Звезда в шоке

Ко мне начали приходить посетители. Естественно, это была моя мама, мои близкие друзья и звезды. У людей был шок. Одним из первых приехал Валера Леонтьев. Он отложил свои поездки и сделал все, чтобы быть у меня. Мы очень дружим. Он часто ко мне приезжал в салон, мы общались. Валера приехал, и, видно, чтобы как-то настроение мое поднять, мой дух, он подарил мне часы Rado. Я эти часы до сих пор берегу. Мне смеяться было нельзя, но он меня очень смешил и веселил, все сделал, чтобы я забылся, чтобы я вообще ничего не понимал, что происходит.

Все почему-то ехали меня кормить. Ира Понаровская приезжала с кастрюльками, с едой. Анжелика Варум мне передавала и первое, и второе, и третье, и компот, и кисель. В первое время, когда как раз начала приезжать Анжелика, я еще никого не пускал. Поэтому она готовила, приезжала, передавала и просто в машине рядом с больницей сидела. Один раз она мне отправила сообщение на диктофоне. В то время вошла в моду песня Алены Апиной «Узелки». До аварии я ее слышал всего два раза, она мне очень нравилась. Анжелика Варум знала, что это моя любимая песня. И когда врачи не пускали Анжелику, она мне отправила диктофон, на который напела эту песню. Я до сих пор храню эту пленку.

Лолита, помню, все бросила, приехала, чуть ли не концерт мне устроила, все было: и песни, и пляски, и кормила, и поила, чтоб только выздоравливал. Мы сдружились с Лолитой, когда она была моей соседкой.

Все, кто приезжали, мне давали частичку света, тепла, любви и жизни. Именно жизни и еще раз жизни. Тогда это было очень важно для меня и потихонечку-понемножечку приводило в чувства.

Врачи говорили, что о профессии «парикмахерское искусство» придется забыть. Но первой клиенткой, которая меня заставила встать и чесать, была Анжелика Варум. И вот я с гипсом причесываю Варум, а тут на пороге появляется Понаровская, у нее волосы встают дыбом, глаза наливаются кровью. Она была готова выбросить из окна всех, кто заставил чесать. Ира долго возмущалась:

— Тебе еще лежать полгода! У них что, сердца нет?!

На самом деле правильно сделала Анжелика, что заставила меня встать и разрабатывать руку. Иначе бы я зачах там просто, у меня все бы вообще отнялось. Потом она попросила меня сделать мейк-ап. Приезжала в больницу, чтобы я ее накрасил. В принципе она могла обратиться к кому угодно, но приезжала ко мне, постоянно возвращая меня в профессию и к жизни. Давала мне веру в жизнь.

Я знал, что у меня большое количество поклонников и поклонниц. Это понятно. Но я все равно был в шоке, когда увидел очередь ко мне в палату. Естественно, их всех ко мне не пускали. Выборочно приводили, чтобы люди могли мне что-то теплое сказать, какой-то подарочек передать. Конечно, журналисты маскировались под этих людей и делали свое дело, распространяя обо мне то, чего не было на самом деле. И вот однажды одна звезда мне рассказала, что она побывала у стилиста, который с нереальной радостью в глазах говорил всем, что мне полный п…ц. Эта его радость окончательно заставила меня привести себя в порядок. Срочно. И через двадцать дней я был в эфире. Правда, мои руки не снимали, снимали только лицо. И хотя в передаче я вел себя как ни в чем не бывало, нельзя было не заметить изменения в лице, они были очень явными. После такого горя, после такого стресса, после такой сложнейшей операции вполне понятно, что эти изменения были колоссальными. Безусловно, тогда, после первой операции, это еще не было то звездное лицо, которое есть сейчас. Однако хирург собрал мое лицо так, что меня можно было уже снимать.

Когда после операции прошло какое-то время, мы поняли, что все встало на свои места, врач сказал, что не очень доволен результатом. Он захотел кое-что подправить, чтобы дышать стало легче. После аварии мне было очень тяжело дышать носом. Я ему очень верил, согласился, и действительно дышать стало заметно лучше. Однако одной стороной носа я до сих пор дышу с трудом. Я когда бегаю, то задыхаюсь, когда пою, тоже задыхаюсь. Какие-то ноты взять из-за этого не могу. До сих пор не могу дышать «молча», чтобы не шипеть. Я не могу вдохнуть через нос на полный объем легких. Понятно, что мне еще нужна операция, и не одна.

Кроме того, после аварии у меня осталось два шва на лице. Но меня это не портит. Все недостатки, которые у меня появились, я превратил в достоинства. Я собрался, сконцентрировался и сделал все, чтобы это было так, как есть сейчас. Сейчас многие никаких шрамов просто не замечают.

Когда все увидели, что я в очень хорошей форме, стало очень модно заниматься собой. Я не скрывал, что оперировался, во всех интервью говорил, что это была сложнейшая операция даже для хирурга с большим опытом. Ведь одно дело сделать операцию по уменьшению или по выправлению носа и совсем другое — собрать заново из ничего.

У меня всегда было очень много поклонников, поклонниц, фанатов, фанаток. Просто вся страна была. А после операции к ним прибавились люди, которые поверили, что они могут быть красивыми, поверили, что они могут быть счастливыми. Они поверили, что, если немного поработать над собой, можно добиться результата и не ходить со своими комплексами. Я так всем и говорил:

— Что вы живете с этими комплексами?! Просто становитесь лучше!

Например, одна моя клиентка не могла выйти замуж и не понимала отчего. А я ей сказал:

— Ты что, в зеркало не смотришь?! Ты что, не видишь свое лицо? — Я-то имею право такое сказать, потому что мы дружили много лет, она посещала мой салон, знала обо мне все. И я знал ее как облупленную. Поэтому ни к чему мне было украшать текст и говорить, какая она красивая и будет еще лучше, в то время как она никакая. — Сделай лицо, сделай нос, подбородок! У тебя подбородка нет, ну какой парень захочет жениться на тебе, если его дети будут без подбородков?! Ну, сделай подбородок, вырви ты два коренных зуба. Если сейчас у тебя три горба на носу, то оставь один — уже будет красиво. Обмани как-то и будешь счастливой!

Так я очень многих выдал замуж, многих поженил. Парни были, например, с хорошей фигурой и нереально страшным лицом. Я сразу отправлял таких к хирургу. Сейчас это счастливейшие люди, удачливые и в жизни, и в бизнесе. Процветают, а были никакие просто.

После аварии и моих операций я вдруг заметил, что в нашей стране стало очень модным быть красивым, быть в хорошей форме, быть счастливым, быть фэшн. И это все с меня началось. За мной последовали многие ведущие Центрального телевидения и Всесоюзного радио, очень много среди моих последователей звезд кино и эстрады, спорта, мира моды и музыки. Я это знаю. И хорошо, что у них появился достойный пример, что им было за кем подсмотреть, вдохновиться и что-то сделать. Потому что до меня, извините, такого человека не было. А может, и не будет уже никогда.

Но среди моих последователей появилось много людей, которые не просто вдохновились моим примером, а начали нагло копировать меня. Они обращались к пластическим хирургам, приносили мою фотографию, показывали и говорили, что хотят быть такими же. Кто-то хотел такой же нос, кто-то хотел такие же губы, кто-то такие же зубы, такие же глаза, такие же скулы. Они все это неземное хотели. Хирурги меня просто ненавидели и ненавидят до сих пор, потому что тяжело делать одно и то же и изо дня в день слышать одни и те же тексты.

Сейчас я нереально счастлив, что мне на помощь пришли Девид Бэкхем и Анджелина Джоли, хоть губы стали заказывать, как у нее. Немало помог мне и Брэд Питт. А особенно хочу пожелать здоровья и долгих лет Памеле Андерсон, так как она оттянула немалую часть моих подражателей на себя.

Я всегда говорил о том, что индивидуальность в первую очередь. Индивидуальность — это очень важно. Весь мир борется за нее. Я ни на кого не похож. Я — это я, в этом мое преимущество. А люди, которые стремятся быть похожими на меня или еще на кого-то — это уже не индивидуально. Существует очень много всяких типов лица. Существует масса всяких типажей, всегда есть возможность остаться самим собой, а не копировать то, чем не являешься на самом деле. Даже когда после аварии я перенес такую сложнейшую ситуацию, все равно я остался самим собой. Все равно я — это я, и это ценно. И весь мир знает, что Сергей Зверев — это пи…ец как круто, это сильная личность, человек, который не боится сказать правду. Он со своим мнением, и свое мнение он не будет скрывать или украшать. Как есть, так и есть. Это очень важно.