Звезда в шоке

Очень много артистов пришли мне на помощь. Приехали практически все звезды. Илья Резник прочитал замечательное стихотворение, он специально для меня его написал. Одним из первых поддержать меня приехал Иосиф Давыдович Кобзон. Вообще, что бы я ни делал, я всегда знал, что меня поддерживает Кобзон. Кто бы ни пытался меня разрушить, кто бы ни старался растоптать мое имя, как бы меня ни уничтожали, меня всегда поддерживал Иосиф Давыдович Кобзон. Иногда мне кажется, что он, как ангел-хранитель, присутствует в моей жизни и особенно в моем творчестве. Хотя думаю, он даже об этом не догадывается.

На моем шоу в Кремле собралось немало неформатных исполнителей: не формат были в это время и Сережа Пенкин, и группа Fresh Art, и многие-многие другие нынешние звезды. Не форматом считался тогда и Шура. Я сделал все, чтобы Шура выступал. Все эти артисты были частью моей жизни, и, несмотря на то что для многих они были не форматными, я не мог не пригласить их на свой юбилейный концерт. Единственная, кого не было, это Ирина Понаровская, все никак не складывается.

Когда шел мой сольный концерт, в Москве творилось почти то же, что и в Париже. Ажиотаж вокруг шоу, скандал из-за билетов. Москва вся стояла, к Кремлю было не подъехать. Люди бросали машины и шли пешком. Уже началась программа, а огромная толпа у входа в Кремль не расходилась и пыталась войти. Но билетов нет. А ведь люди приехали с разных концов света, из разных стран. При этом, когда я вышел в зал, то увидел несколько свободных мест в ВИПе. Оказывается, это не пришли мои «доброжелатели». Люди, которым я не мог не послать билеты, потому что с ними в определенный период была связана моя жизнь и мое творчество. Я разозлился: лучше бы пришли те люди, которые не могли купить, достать билеты.

Когда я закончил программу, Кремль стоял, все стояли. Каждый мой номер, каждое мое выступление, каждая моя фраза приветствовалась долгими овациями. Мне потом говорили после этой программы, что осуществить такое было невозможно.

Перед юбилейным концертом в Кремле мои «доброжелатели» чинили колоссальные препятствия: они не хотели, чтобы у меня состоялось это мероприятие. И все из-за зависти и ревности. Позже организаторы признались, что тяжело было сделать этот концерт, очень много всего происходило за моей спиной, пока я выступал в концертах Аллы Борисовны. До концерта они мне ничего не рассказывали. Не знаю, как в то время мои люди вынесли все эти тягости. В один момент перед концертом организаторы уже решили, что провал неизбежен. Но все, что ни делается — все к лучшему. И шоу пользовалось нереальным успехом.

Я знаю, кто копает под меня и несет негативную ложную информацию тем или иным руководителям. Я знаю, кто от зависти и оттого, что не может ничего сделать с моей популярностью у народа, старается навредить лично мне. Это особенно относится к шоу-бизнесу и парикмахерскому искусству.

Теперь я точно знаю, кто мне мешал, мешает и будет мешать. Раньше мне не передали всей правды, боялись, ведь все-таки мы долгое время с моими «доброжелателями» пересекались. Но теперь, когда прошло время, мне все рассказали и рассказывают про новые и новые козни в мою сторону. Причем рассказывают их же люди.

Представляете, как нелегко жить в одной стране, в одном городе со своими «доброжелателями», понимая, что со временем они уже не остановятся ни перед чем. Ведь зависть к успеху они пережить не могут оттого, что сами ничего никогда не создавали и не создадут. Я их прощаю.

Моя новая профессия

Сначала я думал, что на песне «Алла» мое музыкальное творчество должно было закончиться. Но оказывается, все только начиналось.

Мне предложили спеть свою единственную, пока еще, песню в Юрмале. И я поехал в Юрмалу, там пять дней шло это мероприятие. В какой из дней я пою, не знал. Вообще, никто не знал, в какой из дней я выступаю, хотя зрителей уже предупредили, что я буду петь. Автор песни «Ради тебя» ходил все дни и ждал, когда же я выйду на сцену. Лишь на четвертый день я узнал, что выступаю в заключительный пятый день концерта.

Сижу в гримерке, готовлюсь, Аллу уже сделал, она работает, ведет концерт, поет. Голый сижу, в одних трусах, два вентилятора, за одной стеной Алсу, за другой Анжелика Варум, Митя Hi-Fi дальше, очень много звезд. Вбегает ко мне администратор, а у меня еще было пятнадцать минут до выхода, он говорит: «Пора выходить на сцену». Выяснилось, что Таня Буланова не приехала, и вместо нее необходимо срочно выйти мне. Я так в армии быстро не одевался, как в Юрмале. Минута, наверное, на все про все ушла, а ведь там и брюки, и пиджак, и рубашка, все на застежках, много аксессуаров, еще надо по дороге прикрепить микрофон. Кроме того, во время репетиции режиссер придумал красные шары, и вот за три секунды до выхода меня за кулисами встречает человек с тучей красных шаров. Совершенно непонятно, что с ними делать, я даже толком не репетировал с шарами. Начинается песня, сопровождение музыкальное, я выхожу с этими шарами, не зная, что с ними делать, и все-таки сработало какое-то шестое чувство. В критических ситуациях я могу независимо от ситуации сделать все искренне, с чувством. Чувствовать очень важно на сцене. В результате я отработал, не перепутал ни слова (обычно на репетициях я их путаю), и меня очень хорошо принял зал. Прямо на ура. Выхожу со сцены, снимаю микрофон, шары красные, весь на нервах из-за Булановой. Думаю: «Ну, сучка крашеная, не приехала! Из-за тебя меня так подставили!» А у меня успех сумасшедший, пресса вся в шоке. Я оказался сенсацией Юрмалы. Таня прости! Все, что ни делается, видно, к лучшему!

За кулисами ко мне подходит девушка и говорит:

— Я вас хочу познакомить с композитором, с автором песни, он уже десять лет работает на нашем рынке, он у нас в Прибалтике как, Раймонд Паулс, как Филипп Киркоров, как Майкл Джексон. Он для вас написал песню.

Я подумал, что опять очередная х…я какая-нибудь, да еще и в момент такой неудобный: микрофон торчит, шары тучей. В общем, проще было согласиться, чем попытаться уйти. Она подвела его, Артур Дубокс, оказался очень приятным человеком, скромным, симпатичным и добрым. Он говорит мне:

— Знаете, Сергей, мы пять дней подряд ходим, не знали, в какой день вы выступаете. Такая песня есть хорошая. Я вам хочу показать ее, хотел бы, чтоб она вам понравилась, потому что песня очень вам подходит. Вам надо ее спеть. Называется «Ради тебя».

— Я как-то не особо насчет пения, — отвечаю я. — Одну песню спел, и кажется, что больше не надо.

— Нет, — настаивает он, — вам надо продолжать, у вас так хорошо получается. Знаете, вы ни на кого не похожи, у вас совершенно другая подача, я точно знаю, вы эту песню споете, она абсолютно ваша.

Договорились, что он подвезет ее на следующий день к поезду, а я прослушаю и перезвоню. Приезжаем с Аллой, подходим к поезду, много поклонниц, поклонников. И вижу, стоит Артур у машины. Я подошел, он мне дал кассету, я попрощался и уехал.

В поезде с Аллой пили чай, разговаривали. У нас отдельный вагон, еще брежневских времен, там огромный стол, огромная комната, телевизор. Смотрели старый фильм «Любовь и голуби». Вспоминали о Юрмале, потом Алла пошла спать. Я тоже пошел, но перед сном подумал, что надо прослушать песню. Обещал же, что позвоню автору, расскажу — понравилось или не понравилось. Артур, наверное, ждет. Я включил эту песню, надел наушники, и с первого куплета у меня хлынули слезы. Очень трогательно, там такие слова:

И припев: