Страница 31 из 41
Мы доверяем тому, кто нас не обманывает. Такое Доверие оказывает сын своему отцу. Исаак покорно восходит на костёр, доверяя свою жизнь отцу. Авраам заносит нож над сыном, доверясь Богу. Какое безмерное доверие, какую жертву выражает отказ от своей воли ради исполнения чужой! Следует ли слушаться того, от кого ждёшь обмана, предательства, вероломства? Такой заповеди не дал Бог. Отказывающийся от своей воли совершает подвиг самопожертвования, идет на риск. Разве можно требовать подвига? К нему можно только призывать. Согласие на подвиг должно быть свободным. Послушание имеет нравственную ценность и существует в области нравственных отношений так же, как любовь, надежда, благодарность. Их нельзя истребовать. Они даются в дар. «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять её. Никто не отнимает её у Меня; но Я Сам отдаю её» [255].
Послушание выражает сыновние отношения. Оно бескорыстно. «Послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя» [256]. Евангелие называет его «исполнением воли Отца» [257]. В непослушании могут быть виноваты обе стороны. Послушание не следует смешивать с подчинением и повиновением. Иначе мы исказим смысл этих понятий и запутаемся в них. Эти три слова имеют разную природу и выражают различные социальные и нравственные отношения.
Требовать можно подчинения. Имеющий высший чин может требовать подчинения от низших. Это требование не выражает ни доверия, ни любви. Эта гражданская обязанность является условием общественного порядка и дисциплины. Подчинение выводит нас из области нравственных отношений в плоскость права. Структура подчинения обоснована не личными качествами человека, но социальной значимостью чиновника, действующего в пределах закона. Подчинение обязывает отказаться от своей воли, чтобы исполнить волю шефа. Чиновник выполняет указание своего начальника. Однако любое указание должно вписываться в пределы закона. Если начальник требует нарушить закон, подчинённый вправе отказаться. Правовые отношения основаны на договоре.
Евангелие называет «наемниками» работающих за плату. Договор налагает обязанности на обе стороны и каждой стороне предоставляет права. В случае конфликта стороны могут расторгнуть договор и защищать свои права в суде. Психология наемничества конструктивна. Наемник подчиняется хозяину и выполняет работу, ожидая условленной платы: «якоже наемник, ждяй мзды своея» [258].
Корысть является несомненным стимулом к работе, но не к единству, потому что, во-первых, наемник дистанцируется от хозяина; «я уже не достоин называться сыном твоим; прими меня яко единого от наемник твоих» [259].
Во-вторых, наемника интересует личная выгода, а не успех общего дела. От добросовестного наемника можно ожидать качественной работы. Нельзя ожидать «верности до смерти» [260]. «Пастырь добрый душу свою полагает за овцы. А наемник не пастырь, овцы ему не свои. Видит волка идуща, и оставляет овец и бежит; и волк расхищает их и разгоняет овец. А наемник бежит, потому что наемник, и не заботится об овцах» [261]. Ни корысть, ни страх нельзя положить в основу церковного единства. Они порождают внутренние противоречия: «Друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» [262].
Название «наемник» оскорбительно для епископа и священника. Каждый из них хочет быть «добрым пастырем».
Третью область социальных отношений представляет рабское повиновение — система давно отжившая, но оставившая поныне глубокий след в человеческой психологии. В рабской системе отношений только господин обладал человеческим достоинством. Рабы были его вещами и не обладали ни достоинством, ни правами. Из рабских отношений родился термин «повиновение»: «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом» [263].
«Повиновение» означало, что раб виновен по определению и должен жить в постоянном страхе перед наказанием: «Страхом смерти чрез все житие повинны были рабству» [264]. Повиновение из страха не имеет нравственной ценности: «Враги твои раболепствуют тебя, и ты попираешь выи их» [265].
Повиновение не рождает взаимности, ведёт не к личным отношениям, но к противостоянию и протесту: «Кто кем побеждён, тот тому и раб» [266].
Рабское повиновение разрушает человеческое достоинство раба и господина. Апостол предостерегает: «Не делайтесь рабами человеков» [267].
Труд раба не основан на договоре. Его стимулом являются голод и страх, потому что закон не защищает его права. Хозяин всегда прав. Раб всегда виноват. Не право, не любовь, а воля господина является для раба нормой. Власть господина над рабом не ограниченна. Она допускает общепризнанный произвол. Мистер Легри претендует на тело и душу дяди Тома. Он убивает Тома за духовную независимость.
«...Отказываюсь, хозяин, — ответил Том и утёр рукой кровь, струйкой сбегавшую по лицу. — Я готов работать до последнего вздоха, но против совести своей не пойду.
— Ах ты скотина черномазая! Ему совесть не позволяет выполнить хозяйскую волю! Вам, тварям, даже думать об этом не положено. Тебе совесть не позволяет высечь эту ведьму?
— Не позволяет, хозяин, — тихо сказал Том. Руки я на неё не подниму. Мне легче умереть.
— Ах ты святоша! А что в Библии написано, забыл? "Рабы, повинуйтесь господам вашим". Я твой господин. Я заплатил за тебя. Ты мой, и душой и телом. — Легри ударил Тома сапогом.
Его слова пробудили ликующую радость в сердце Тома. Он выпрямился и, подняв к небу залитое слезами и кровью лицо, воскликнул:
— Нет, хозяин! Мою душу не купить. Вы над ней не вольны!» [268].
Том готов оказывать повиновение своему хозяину, но не послушание.
Послушание вместе с душой и совестью он бережёт для Бога.
Великий Инквизитор уверен, что повинуясь могуществу его духовной власти, народ возведёт Христа на костёр. Он любит Христа, но видит в Нём соперника, подобно иудеям, которые «предали Его из зависти» [269]. Трагический образ прелата, «оставившего первую любовь свою» [270] и ради власти «принявшего искушения великого духа», свидетельствует, что претензии владеть человеческой совестью могут быть нечестивыми.
Три качества подвластности необходимо различить, чтобы понять взаимоотношения епископа с его клириками. «Проблема права для Церкви есть, главным образом, проблема церковной иерархии и её взаимоотношений с членами Церкви. Здесь лежит начальная точка, в которой и через которую право стало проникать в церковь» [271]. Христос называет Своих учеников «друзьями» и «сынами Бога» [272]. А епископ? За кого почитает клириков и народ?
Кто мы епископу: друзья и соратники? Может быть, чадца? — тогда наши отношения имеют нравственный характер. Они строятся на основе любви и верности, доверия и послушания.
Если мы «наемники» епископа, наши отношения имеют договорной характер права. Тогда епископ имеет права и обязанности к нам, а мы имеем права и обязанности к епископу. Наши отношения должен регулировать суд на основе закона.
255
Иоанн 10, 17-18.
256
Фил. 2, 8.
257
Мф. 7, 21.
258
Иов 7, 2.
259
Лк. 15, 19.
260
Ап. 2, 10.
261
Иоанн 10, 11-13.
262
Гал. 5, 15.
263
Еф. 5, 6.
264
Евр. 13, 17.
265
Втор. 33, 29.
266
2 Петр. 2, 19.
267
1 Кор. 7, 15.
268
Бичер-Стоу Г. Хижина дяди Тома. Ивановское книжн. издат., 1957. С. 269-270.
269
Мф. 27, 18.
270
Ап. 2, 4.
271
Прот. Н. Афанасьев. Церковь Духа Святаго. С. 295.
272
Иоанн 15,14; Иоанн 15, 15; Лк. 12, 4; Иоанн 15, 16; Мф. 5, 45; Лк. 6, 35; Рим. 9, 26; Ос. 1, 10; 2, 23; Иоанн 15, 9.