Страница 30 из 41
Глава 14. Послушание — это добродетель? грех? или беда?
Да будет воля Твоя.
Оружие, которое использует епископ для подавления клириков и господства над стадом Христовым, называется «послушанием». Что стоит за этим великим словом, которое определяет, по заповеди Божией, меру нашей любви к Нему [241]?
Что стоит за словом, которое выражает одну из добродетелей христианской этики?
Что стоит за словом, которое принимает каждое дитя от своей матери как заповедь?
Что стоит за словом, которое каждый монах приносит Богу в своих обетах и делает основным принципом своей жизни?
Епископ поучает: «Главная добродетель священника — послушание своему епископу».
Почтенный протоиерей, украшенный митрой, сообщает мудрость жизни: «Священнику достаточно знать две фразы, чтобы жить в любви с архиереем: «Простите, святый Владыко» и «Благословите, святый Владыко».
Молоденький дьякон в алтаре собора советует ставленнику: «Главное, почаще прогибайся перед Владыкой. Прогибайся, будешь жить без забот, и хлеб с маслом будет. Главное, вовремя прогнуться». Вспоминается классика.
Очевидно, что словом «послушание» человеческая недобросовестность называет грех человекоугодничества.
Что стоит за горькими словами: «Служить бы рад, прислуживаться тошно»?
Послушание — добродетель, пока оно не продиктовано грехами человекоугодничества, уклонения от ответственности за решения и лицемерие. Указывая в послушании главную обязанность священника, епископ однозначно решает задачу, имеющую множество решений.
В известной притче о двух послушниках, сажавших капусту, старец объясняет жизненную задачу инока: «В монастыре нужна не капуста, а послушание». Послушник, выполнивший приказание старца без рассуждения, оказался достойным монашеской жизни. Послушнику, проявившему личную инициативу, в монастыре, оказывается, делать нечего. Можно ли возвести такой принцип в общее правило церковной жизни? Поставляя пресвитера, епископ предупреждает его об ответственности перед Богом: «Прими залог сей, о нем же имаши истязай быти...» и в руки пресвитера влагает часть Тела Христова.
Этот залог — Церковь, община, паства. После этого как оценивать инициативу пресвитера, обоснованную его ответственным служением? Обязан ли священник сам принимать решения или любое решение является прерогативой епископа? Если священник не имеет права на инициативу и принятие решений, он не может нести ответственность за свой приход.
Перед настоятелем храма стоят конкретные задачи: построить храм и содержать его, организовать хор, собрать штат так, чтобы служащие были одного духа, принимали и терпели друг друга. Настоятель должен создать приходскую общину, её нравственный и богослужебный климат. Устав перечисляет множество обязанностей, которые настоятель должен выполнять, принимая решения в соответствии с требованиями Устава и указаниями епископа.
Если епископ согласен с такими задачами, ему придётся поощрять инициативу настоятеля, а не преследовать и наказывать её.
Кто берёт на себя ответственность, должен иметь свободу делать дело. Свободу и ответственность нельзя разделить. Это две стороны одной монеты. Чего требует епископ: капусту или послушание? Приходится делать выбор, поскольку капуста, посаженная вверх корешками, не вырастет. На огороде вырастет чертополох.
В священных книгах мы находим увещания:
«слуги... повинуйтесь господам» [243]; «жёны, повинуйтесь своим мужьям» [244]; «дети, повинуйтесь своим родителям» [245]; «рабы, повинуйтесь господам» [246]; «младшие, повинуйтесь пастырям» [247]; «повинуйтесь наставникам вашим» [248].
Такие увещания справедливы, если не придавать им безусловное значение в устроении Церкви и духовной жизни. Священное Писание увещевает «повиноваться», не акцентируя повиновение в качестве основной задачи христианской жизни. Священное Писание не даёт категорической заповеди о послушании, поскольку оно должно вырасти из единодушия и единомыслия как плод любви.
В монашеской традиции обет послушания имеет основополагающее значение. Смысл этого обета тоже не следует примитивизировать. Обет послушания инока имеет задачей отсечение своей воли, чтобы исполнялась воля Божия, а не господство игумена:
«Пасите Божие стадо... не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» [249]. Проповедуя послушание, нельзя забывать о запрещении Господа Иисуса Христа властвовать и господствовать: «Между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою» [250].
Уж если указывать на акцент, то, по слову апостолов, «должно повиноваться Богу больше, нежели человекам» [251]. «Все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием» [252]. Эти слова обращены к любому христианину, в том числе и к епископу.
Замена моей воли на волю епископа или духовника не решает ни личную судьбу, ни церковную проблему, если она не выражает волю Церкви, волю Божию. Момент отречения от своей воли сохраняет ценность личного подвига, однако не снимает с меня ответственности за личную судьбу, а с настоятеля за судьбу прихода. Расплачиваться за ошибочное решение будет не епископ и не духовник, а я сам.
Недаром шутят: слушающий советы вместо своих ошибок совершает чужие. Отказываясь от своей воли и выполняя волю епископа или духовника, я осуществляю свободный выбор и принимаю ответственное решение, за которое готов расплачиваться, потому что доверяю им больше, чем себе. Доверие лежит в основе моего послушания.
Все человеческие отношения опираются на доверие. Мы молимся Богу, потому что верим в Него.
Кого мы любим? Кому верим. Кого выбираем в спутницы жизни? Ту, которой верим. Другом выбираю того, кому верю. Коммерческие отношения нельзя построить, если нет доверия. Никакие договора не спасают от обмана. Когда доверие потеряно, остывает любовь, прекращается дружба, распадаются деловые контакты.
Послушаться означает довериться. Поэтому послушание является подвигом. Доверие всегда связано с риском быть обманутым. Говоря о послушании, обычно предъявляют условия только послушнику, словно послушание выражает не взаимный, а односторонний акт. Первым условием послушания является верность наставника. Он должен быть достоин доверия. Бог призывает нас к послушанию Ему, ибо «Бог верен, и несть неправды в Нем» [253].
Непременность этого условия в церковном быту не акцентируется. Поэтому оказывается возможным печальное явление «младостарчества». Священник присваивает себе харизму, которой не дал ему Бог.
Тесный круг «пиарщиц», жаждущих духовного руководства, создаёт ему имидж «старца». Его безответственные эксперименты с человеческими судьбами нередко заканчиваются трагически [254]. Чаще этим грешат монахи и целибаты. К ним и обращается народ за советами, как решить свои семейные проблемы, как воспитывать своих детей. Священник хочет быть нужным. Большая радость сознавать, что есть нужда в твоём служении. Однако тщеславие и потеря трезвости отравляют плоды служения.
241
Иоанн 14, 23-24.
242
Грибоедов А. С. Горе от ума.
243
1 Петр. 2, 18.
244
Еф. 5, 22.
245
Еф. 6, 1.
246
Еф. б, 5.
247
1 Петр. 5, 5.
248
Евр. 13, 17.
249
1 Петр. 5, 2-3.
250
Мр. 10, 42-43.
251
Деян. 5, 29.
252
1 Петр. 5, 5.
253
Втор. 32, 4.
254
Письмо митр. Антония Сурожского Святейшему Патриарху Алексию и Архиерейскому Собору // ЖМП. 1997. № 5.