниками — Харальд. Женщины ставят еду и питье и выходят.
— Неприятный разговор, но нужный, — говорит Эйнар. — Бонды недовольны налогами. Мы договаривались, что ты не будешь повышать налоги, Харальд.
— Мне они платят меньше, чем заберут у них датчане, если опять придут сюда, — холодно отвечает Харальд.