Звезда в шоке

Я не могу сказать, что моя жизнь делится на до и после аварии. Нет, ничего подобного. Не могу сказать, что я стал таким уж красавчиком, ведь я им и был. С детского сада уж не знаю, чем я помазан, но все девчонки мои, все маньячки и маньяки мои. У меня есть и всегда будет бешеное количество поклонниц. Это не зависит от внешности, видимо, что-то есть у меня внутри. Хоризма или что-то типа того.

Я не могу сказать, что после аварии у меня открылся путь наверх. Он всегда у меня был открыт за счет моего творчества и трудолюбия. Я не могу сказать, что пошло все в гору и к лучшему: всегда были препятствия и всегда были люди, которые мешали.

Могу сказать одно, что до аварии, что после я всегда понимал одну важную вещь: хорошо выглядеть — это колоссальный труд, но не надо бояться и лениться посвящать себе время и нужно отказываться отчего-то вредного. Я не пью и не курю. В меру занимаюсь спортом. Вообще считаю, что спортом надо заниматься, когда есть настроение, когда есть кураж и желание. Когда его нет — не надо мучить себя. Это как секс, им тоже надо заниматься только тогда, когда хочется. Поймите, что когда следишь за собой — то делаешь это в первую очередь для себя. Продлить ощущение, что ты в хорошей форме, что ты здоров — это очень важно, особенно сейчас. Ведь сейчас для нашей страны важны здоровые люди, здоровые семьи, здоровые пары.

Видение

С годами видение, которое со мной с детства, никуда не пропало. Но оно мало помогает мне в жизни, так как я не могу это контролировать. Оно неожиданно появляется и так же неожиданно пропадает. Один из самых ярких случаев произошел с сыном одной моей домработницы.

Как-то раз хотели влезть ко мне в квартиру. Я тогда жил на Дмитровском шоссе, и реально кто-то хотел ограбить меня. Утром пришла моя домработница. Она обычно убиралась и готовила. Она пришла, будит меня и рассказывает, что кто-то ночью пытался ко мне влезть и сломал замок. Видно, спугнули грабителей этих, раз не смогли они до конца вскрыть дверь. Естественно, надо поставить новый замок. А поскольку страшно мне, я же тогда один жил, то попросил ее найти кого-то поскорее, чтоб сразу все починить. Она предложила сына вызвать, только он жил далеко. В другом городе. Но она позвонила, и он приехал.

Долго чинил он замок. Пока его чинил, я успел уснуть и проснуться. Поэтому, когда домработница вошла ко мне, я спросил:

— Ну что, уже сделал?

— Так неудобно, — вдруг говорит она, — он-то знает, что ты такая звезда, он следит за твоим творчеством, ему так нравится твое творчество. Ты можешь выйти поздороваться, хоть чаю попить с ним? — Она как раз что-то там напекла. — А то неудобно получается, он ехал так долго, так хотел тебя увидеть.

Я согласился. Оттого, что я выйду, чай с ним попью и познакомлюсь, не убудет же. Надел халат, вышел, мы поздоровались, познакомились, сели на кухне, пьем чай. Я смотрю на него и вижу: не жилец этот парень. Долго я мучился, говорить им или не говорить. Ведь, с одной стороны, они могут обидеться, но с другой — когда это произойдет, я сам буду мучиться, что не предупредил вовремя. Не мог понять, как мне быть, раз вижу такую определенную информацию. Но потом не выдержал и сказал:

— Знаете, вы не обижайтесь на меня за то, что я вам это скажу. Вы ничего плохого не думайте.

— Нет-нет, ничего, говори, мы все поймем, — сказали они оба.

Тогда я поворачиваюсь к сыну домработницы и говорю ему:

— Ты не долговекий. Я знаю, что ты скоро погибнешь.

— Типун тебе на язык! — говорит его мать. — С чего ты это взял?

— Я вижу, что это вот так случится. Вижу, и всё. А вот объяснить не могу. Только не обижайтесь на меня. Но и потом не говорите, что почему я вас не предупредил. Сходите в храм, попросите прощения.

Домработница перевела все это в шутку. Он тоже всерьез не воспринял. Но потом, через какое-то время, она пошла в отпуск и вообще пропала с концами. В один из дней после этого включаю автоответчик и слышу текст: «Сережа, мы сейчас сидим, сына поминаем. Исполнилось девять дней с его кончины. И муж вспоминает, что ты говорил. Только сейчас, на девять дней мы этот разговор вспомнили и сидим в шоке, ты же нам это говорил буквально месяц или два назад. Ты нам срочно перезвони». Я перезваниваю. Она предлагает увидеться, приехать к ним. Очень хотела этой встречи, ведь у них такое горе. Я не очень хотел ехать. Это другой город где-то в Подмосковье, я там ни разу не был. Но все равно вызываю водителя, все бросаю и еду в этот город.

Она меня встречает, где мы договорились, на какой-то площади, там она недалеко жила. Когда к ним пришли, она первым делом показала мне его комнату на втором этаже. Эта комната его с детства. Он там рос, и это просто что-то. На сегодняшний день такое называется «нищета». Хотя в принципе люди могут быть счастливы везде, и до смерти сына они были вполне всем довольны. Она работала поваром или кондитером, где, точно не помню. Несмотря ни на что, это была сытая семья. Самодостаточная. Если бы они с мужем не пили, то, может, вообще офигенно бы все было.

Она рассказала мне, как все это произошло. Случилось так: они кого-то хоронили из родственников. Он выкопал могилу и вдруг заплакал. Сказал, что следующим будет. На этих поминках он вообще почему-то много плакал. Через какое-то время произошла небольшая авария. Он сильно в ней не пострадал. Но когда его в больницу привезли, то ей врачи сказали, что обнаружено сотрясение. Что-то там такое навыдумывали и начали лечить от того, чего нет.

В принципе это из его матери таким образом деньги выманивали. Но она никак это не понимала. И когда она в последний раз к нему пришла, он ее умолял:

— Мама, ты меня отсюда забери. Они меня чем-то колют, что я больше не могу. Вот если они мне сделают еще раз укол, я не выдержу и умру. Ты меня просто забери отсюда.

— Ты что такое говоришь, сыночка? Главврач и все местные так тебя и меня здесь любят и уважают! — Еще бы, ведь она каждый день им еду носила. Готовила, пекла и носила. — У тебя тут такой уход, такая палата! Ничего такого быть не может.

Не понимала она, что у сына сил уже нет. Хотя он ей говорил, что умирает.

И на следующий день он скончался.

Звезда в шоке! Я когда эту историю услышал, не выдержал и говорю:

— Я ж вас предупреждал! Я же не просто так! Я ж сам мучился, говорить или не говорить. Сказать или не сказать! Но как-то же я увидел ЭТО.

Я вспомнил, как тяжело мне было на это решиться, ведь как скажешь живому человеку, что он скоро помрет. После этой истории я в очередной раз убедился в том, что у меня есть дар видения или предчувствия, не знаю.

Red-сенсация

Я никогда не воспринимал свои профессиональные успехи как карьеру. Я к этому относился как к творчеству. Может быть, поэтому у меня получалось все на очень хорошем уровне. Возможно, поэтому мне удалось разрушить многие стереотипы. Надо сказать, что ломать традиций было очень сложно. Трудно было даже доказать очевидные вещи, как то, что голова не может существовать отдельно от туловища, что парикмахерское искусство не актуально уже и что мастеру надо видеть гораздо глубже и знать гораздо больше, чем он видит и знает. Настоящий профессионал должен знать и об одежде, о ведущих мировых брендах, о направлении моды на несколько сезонов вперед. Он должен ориентироваться в цветовой гамме и силуэтах. До сих пор есть великолепные мастера, которые не могут понять, что не может существовать голова отдельно от туловища и что парикмахерское искусство — это не только волосы. И эти хорошие мастера делают очень хорошие стрижки, шикарнейшие цвета, великолепные начесы и прически. Но, сняв пеньюар с клиентки, они не видят, что прическа-то эта не идет к туловищу, что клиентка как динозавр старый. Они не понимают, что клиентка вынуждена будет жить с этим. Эти хорошие мастера не обращают внимания на подобные мелочи. Их восхищают получившиеся произведения искусства, цвет, стрижка. Все они видят волосы отдельно. Не понимая, что человека надо рассматривать целиком, они, естественно, не могут понять, почему я такой крутой. Почему у меня все так круто, а у них — нет. Я изначально не хотел быть парикмахером, я шел к тому, что надо делать образ целиком и быть художником. Все мои первые конкурсы — это уже первые образы. Даже когда участникам шили платья стандартные, три одинаковых платья, все равно моя модель резко отличалась. Вроде бы одна и та же база прически, но у меня она другая, потому что руки другие, отношение другое, вижу по-другому, все другое. Мне пришлось ломать традиции. Это связано с тем, что я больше понимал и немножко опережал время. Много, кстати, страдал от этого. За мое новаторство на конкурсах мне всегда штрафные баллы ставили. Например, на конкурсе в Париже я показал сложный красный цвет. Такой краски не существовало, красить было нечем. Пришлось ее варить, придумывать. Выступил я с этим красным цветом, прическа получилась роскошная: темный корень, переход на ярко-вишневый, затем сочно-красный и в конце ярко-рыжее золото. Красный был основным цветом, а условия конкурса запрещали такие цвета, и мне поставили 34 штрафных балла. Для сравнения, четыре штрафных — это международный скандал. И при своих 34 штрафных баллах я занял Гран-при.