Черная кровь

И вот она попросила, добавив очень вежливое «пожалуйста», чаю с тостами. Она не любит свиные ребра и курицу. Это слишком грубая пища для ее слабого желудка.

Она обратилась с этой просьбой к одному из чудесных молодых людей. Все люди вокруг казались ей чудесными. И она не хотела видеть ничего дурного в том, что у преподобного Уодсона под курткой был пистолет. В конце концов, кругом так много расистов, а она еще девочкой видела, как тяжело приходилось тогда неграм. Простите, чернокожим. Пора усвоить, что именно так их надо теперь называть. Ой, простите! Про чернокожих нельзя говорить «они». Ей еще многому предстоит научиться.

Она очень удивилась, когда ей отказались дать чаю с тостами.

— Не нравятся ребра и курица? Расистка, — заявил молодой человек.

Он посмотрел на ее руку с таким же выражением, с каким когда-то другие молодые люди смотрели на ее грудь. На руке было колечко, подаренное ей бабушкой.

— Раньше мне нравилась южная кухня, — сказала мисс Хочкисс. — А теперь у меня слабый желудок.

Преподобный Уодсон с трибуны заметил какую-то заминку в зале. Под черной курткой у Уодсона выпирал пистолет. Преподобный захотел узнать, в чем дело. Молодой человек объяснил:

— Ладно, дайте ей чаю с хлебом. Если она готова отказаться от великого наследия черной расы ради своего жалкого чая с сухарями, пусть пьет чай. Мы ведь проводим программу обогащения белых.

Уодсон широко улыбнулся — улыбка вышла приторная, как солодовый корень. Аудитория ответила вежливыми аплодисментами.

— Белый человек, он все усложняет. Пришло время наставить его на путь истинный. Мы побеждаем сложность ясностью. А зло побеждаем высокой нравственностью. Мы дадим белому угнетателю такие моральные нормы, каких он никогда не знал.

Белые, собравшиеся в зале, аплодировали с готовностью, но без энтузиазма. Аплодисменты вспыхивали и замолкали, как пистолетные выстрелы, послушные нажатию курка. Такие же громкие и такие же краткие.

— "Жилье для всех — 2" — это просто. И не надо напыщенных фраз. Просто, как овсянка. Жилье сегрегировано. Сегрегация незаконна. Все вы преступники. Были до сих пор. Теперь вам заплатили за то, чтобы вы соблюдали законы страны. А закон говорит, что вы должны жить рядом с ниг… с чернокожими. — И на этой ноте преподобный Уодсон вдруг перешел на грозное завывание. — Как долго, о Господи, чернокожим придется объединять народ? Как долго, о Господи, чернокожим придется объединять страну? Больше не придется, о Господи! Господи, у меня есть для тебя хорошие новости. Наконец-то, наконец, у меня есть хорошие новости, которые исцелят твое кровоточащее сердце. Гордость и сила духа черных заставила белых угнетателей сделать то, что законно и правильно. Белые теперь будут участвовать в объединении нации.

И, напомнив Владыке Вселенной, что белым пришлось дать подъемные, дабы они переехали в районы, населенные черными, преподобный Уодсон завершил свой монолог, напоследок испросив благословения, дабы заставить белых выполнить долг, который им следовало выполнить давным-давно.

Суть программы «Жилье для всех — 2» была и в самом деле проста. Если раньше «объединение нации» производилось за счет того, что черные въезжали в районы, населенные белыми, то теперь белые переезжали в районы, населенные черными. Это был экспериментальный проект возглавляемого Джосайей Уодсоном Совета чернокожих священников. Проект финансировало федеральное правительство, выделившее на это шесть миллионов долларов. Специалисты по городскому хозяйству считали эту сумму мизерной.

Два из шести миллионов пошли на оплату консультантов, один миллион на переезд, два — на научные исследования и девятьсот тысяч — на «ввод, обработку и анализ информации с целью создания оптимальных групп» переселенцев. Оставшиеся сто тысяч долларов пошли на покупку двух зданий, владелец которых вручил преподобному Уодсону конверт с сорока тысячами так называемые «комиссионные». Впрочем, если бы эти деньги получил белый, они считались бы взяткой.

Специальные семинары или выездные школы проводились на курортах в Тринидаде, в Пуэрто-Рико, на Ямайке, в Каннах и в Париже. Было задействовано множество экспертов и консалтинговых фирм по ставкам сто долларов в час. Многие самые знаменитые нью-йоркские проститутки на время превратились в советников по проблемам межрасовых отношений.

Мероприятие в Бронксе обошлось американским налогоплательщикам в сорок тысяч долларов по статье «оплата консультаций». Помимо преподобного Уодсона, здесь были чернокожие официальные лица и консультанты, пытавшиеся донести до белых слушателей дух грандиозной программы. Обсуждали книгу «Наследие», показывавшую, какие черные хорошие, а белые — плохие и как полные белые лишили благородных черных их великого достояния. Чернокожий лектор написал рецензию на эту книгу — и за пять тысяч долларов зачитал ее собравшимся.

В ней он говорил, что не понимает, зачем автор адресовал столь бесценную книгу ничтожным белым. Рецензент обвинял белых в том, что они не воспитывают черных в мусульманской вере. И добавлял, что не понимает, почему сам опустился до выступления перед белыми, в то время как никого в мире они больше не интересуют. Никого во всем мире.

Оратор держал в руках толстый бумажник, а сам был похож на пучеглазую жабу. Его переполняла жажда мщения. Преподобный Уодсон поблагодарил его и заставил собравшихся сделать то же.

Программа называлась «Жилье для всех — 2», потому что ранее преподобный Уодсон воплотил в жизнь программу «Жилье для всех — 1». За два миллиона долларов, выделенных на консультации по этой новой программе, эксперты доказали, что программа «Жилье для всех — 1» провалилась потому, что белые недостаточно прониклись духом черной культуры. И вот теперь организаторы пытались донести этот дух до белых участников.

Они посмотрели фильм о том, как плохо обходились белые с черными на Юге до того, как черным были предоставлены гражданские права.

Потом выступил танцевальный ансамбль с композицией «Революционный черный авангард». В ней черные революционеры убивали белых угнетателей, таких, например, как священники и монахини.

Мисс Хочкисс смотрела все это и думала, что, раз ей это не нравится, значит, она недостаточно прониклась духом черной культуры.

Поэт прочитал стихи, призывающие прожечь ядовитые белые утробы огнем черного правого дела. А заодно сжечь дома, в которых живут белые. Революция! Долой Иисуса! Даешь Маркса!

Известный комик, теперь называвший себя «активистом совести», рассказал, как странно вело себя ФБР в период, непосредственно предшествовавший убийству Мартина Лютера Книга. ФБР, сказал комик, распустило слух, что добропорядочный пастор не останавливается в отелях для чернокожих.

Услышав это, пастор, исключительно по доброте сердечной, перебрался в отель для черных, где его и убили. А значит, в его смерти следует винить ФБР. За эту лекцию комику заплатили три тысячи долларов.

На сцене стоял портрет маршала доктора Иди Амина-Дада, Пожизненного Президента, а из динамиков доносились звуки его записанной на пленку речи, в которой он поведал собравшимся, что очень любит белых, только они не должны верить лживой белой пропаганде.

Потом показали запись телебеседы «Правда о нашей борьбе», показанной по программе «Афро-ньюс», и на экране возникло серьезное лицо преподобного Уодсона и раздался его звучный голос:

— Мы пытаемся, о Господи, мы пытается в короткий срок смягчить воздействие долгих лет расистской пропаганды.

Женщина-комментатор сказала прямо в жужжащую камеру, что все вокруг понимают, как тяжела эта борьба, как трудно противостоять массированной пропаганде белых расистов. Она сказала, что если преподобный Уодсон добьется успеха в своем начинании, то отпадет необходимость в искусственном переселении людей, ибо тогда Америка и американский народ будут едины.

— Мы все знаем преподобного Уодсона как неутомимого борца против варварства и жестокости полиции, — добавила она.