Падение мисс Кэмерон

— Это не вина тети Сели. — Пойманная на лжи, Дельфина уже понимала, что придется сказать матери правду. — Я ходила искать маленькую девочку, пропавшую из приюта.

— Ты нашла ее?

Дельфина кивнула:

— Да.

— И где же?

— Она… Она убежала к матери, в бордель, который держит миссис Кокс на другом конце Уотер-Лейн.

— Так. Значит, ее мать — падшая женщина. И ты хочешь мне сказать, что входила в это заведение?

— Да, — уже спокойнее отозвалась Дельфина.

Ее мать всю свою жизнь до брака провела в Бате, в самом уединенном его районе. Ее день неизменно начинался с прогулки вокруг Мейфэра, потом магазины, чай с друзьями, музыкальные вечера, приятные светские развлечения. Она никогда не бывала в таких местах, как Сент-Джилл, и подобных ему, в ее представлении они были рассадником разврата и заразы. Никогда не встречалась с такими женщинами, как Мег, и детьми, подобными Мэйзи. Она не верила убеждению Селии и своей дочери, что на путь порока таких женщин могли подтолкнуть отчаянная нищета или тяжелые обстоятельства. Поэтому мать никогда не поймет страданий этих несчастных.

— Главная черта леди, Дельфина, — это подобающие манеры и соответственное поведение, не важно — на публике или дома. У тебя нет ни того ни другого. Но почему ты стала такой? Почему твои сестры не являются примером для тебя?

— Но, мама…

— Нет на леди ты не похожа. Ты слишком много споришь, ты не повинуешься ни правилам, ни родителям. Ты вообще делаешь вещи, которые немыслимы для молодой девушки твоего сословия. Ты подвергаешься опасности, появляясь на улицах ночью и в любую погоду там, где и днем нельзя бывать без риска для жизни, где рыщут убийцы, головорезы и грабители.

Слезы навернулись на глаза Дельфины.

— Это не так страшно. Все эти неприятности и неудобства не причиняют мне такого страдания, как равнодушие родных. Быть чужой для отца и матери из-за того, что не родилась мальчиком, которого они ждали. Вот что такое настоящая боль.

Слова вылетели прежде, чем она подумала, и заставили мать с изумлением посмотреть, на дочь. Она, видимо, смутилась от неожиданного обвинения и замолчала, сбитая с толку упреками дочери. Дельфина страдала как никогда. Она страстно желала любить и быть любимой. Но не имела любви родных, а теперь еще и потеряла невинность.

Она взяла себя в руки, немного успокоилась и продолжала:

— Я не должна была так говорить с вами, но вы сейчас вынудили меня объясниться, я еще никогда этого не делала. Но знайте, что я страдала, мне всегда недоставало любви и ласки.

Леди Кэмерон поднялась с кресла и выпрямилась, величественно подняв голову, на ее лице отчетливо читался гнев.

— Твой отец и я, мы оба, старались дать тебе все, Дельфина. — В голосе ее прозвучали печальные нотки, но она старалась сохранить самообладание. — Мы делали все, что могли, что было в наших силах. Но тебе ничего не надо, кроме твоей неблагодарной работы, ты живешь для других, считаешь их более достойными твоего внимании. Ни для нас, ни даже для себя самой в твоей жизни нет места. Не знаю, откуда это в тебе — такая тяга или склонность к людям низшего сословия. Это можно было бы уважать, относись ты к близким с таким же вниманием.

— Прости, мама, — сдавленным голосом отозвалась Дельфина, — ты не права — я люблю и тебя, и папу, и сестер, но и моя работа приносит мне радость.

— Если бы ты была примерной дочерью, ты бы не чувствовала себя обделенной. Но я все еще жду твоих объяснений, где ты была ночью. Могу я предполагать, что ты провела ее в этом борделе?

Дельфина, побледнев, смотрела в сторону. Но леди Кэмерон подошла вплотную, повернула ее лицо к себе и заглянула в глаза. Она вглядывалась пристально, пытаясь прочитать в глазах дочери правду. Потом вдруг потянула носом, так, словно уловила чужеродный запах, неоспоримый запах физического контакта. И сразу все поняла.

— Ты сделала это? — спросила она потрясенно. — Ты была с мужчиной? Отвечай мне!

Дельфина смогла только кивнуть в ответ, и давно сдерживаемые слезы хлынули градом из ее глаз. Потом, как будто стараясь скорее облегчить душу, унять сердечную боль, покончить с недосказанностью и, возможно, найти сочувствие и понимание, она сбивчиво рассказала матери о встрече с лордом Фитцуорингом. Опять вспомнила, как сама подчинилась ему и охотно отвечала на ласки, когда он овладел ею во второй раз. Он был победителем, она — его жертвой. Жертвой его мужественной физической красоты, необыкновенных синих глаз и своих неожиданных желаний, вызвавших ее страсть и чувство близости с этим человеком.

А может быть, решающим оказалось влияние борделя. Вся его атмосфера и то, что там происходило, просто не могли не подействовать, это происходило постепенно и незаметно, разрушая ее и выпуская темные смутные желания на свободу. И потом она пала жертвой этого любителя развлечься с продажными женщинами, стала легкой добычей при первом же натиске, сама отдавалась и желала мужчину, незнакомца. Зато теперь она знала, что такое взаимное влечение и какое наслаждение мужчина и женщина получают от близости. Это закон природы, так распорядилась жизнь, поэтому физическая близость не может быть чем-то противоестественным. Но ее мать имела об отношениях мужчины и женщины другое представление.

Леди Кэмерон в немом ужасе слушала сбивчивый рассказ дочери. Сначала она испытала шок. Потом не могла поверить, что это сделала ее дочь. Но поверив и понимая, что ничего уже не исправить, лихорадочно искала выход. И вот глаза ее заблестели, как в тот день, когда ее старшая дочь выходила за лорда Ранделла. Растерянность сменилась решимостью. Под маской недовольства и холодности скрывалась мать, с ее защитными инстинктами по отношению к своему дитяти. Надо было избежать скандала и попытаться извлечь из ситуации все возможное, чтобы ее исправить.

— Этот человек — полковник у Веллингтона, ты говоришь? Что еще о нем известно? Он титулован? Богат? Говори.

— Он лорд. Лорд Стивен Фитцуоринг. Это все, что я знаю о нем.

— Твое поведение было полностью безответственным и требует осуждения. Ты должна за это заплатить. А он должен жениться на тебе теперь, если он джентльмен, хотя я сомневаюсь в том, что он так поступит.

Она никогда еще не видела свою мать такой. Леди Кэмерон смотрела на дочь таким взглядом, как будто перед ней стояла одна из продажных женщин заведения миссис Кокс, а не собственная дочь. Ее глаза остановились на талии дочери, потом снова вернулись к ее лицу.

— А если у тебя будет ребенок, ты задумывалась об этом?

Дельфина страшно побледнела, холодный ужас липкой лапой сжал ее сердце. В своей наивности и неопытности она и не подумала, лежа под полковником Фитцуорингом, о том, какие последствия могут возникнуть от такого поступка.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но мать жестом, полным негодования, велела ей молчать.

— Молчи. Ты безнравственна и распутна, как блудница Иезавель. Я дрожу от страха, что будет, когда узнает твой отец.

Джон Кэмерон имел предков шотландцев и унаследовал взрывной характер. Невысокий, коренастый, с седеющими рыжевато-коричневыми волосами, он легко возбуждался и гневался. И когда жена рассказала ему обо всем, что натворила его младшая дочь, яростный взрыв последовал незамедлительно.

— Всегда знал, что ничего хорошего ждать не приходится от твоего шатания по приютам, какими бы благими намерениями ты ни руководствовалась. — Его лицо наливалось кровью, он шумно дышал. — А потом ты легла в постель к мужчине и потеряла невинность. Теперь на тебе лежит пятно бесчестья, если ты не выйдешь замуж. За него, если он на тебе женится. Ты хоть понимаешь это?

Дельфина выпрямилась и взглянула на отца:

— Я совершила ошибку, папа, и теперь буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Моя совесть нечиста, но разве тут возможен брак?

— Только брак. Слава богу, он оказался человеком нашего круга, подходит нам по положению.

— Он не женится на мне.

— Увидим. Если Фитцуоринг думает, что может запятнать мое честное имя и соблазнить безнаказанно одну из моих дочерей, а потом как ни в чем не бывало вернуться в Испанию, он глубоко заблуждается. Он заплатит за это, и будьте уверены, я об этом позабочусь.