Кумир

Он достал кольцо с ключами и перебирал их до тех пор, пока не нашел маленький медный ключик от нижнего правого ящика письменного стола. Открыв ящик, он вынул оттуда специальный полицейский револьвер 38-го калибра. Ему подарили его в Филадельфии, когда они там назвали его Человеком Года. Сверху и снизу ствола и рифленого ложа из красного дерева шла золотая филигрань, а под прицелом было выгравировано его имя.

Он опустил пистолет на темно-бордовый кожаный бювар. И сидел, молча глядя на него.

20.35.

Едва Манкузо толкнул дверь и вошел в бар "У Герти", кто-то крикнул: "Вот он!" И началось такое веселье, словно "Краснокожие" выиграли главный приз. Его хватали за руки, дружески тузили его, щипали за щеки, а проститутки выстроились в ряд, чтобы обнять его и наградить долгими, жирными, мокрыми поцелуями. Так что он едва мог пробить себе дорогу сквозь рукопожатия и похлопывания по плечу. И наконец добрался до своего места в конце стойки.

Герти пробежала через весь бар с бутылкой "Джек Дэниел" и стаканом, полным льда, шмякнула все это перед ним, обрушилась грудью на стойку бара и сказала:

— Один поцелуй, Джо! — поцеловала его, затем подвинула к нему бутылку и стакан: — Плачу я.

— Ты видела Росса? — спросил Манкузо.

— Эй, все там! — закричала Герти.— Все в баре, один тост за мой счет в честь величайшего копа в истории ФБР!

Они разом повылезали отовсюду, проститутки из задних комнат и пьянчужки, которые спали в кабинетах возле кухни, и все кричали: "Эй, парень!", "Вперед, Джо!", "Молодец!". Потом выстроились вдоль бара. А когда каждый стакан был полон, Герти выставила свой табурет, влезла на стойку бара, подняла свой стакан над головой и заорала:

— За Джо Манкузо — героя-копа и телезвезду!

— Эй, Герти,— сказал Манкузо,— бога ради, скажи: был здесь Росс?

Но Герти продолжала кричать:

— А ну все! Все разом! За разудалого парня! Готовы? Поем все вместе! Раз… два… три…

И весь бар запел во всю мощь своих легких.

Манкузо сидел, чувствуя смехотворность своего положения, но пытаясь с этим справиться. Когда они кончили петь, он снова обратился к Герти. Но та, подняв кулаки, продолжала дирижировать:

— Все-все! Гип-гип…

— Ура!

— Гип-гип…

— Ура!

— Гип-гип…

— Ура!

Так они приветствовали Манкузо и рукоплескали ему, а его подружка, проститутка Мэнди, скользнула на табурет рядом с ним, обхватила его за шею, чмокнула в губы и посмотрела на него глазами, переполненными счастья:

— Я так горжусь тобой, Джо,— и снова его чмокнула.

Он тряхнул головой.

— Ни хрена не стоит.

— Может, и нет, детка. Но для меня это кое-что значит.

Он взял ее за руки и крепко прижал к груди:

— Спасибо.

— Так что, ты ищешь Росса? — спросила она.

— Ты его видела?

— Нет. Его здесь еще не было. Найди его и позови сюда. У меня есть подружка, и мы устроим вечеринку.

— Ага,— сказал Манкузо. Он слез с табурета и с трудом протиснулся к телефонной кабинке у самой двери.

20.40.

Когда в 19.45 Росс узнал, что Манкузо покажут по телевидению, он взглянул на свои наручные часы, потом на видеокассеты, на свои заметки и, наконец, на семь гильз, оставшихся после убийства. Он удивился самому себе, тому, что он почувствовал.

Росс понимал, что, если тут же приведет себя в порядок, ему хватит времени спуститься к Герти и занять в барс хорошее местечко перед экраном телевизора прежде, чем начнется пресс-конференция с президентом. Вот это будет шоу. Прежде всего президент объявит, что ФБР нашло убийцу Мартинеса. Кое у кого челюсть отвиснет. Но когда президент представит завсегдатая бара "У Герти" Джо Манкузо как того самого малого, который сделал это, всем захочется выпить на дармовщинку. Это с лихвой окупит плату за вход.

Насмешка судьбы. Но время шло, и Росс с изумлением обнаружил, что ему вовсе не хочется прерывать свою работу, чтобы отправиться к Герти. Ему, в общем-то, все равно, что за вздор будет нести президент про Петерсена, или про Бюро, или про Манкузо. Если Джо это все равно, то и ему тоже. Росс переключил свой телевизор с видео на пятый канал и стал смотреть пресс-конференцию. А уж когда на всеобщее обозрение встал Манкузо и стоял пучеглазый, все время моргая, словно вышел не на той станции, вот тут Росс почувствовал глубокую к нему нежность.

В 20.45 он продолжал смотреть, как Том Брокау выдает блиц-анализ, когда открылась дверь и возникло лицо их секретарши Джин.

— Эй, а партнер-то, оказывается, герой.

Росс рассмеялся.

— Ага. Может, в его честь назовут сэндвич.

— Вы ждете кого-нибудь? — спросила Джин.

— Нет.

— Ну так она здесь…

Джин открыла дверь пошире, и позади нее Росс увидел в приемной Салли. На ней была огромная панама и темные очки.

— О! Привет,— радостно сказал он. А когда она вошла в его кабинет и дверь закрылась, добавил:— Господи, до чего я рад видеть вас.

— Я не помешала?

— Вы шутите? — Он вышел из-за стола, взял ее за руки, которые она ему протянула.— Видели Манкузо? Смотрели пресс-конференцию?

— Да. Вы, должно быть, рады.

— Ведь я же вам говорил, мы поймаем убийцу. Мы его достали. Запарка кончилась.

— А вы не думаете, что… возьмутся и за другое?

— Зачем? Дело Мартинеса закрыто, остальное имеет уже второстепенное значение.— Ему вовсе не хотелось говорить о делах.— Вы великолепно выглядите,— сказал он.

— Вы мне льстите. Я чувствую себя так, словно не спала две недели кряду.

— Да выкиньте это дело из головы.

— Согласна,— сказала она и остановилась, глядя на него.

— Могу я что-нибудь для вас сделать?

— О, не знаю…— она замялась.

— Что именно?

— Я уезжаю на партийный съезд послезавтра. Как насчет пообедать сегодня вечером?

На это он не мог надеяться: стоял обалдевший, пока она не встала на цыпочки и не поцеловала его в губы. Он изумился и схватил ее за плечи, чтобы не упасть самому. Но нельзя было не почувствовать токи, исходящие от ее губ. Изнутри ее губы были мягкими, горячими, влажными. Он обнимал ее за плечи, ощутил теплоту грудей сквозь ткань своей рубашки, а ее бедра толкали его. И горячая волна исходящего от нее сладостного аромата захлестнула его.

Зазвонил телефон, но он не обратил внимания. Его правая рука скользнула ей за спину и заставила ее прижаться к нему бедрами. А левая обняла за шею, прошла под мягкой копной ее волос и прижала ее губы к его.

Дверь открылась. То была Джин. Они отпрянули друг от друга.

— Что? Что там такое? — пробормотал он.

Взгляд Джин метнулся с одного из них на другого.

— Это Манкузо. Он хочет поговорить с вами.

Росс попытался восстановить дыхание, делая все возможное, чтобы согнать краску стыда.

— Скажите ему… что меня нет. Скажите ему, я пошел домой.

Бросив взгляд на спину Салли, Джин покачала головой и толкнула дверь. Дверь захлопнулась.

Салли стояла, стиснув руки на груди. Когда дверь закрылась, она откинула голову и расхохоталась.

— Что в этом смешного, черт побери? — спросил Росс.

Она встряхнула головой и поглядела на него нежно и доверчиво.

— Не нужно было мне приходить сюда. Ведь знала, что доставлю обоим неприятности.

— Тогда почему вы пришли? — он упер руки в боки.

— Я должна была,— сказала она и больше не смеялась.

Она продолжала стоять все так же тихо, глядя на него. И в ее голубых глазах он видел желание — зеркальное отражение его собственного.

— Я только уберу за собой,— сказал он.

Пока он быстро-быстро складывал свои бумаги, засовывал видеокассеты обратно в коробки, она стояла в сторонке, разглядывая себя в малюсенькое зеркальце пудреницы, поправляя косметику. Затем подошла к нему сзади, положила руку ему на спину, а когда он наклонился над столом, переместила ее на бедра, залезла снизу ему под рубашку и дошла оттуда до плеч. Ее пальцы так впились в его кожу, что он ощутил острия ее ногтей. Это заставило его выпрямиться и отпрянуть назад.